темные глаза смотрели в упор. Да, она внимательно разглядывала его, словно
хотела что-то понять, он неловко поерзал, ему стало не по себе.
вдали - там, откуда неслась электричка. Над полями висела размытая летняя
мгла, чернели печально леса, окутанные мраком, за стеклом мелькали тускло
освещенные поселки и станции, и иногда на излете взгляда появлялись вдруг
россыпи ярких огней, выстилающих горизонт.
грустно, и было в ее лице и взгляде что-то торжественное, отчего он снова
смутился.
Ключников глядел в окно, делая вид, что его что-то там занимает и как бы в
надежде, что она тоже заинтересуется, но она смотрела на него, и он краем
глаза замечал обращенный на себя взгляд, который был ощутим на лице, как
прикосновение.
одну, другие его не занимали, вернее, они не были ему нужны. И сейчас,
когда красивая молодая женщина смотрела на него в упор, он испытывал
смущение и неловкость.
пострадавшим, самые сердобольные стали им помогать.
сомневаясь в том, что он идет следом. Ключников и впрямь послушно двинулся
за ней, она уже имела над ним непонятную власть, словно это не он, а она
спасла его, впрочем, давно известно: сплошь и рядом спасенный приобретает
странную и неодолимую власть над своим спасителем.
вслед шеи, Ключников на ходу подумал, как хорошо она сложена. Смуглая и
спортивная, сильные загорелые ноги, короткая стрижка, упругий, гарцующий
шаг, в ней проглядывалось что-то стремительное, какая-то скрытая резкость,
как у игрока в пинг-понг, который в любую секунду может взорваться
хлестким топ-спином; в ней ощутимо угадывалась чувственность, что-то
терпкое, некий дурман, соль, жгучий перец.
разглядывала его, а он смущенно отводил взгляд, словно стыдился того, что
произошло. Между ними уже существовала некая тайная связь, о которой
невозможно было еще ничего сказать, но которая внятно угадывалась.
на стыках, приблизился к Белорусскому вокзалу.
напряжение в контактном рельсе, они спустились на станцию "Спортивная",
двинулись в сторону Воробьевых гор. В тоннеле горело рабочее освещение,
которое включали в час ночи и отключали в шесть утра; цепь ламп под
коническими колпаками, направленными по ходу движения, чтобы не слепить
машиниста, тянулась вдоль тоннеля и исчезала за плавным поворотом.
прозевать тайный ход, который мог вывести к цели.
начало и конец сопрягающих кривых полотна, номера пикетов, иногда
попадались белые стрелки, указатели телефонов и сами шахтные телефоны,
заключенные в защитные металлические кожухи, которые висели каждые пятьсот
метров; при необходимости по телефону можно было вызвать диспетчерскую,
где Першин оставил связного.
указывали разметку: расстояние между большими пикетами составляло сто
метров, по номеру пикета можно было определить пройденное расстояние и
понять, под каким местом на поверхности находится отряд.
сланцевого масла, употребляемого для пропитки шпал, смешанный с запахом
антрацена, угольной вытяжки, которую добавляли в креозот.
вентиляционная сбойка соединяла тоннели; со стен и свода сочилась вода, по
дну бежал ручей, все намокли, но следов чужого присутствия никто не
заметил.
между собой дополнительными тоннелями, где были устроены стрелочные
переводы, раструбы и камеры съезда, по которым поезда и мотовозы
перегонялись с одного пути на другой.
на схеме, которой пользовался отряд.
поднимались к мосту через Москва-реку, тогда как загадочный тоннель
спускался между ними вниз, под реку, и по дуге круто уходил в сторону.
направлении правительственных особняков, стоящих в парке над рекой на
склонах Воробьевых гор.
послышался звук моторов: со стороны центра приближался мотовоз или
"единица", как говорили путейцы.
за поворотом, Першин натянул черную спецовку и оранжевый сигнальный жилет
ремонтника. Мотовоз приблизился, на платформах стояли новые глянцевые
отражающие свет микроавтобусы "тойота", мотовоз с грузом направлялся в
тоннель: уходящий под дно реки.
помощник машиниста переводил стрелку, спросил простодушно:
ответил машинист. - Нас туда не пускают. Довезем до ворот и баста, дальше
другие везут.
Першин.
около трехсот метров, и теперь, вероятно, находились под дном Москва-реки.
Дорогу преграждали огромные, во весь просвет тоннеля решетчатые ворота,
затянутые белой, с перламутровым отливом тканью, похожей на мягкий
пластик. В центре ворот на створках висели ржавые железные панели,
контактный рельс обрывался за тридцать-сорок метров до ворот.
на колею падал тусклый свет, освещая вторые, уже глухие ворота, в которых
была заметна узенькая калитка.
открылись, и новый экипаж - серьезные непроницаемые люди - повели мотовоз
дальше.
головой Першин, изображая простака.
рассказывал... Дороги, да еще какие.
Москве и за город.
Першин, а машинист и его помощник усмехались снисходительно - кто, мол,
считает...
мотора, ворота распахнулись, и мотовоз выволок пустые платформы.
Неразговорчивый сменный экипаж скрылся в полумраке за решеткой.
скорость, умчался в сторону центра.
соединял действующее метро с правительственными особняками и многоярусным
подземным городом в Раменках, расположенном на большой глубине под
пустырем между проспектом Вернадского и Университетом: тоннель был связан
с сетью подземных дорог, которые вели далеко за город, на десятки
километров - в леса, к шоссе, в укрытия и на аэродромы. Один из тоннелей
шел от глубинных бункеров Кремля на юго-запад, через Воробьевы горы и
Раменки выходил к Кольцевой дороге, откуда через Солнцево направлялся на
аэродром Внуково; другой тоннель от Кремля уходил на юг по соседству с
Варшавским шоссе и достигал аэропорта Домодедово, соединяя его с лесным
пансионатом Бор, где был устроен резервный бункер для правительства и
Генерального штаба; третий тоннель тянулся от Кремля на восток, в
Измайлово и в стороне от Щелковского шоссе пересекал кольцевую дорогу,
чтобы уйти дальше, в лес, где в двадцати пяти километрах от города
располагался под землей штаб противовоздушной обороны.