Чтение 27–й страницы книги ~Эксклюзивный грех~

Руководствуясь указаниями главврача, Дима с Надей долго шли темными
коридорами, пригибались под переплетеньями труб. Порой сбивались с пути,
заходили в тупички. А вода все капала и капала, и от унылого звука на сердце
у Нади становилось все тревожнее.

- Хоть бы сопровождающего дал! - ворчал на главврача Дима.

Надя молчала. Она вдруг поймала себя на странной мысли: пусть в
подземелье мерзко, пусть на душе тоска, но когда рядом Дима - она не боится
даже кромешной темноты и подвальных крыс...

"Ну и дура?, - ответила себе Надя фразой из любимого фильма ?Джентльмены
удачи?.

...Архив нашелся внезапно. Дима с Надей гуськом прошли по совсем уж
узкому, смурному коридору и уткнулись в дверь. Тусклая лампочка высветила
пузатые бронзовые буквы: ?АРХИВЪ? - именно так, с твердым знаком.

- Девятнадцатый век? - пробормотал Дима и распахнул врата.

Прошлое продолжалось. Прямо против двери стоял стол - неприступный,
массивный, кажется, красного дерева. Сбоку, отбрасывая неровный свет,
помещалась совсем уж старинная зеленая лампа. А навстречу им поднималась
дама. Выглядела она необычно - Надя аж глазами захлопала: высокая прическа,
маленькие очки, похожие на пенсне, блузка с рукавами-колоколами, юбка -
похоже, что на турнюре. И не старуха - лет, наверное, пятидесяти. Живая
иллюстрация к Чехову или Лескову. Только корсета не хватает... А может, она
и носит корсет? Талия вон какая стройная.

Надя растерянно затопталась на пороге. Дима оставил ее, решительно шагнул
к архивной даме, приложился к ручке. Та приняла галантность как должное. С
достоинством произнесла:

- Прошу садиться. Степан Степанович мне уже позвонил.

Когда они расселись, архивная дама с достоинством произнесла:

- Меня зовут Анастасия Андреевна. Я вас слушаю. Надя перевела взгляд с
антикварного стола на бесконечные, уходящие в перспективу стеллажи. С
наслаждением вдохнула такой привычный запах лежалой бумаги. Медкарты,
оказывается, пахнут немного не так, как книги! Бумажный аромат поликлиники
более резок, чем в библиотеке. В нем проступает запах чернил и, кажется,
рентгеновской пленки.

Дима, подобравшийся, с прямой спиной - ни дать ни взять, гусар на
великосветском приеме, - повторил уже рассказанную главврачу легенду о
сравнении болезней.

- К вашим услугам, - вежливо кивнула хозяйка архива.

Надя не удержалась, встряла:

- У вас тут как в музее. Ваш стол, и одежда, и лампа - это все старинное,
да?

Дима метнул на Надю сердитый взгляд - чего, мол, лезешь со всякими
глупостями? Но Анастасия Андреевна не обиделась. Тонко усмехнулась в ответ:

- Здесь все-таки - архив. Собрание отслуживших свое документов. Такому
заведению полагается, на мой взгляд, особый антураж. А одежда... - она
улыбнулась, и в глазах ее Надя увидела застенчивость восемнадцатилетней
курсистки, - это так.., маленькая блажь... Но давайте к делу.

- Давайте, - охотно согласился Дима. Надя вздохнула. Отчего-то ей совсем
не хотелось беспокоить строгий порядок на стеллажах. Анастасия Андреевна
тоже не спешила запускать Полуянова в святая святых. Она сказала:

- Сначала я объясню вам принципы нашей работы. Дима хотел было возразить,
но архивная дама отмахнулась от него в столь властной манере, что тот
немедленно примолк. А Анастасия Андреевна принялась рассказывать:

- Как вы понимаете, карты мы храним не хаотично. Они отсортированы по
факультетам и по годам выпуска. Например, физический факультет в восемьдесят
втором году выпустил... - Анастасия Андреевна на секунду задумалась, - сто
тридцать четыре молодых специалиста. Карта в среднем занимает
десять-двенадцать страниц. Получается пачка... - дама опять задумалась и
сосчитала в уме гораздо быстрее Нади, - ..примерно на полторы тысячи
страниц. Архивная дама продолжала:

- В принципе, выпускник по окончании института должен получить на руки не
только диплом, но и свою медицинскую карту. Передать ее в поликлинику по
дальнейшему месту жительства. Но вы же понимаете... Ля женесс, ля женесс
...

