Чтение 27–й страницы книги ~Игры патриотов~

была природа принятия тактических решений. Я никогда не работал на
Центральное разведывательное управление, но я действительно один раз был там
с лекцией.

Возможно, что отсюда и пошли все эти сообщения.

- Я думаю, вы лжете, сэр Джон, - заметил Аткинсон. "Не полностью, Чарли",
- мысленно парировал Райан.

- Что вы думаете, сэр, это ваше дело. Я же всего лишь правдиво отвечаю на
ваши вопросы.

- И вы никогда не писали официального доклада под названием "Агенты и
разведывательные органы"?

Райан заставил себя быть спокойным. "Откуда ты это раскопал, Чарли?" Он
ответил, с величайшей осторожностью выбирая слова:

- В прошлом году, сэр... точнее - прошлым летом одна частная фирма,
выполняющая правительственные заказы, предложила мне контракт на работу в
качестве консультанта. Это "Майте корпорейшн". Работа носила секретный
характер и никакого отношения к разбираемому здесь делу не имеет".

- Никакого? Почему бы этого не решить присяжным заседателям?

- Мистер Аткинсон, - устало спросил судья, - вы считаете, что работа,
когда-то выполненная свидетелем, имеет прямое отношение к разбираемому в
суде делу?

- Я думаю, ваша светлость, что, возможно, нам придется это установить. Я
уверен, что свидетель вводит суд в заблуждение.

- Хорошо, - сказал судья и повернулся к Райану. - Доктор Райан, имеет ли
выполненная вами работа какое-либо отношение к убийству в Лондоне или к
каким-либо лицам, причастным к данному делу?

- Нет, сэр.

- Вы в этом полностью уверены?

- Да, сэр.

- Являетесь ли вы сейчас или были ли когда-нибудь служащим какого-либо
американского разведывательного учреждения или агентства безопасности?

- Правительству США я служил только будучи в морской пехоте, сэр.

- Напоминаю вам, что вы дали присягу и должны говорить только правду.

Ввели ли вы суд в заблуждение в какой-то мере?

- Абсолютно ни в какой, сэр.

- Благодарю вас, доктор Райан. Я полагаю, что с этим вопросом теперь все
ясно. Мистер Аткинсон - ваш следующий вопрос, - повернулся он к адвокату.

Аткинсон наверняка был разозлен, но - отметил Райан - и виду не показал.

"Интересно, - подумал Джек, - кто его консультировал насчет меня?"

- Вы сказали, что выстрелили в моего подзащитного только для того, чтобы
он не встал с земли?

- Ваша светлость, - поднялся прокурор. - Свидетель уже...

- Если мне будет позволено задать следующий вопрос, - вежливо прервал его
Аткинсон, - то все дело прояснится.

- Продолжайте, - сказал судья.

- Доктор Райан, вы сказали, что стреляли в моего подзащитного для того,
чтобы он не поднялся с земли. В американской морской пехоте учат стрелять,
чтобы обезвредить или чтобы убить?

- Чтобы убить, сэр.

- И вы утверждаете, следовательно, что поступили наперекор тому, чему вас
учили?

- Да, сэр. Это же ясно - я ведь был не на поле боя, а на городской улице.

У меня и в мыслях не было убивать вашего подзащитного. - "Лучше бы было,
тогда, вероятно, не пришлось бы мне здесь маяться", - подумал Райан, в то же
время озадачась вопросом, действительно ли он этого бы хотел.

- Значит, сперва вы действовали в соответствии с тем, как вас учили, но
потом, секунду-другую спустя, вы уже действовали вопреки тому, чему вас
учили?

И вы полагаете, что мы тут должны поверить этому?

Аткинсону наконец удалось сбить с толку Райана. Джек теперь совершенно не
понимал, куда тот гнет.

- Я не думал об этом в таком плане, сэр, но, пожалуй вы правы, согласился
он. - Именно так оно все и было.

- А потом вы, подкравшись из-за машины ко второму человеку, пристрелили
его без всяких размышлений. В этом случае ясно, что вы вновь действовали
согласно усвоенным в морской пехоте навыкам - стрелять, чтобы убить. Не
находите ли вы тут некое противоречие?

- Нисколько, сэр, - покачал Джек головой. - Всякий раз я действовал...
действовал так, как мне представлялось необходимым применительно к
конкретным обстоятельствам.

- Я думаю, вы, сэр Джон, заблуждаетесь. Я полагаю, что вы и в том, и в
другом случае действовали так, как и свойственно действовать нерассуждающему
офицеру американской морской пехоты. Вы сломя голову ринулись в ситуацию, о
которой не имели никакого представления, напали на невинного человека, а
затем пытались убить его, хотя он без сознания лежал на земле. Затем вы
хладнокровно убили другого человека, даже не попытавшись обезоружить его. Вы
и понятия не имели о том, что там на самом деле происходило, не так ли?

- Так как же я, по-вашему, должен был действовать... в случае того,
второго?

