узловые и детальные. Вот крупно письменный стол. На нем все, что видел
Щерба, будучи в комнате Шимановича, но кроме того - два рулончика
фотопленки, стоящие возле пузырька с чернилами. Пузырек этот Щерба тогда
приметил, а рулончики нет, их не было - Скорик после съемки изъял их,
обнаружив отпечатки пальцев. Одни отпечатки идентифицированы - они
принадлежали Богдану Григорьевичу. Чьи же другие? Того, кто дал эти
рулончики Шимановичу?.. На календаре Шимановича на листке субботнего дня,
дня убийства, запись его рукой: "Сегодня - фотокопии в 16 ч." Возможно,
речь идет именно об этих двух рулончиках, потому что другие, надо полагать
старые, Щерба обнаружил в ящике письменного стола Богдана Григорьевича.
Эти два неполные, как и те, - на одном шесть кадров, на другом девять.
Похоже, сделано профессионально - с дублями, остальные снимавший отрезал,
видимо, как не имевшие к Шимановичу отношения, возможно, оставил у себя.
Щерба почти не сомневался, что на этих рулончиках фотокопии каких-нибудь
документов, которыми Шиманович хотел пополнить свою коллекцию.
пресс-папье. Но почему на тумбочке, а не на письменном столе? Сколько
помнил Щерба, оно всегда стояло с правой стороны возле настольной лампы.
Тумбочка у самой двери. Может быть убийца, убегая, держал его еще в руке и
у самой двери, опомнившись, поставил на первое, что попалось на глаза, -
на тумбочку? Почему не вернул на стол? Был в шоке от содеянного? Значит
тогда и убийство непредумышленное? По заключению медэксперта на теле
Шимановича ни ушибов, ни царапин, ни синяков, - никаких следов борьбы,
сопротивления, обороны. Побывав в квартире Шимановича, Щерба не обнаружил
ни одного доказательства насильственного вторжения, ни столовых приборов,
за которыми бы сидели двое или больше, - явных признаков, что Богдан
Григорьевич с кем-то общался в своей обители. Только одно - отсутствие
пары туфель. Но не ради них же кто-то пошел на убийство! Оно, похоже,
совершено случайно подвернувшимся под руку предметом - пресс-папье. Что же
повело руку убийцы к нему? Внезапная ссора? А мотивы ее? Богдан
Григорьевич отказал ему в чем-то? В чем?..
сказала, что Богдан Григорьевич, уходя, никогда не запирал дверь своей
комнаты, упомянула о легковой машине, которую видела в ту ночь из своего
окна. Машина стояла на противоположной стороне улицы, возле конечной
трамвайной остановки, левыми колесами на бордюре.
- сделанные Скориком снимки хорошо "читались", и экспертиза ГАИ дала
заключение, что резина радиальная, 6,45х13, в обиходе называется
"ноль-третья", ею "обувают" "Ладу". Но попробуй найди машину! И где
указания на то, что "Лада" эта имела отношение к убийце, а не случайно
оказалась там и принадлежит, допустим, какому-нибудь
пенсионеру-отставнику?!
осмотра. Все погашены одним способом - осторожно потерты о стекло. Если
предположить, что курил их только Шиманович, приблизительно по две в час,
то это подтверждает заключение судмедэксперта, что убит Богдан Григорьевич
между десятью и двенадцатью. Щерба понимал, что расчет этот до некоторой
степени относителен, время тут может быть подвижно в ту или иную сторону:
Шиманович мог начать курить, скажем, и в семь, и в восемь, и в девять
часов, то есть значительно раньше того момента, когда вернулась домой
соседка и увидела свет, бивший из щели под дверью. Но тогда бы и окурков
было значительно больше. "Если идти от обратного, от двенадцати ночи, -
высчитывал Щерба, - то вернемся к десяти, ну, к девяти. Четыре сигареты за
два-три часа. Едва ли Шиманович или убийца зажигали свет до девяти, когда
еще светло на улице... Нет, все-таки произошло это между десятью и
двенадцатью... Богдан Григорьевич мертв, - думал Щерба. - Убийца жив. Если
это не акт мести, то убийство не конечная цель. Но в чем она? Препятствие
в лице Шимановича устранено. Что дальше?.."
провел осмотр места происшествия, все грамотно зафиксировал и немало успел
уже сделать. Думая о круге лиц, с которыми мог общаться Шиманович, Щерба
пришел к мысли, что в общем-то мало что знает о покойном. Его многолетние
знания о Богдане Григорьевиче не выходили за круг личных впечатлений:
добрый, бессребреник, ходил по букинистическим магазинам, увлекался, можно
сказать профессионально, собиранием и систематизацией старых документов,
справочников разного рода. Вот и все, что мог сказать Михаил Михайлович о
человеке, которого знал с 1946 года, почти тридцать пять лет. Все папки,
бумаги, картотеки Шимановича, как представлялось Щербе, содержали
сведения, касавшиеся давно минувших лет. Но кое-что тут, правда, могло
кого-нибудь заинтересовать, если учесть, что у Шимановича имелся богатый
материал по годам войны, оккупации. Но что и кого? Ведь бумаги Богдана
Григорьевича имеют скорее общий справочный, а не компрометирующий
характер?..
уайт-спиритом пятно с пиджака - в трамвае из системы, закрывающей двери,
упала капля машинного масла.
лучше отнеси в химчистку.
отмахнулся он. Из Ужвы от Ульяны Васильевны Бабич никакого ответа не было.
А эту линию нужно уже завершить с любым результатом. Покойный Богдан
Григорьевич, обещавший выяснить все про Бабич, три недели, как похоронен.
Успел он что-либо или не успел - уже не имело значения.
раздался телефонный звонок.
трубку. - Да... Можно, сейчас позову, - и уже мужу: - Сережа, тебя.
Москва.
словеса вступления.
Лэнни Рандолл. Сотрудник адвокатской конторы Стрезера. Ему надо прояснить
несколько позиций с нами. Он хотел и с вами встретиться. Едет на один
день.
разгар туристического сезона, - недовольно сказал Сергей Ильич, понимая,
что свалилось ему на голову.
Ладно, встречу.
минут. Как правило, он опаздывал. В этот раз - на полчаса.
продавали одно и то же: сладкую воду, почему-то называвшуюся "Ананасовая",
холодные, по виду малосъедобные, коричневого цвета кур, бутерброды с
синеватой, словно замерзшей колбасой, и тугие, как каучук, плавленые
сырки.
остановился почти в центре. Выходило мало народу, ехали в основном
транзитники. Из шестого вагона сперва появились два полковника, которых
встречал тоже полковник, а за ними высокая сухощавая дама в сером строгом
костюме с красивой голубой дорожной сумкой, перехлестнутой широкими белыми
ремнями, за нею - крепкий моложавый муж чина в светлых фланелевых брюках и
в легкой, нараспашку плащевой курточке, под которой была серая сорочка,
две верхние пуговички расстегнуты.
Американец широко, так, что около ушей образовались складки, улыбнулся.
Американец нес свой темно-коричневый, похожий на коробку, маленький
прямоугольный дорожный баульчик.
котором приехал Сергей Ильич.
"Интуриста" Рандолл сказал:
домой и взять на всякий случай пачку хорошего чая, банка кофе у него на
работе была...
Вошли Рандолл и переводчица. Одежда на них была та же, правда на Рандолле