Аткинсон тут же воспользовался его промахом.

- Вы только что сказали суду, что всего лишь хотели обезвредить моего
подзащитного. Хотя на самом деле намеревались убить его. Как вы хотите,
чтобы мы поверили вам, если ваш следующий шаг не имел ничего общего со столь
миролюбивым намерением?

- Сэр, ведь у того человека, Маккрори, в руках был АК-47. Идти с
пистолетом против автомата.

- Но когда вы на него пошли, у него уже не было "Калашникова", не так
ли?

- Да, верно. Если бы он у него был... Не знаю, может, я бы не выскочил
из-за укрытия, а стрелял бы в него оттуда. Из-за машины, я имею в виду.

- Ага, теперь понятно! - воскликнул Аткинсон, воздев руки вверх. - У него
не было в руках автомата, и, следовательно, у вас появился шанс пристрелить
его на ковбойский манер, учинить нечто в духе Дикого Запада на улицах
Лондона!

- Интересно, что же я должен был, по-вашему, делать в той ситуации?
устало спросил Джек.

- Для такого меткого стрелка, как вы, стрелка, который с первого раза
попадает в сердце человека, почему бы вам было не выбить выстрелом пистолет
из его рук?

- Ага, ясно, - улыбнулся Райан - теперь был его черед воспользоваться
промахом Аткинсона. - Вам следует выбрать что-то одно, сэр.

- Как? - растерялся адвокат.

- Минуту назад вы заявили, что я пытался убить вашего подзащитного. Я был
на расстоянии вытянутой руки от него, но не убил его. Это значит, что я
мазила.

И при этом вы хотите, чтобы я попал в руку человека на расстоянии
пяти-шести метров. Что-то тут не срабатывает, сэр. Или я плохой стрелок или
хороший - одно из двух. И вообще, это только в кино выстрелом выбивают
пистолет из рук. Это там, для киношных бравых ребят. Но кино - это не
реальная жизнь. Из пистолета вам приходится стрелять в самый центр цели, что
я и сделал. Я вышел из-за машины, чтобы получше прицелиться... Если бы
Маккрори не вскинул пистолет, целясь в меня... Не могу утверждать наверняка,
но, возможно, я бы не выстрелил.

Но он его вскинул и выстрелил... Вы видите мое плечо... И я выстрелил в
ответ.

Возможно, мне следовало бы действовать иначе. Но я поступил, к сожалению,
именно так. У меня не было времени для раздумий. Я действовал, как мог. Я
сожалею, что убит человек, но и он ведь хотел убить меня - он выстрелил
первым, сэр.

- Но вы даже слова ему не сказали, не так ли?

- Нет, по-моему, не сказал, - согласился Джек.

- Вы не жалеете, что все произошло именно так, а не иначе?

- Если вам, мистер Аткинсон, будет легче, скажу, что я то и дело
возвращаюсь в мыслях к тому, что произошло. Будь у меня тогда больше времени
на размышление, я, возможно, действовал бы иначе. Но этого мне знать не
дано, поскольку размышлять мне было просто некогда, - сказал Джек и замолк
на секунду. - И вообще, было бы лучше, если бы всего этого и вовсе не
случилось.

Но не я ведь все это заварил, а он, - Джек указал рукой на Миллера.

Миллер, скрестив руки на груди и слегка склонив голову набок, сидел на
стуле с прямой спинкой. Он взглянул на Райана, и в углу его рта дрогнула
ухмылка - едва приметная, одному Райану предназначавшаяся.

"А, может, не только мне", - подумал Джек. Серые глаза Сина Миллера
смотрели, не моргая. Верно, он в этом практиковался. Райан скрестился с ним
глазами, стараясь, чтобы взгляд его был максимально равнодушным, и пока
секретарь суда записывал его показания, а публика на галерее шепотом
обменивалалась впечатлениями, они смотрели друг другу в глаза, испытывая,
чья возьмет. "Что за этими глазами?" - снова подумалось Джеку. Он не слабак,
это точно. Там была сила, но вроде той, что видна в глазах хищного зверя. И
ничего, кроме силы. Ничего, смягчающего силу, - ни проблеска морали,
совести...

Только сила и воля? С четырьмя полицейскими по бокам, Син Миллер,
конечно, чувствовал себя, как волк в клетке. И смотрел на Райана, как
смотрел бы волк из-за прутьев - как на нечто, до чего ему хотелось бы
дотянуться зубами. Костюм и галстук - только маскировка, как и та его улыбка
друзьям или родственникам на галерее. Сейчас он о них забыл. Не думал он и о
том, чем кончится суд, как не думал и о тюрьме. Это было ясно Райану. Он
думал только об одном - о человеке по имени Райан, о человеке, до которого
пока не может добраться. Правая рука Райана инстинктивно сжалась, словно
готовая вскинуться и схватить пистолет, лежавший на столе среди других
вещественных доказательств, метрах в двух от него.