- Не берут, - кивнул Дима.

- Не забирают, - машинально поправила его дама и продолжила:

- Три года после окончания института карты хранятся наверху, в
регистратуре. А потом их отправляют сюда, ко мне...

- В так называемый глубокий архив, - блеснула познаниями Надя.

- Совершенно верно, - согласилась Анастасия Андреевна.

Дима снова наградил Надю своим фирменным, скептически-усмешливым
взглядом. ?Вот он, мужской шовинизм в действии?, - мимолетно подумала
девушка.

Архивистка между тем продолжала:

- Карты хранятся в связках. Каждая снабжена табличкой, где указан год
ухода в архив. Какой отрезок времени вас интересует?

- Годы от тысяча девятьсот семьдесят второго до восемьдесят четвертого, -
быстро ответил Дима.

- Значит, данные документы ушли в архив с семьдесят пятого по восемьдесят
седьмой, - подытожила дама. Совсем уж мимолетно, на полсекунды, задумалась и
выдала:

- Это восемнадцатый ряд, стеллажи с сорок четвертого по сто шестьдесят
восьмой. Пойдемте?

Анастасия Андреевна встала, и Надя еще раз с восхищением рассмотрела ее
юбку, расширяющуюся книзу, - фасон изумительно подчеркивал тонкую талию.
?Лет пятьдесят - а такая стройная!? - завистливо подумала она.

- Пожалуйста, вот вам семьдесят второй год выпуска, - объявила архивная
дама.

Надя растерянно взглянула на бесконечные ряды карточек. Ничего себе
объем! Она постаралась не выказать своего удивления и решительно взяла
первую пачку.

Ей достался физический факультет. Надя нетерпеливо открыла первое досье:
Абакумов Андрей Георгиевич.

Общие данные: рост, вес, давление, пульс, зрение - единица, хронические
болезни - гастрит, дискинезия желчных путей. Почерк - незнакомый... Дана
справка в бассейн.., на втором курсе - ангина... Подпись врача неразборчива.
Но вроде бы это писал мужчина - почерк резкий, слова без окончаний.

Дима склонился над своей стопкой карт - кажется, из семьдесят восьмого
года. По его расстроенному лицу Надя поняла: он тоже видит, что карта
заполнена не маминым почерком, и поражен количеством предстоящей работы, и
думает: как бы ему сузить круг поисков?

Анастасия Андреевна не уходила. Стояла рядом, смотрела сочувственно.
Произнесла:

- Кажется, вам предстоит большая работа.

- Н-да... Хотелось бы этот объем сократить... Мы ведь не диссертацию
пишем, - раздумчиво произнес Полуянов. И спросил:

- Скажите, а сколько тогда здесь было врачей?

- Участковых терапевтов - семь. Плюс, конечно, специалисты, - без запинки
ответила дама.

- А по какому критерию студент попадал к конкретному терапевту? По месту
жительства?

- При чем здесь место жительства, если мы - институтская поликлиника, -
несколько раздраженно сказала архивистка.

- То есть? - вежливо попросил объяснить Полуянов.

- Все элементарно, - ответила Анастасия Андреевна с видом ученого,
которого оторвали от интегралов ради таблицы умножения. - В университете -
девять факультетов. Врачей семь. Вот и получается: каждому терапевту - свой
факультет. А кибернетиков и радиофизиков тогда было мало, их раскидывали по
всем докторам.

Надя напрягла память.., ведь говорили же они с мамой... Ведь рассказывала
же она... Наконец вспомнила. Попросила Анастасию Андреевну - изо всех сил
стараясь скрыть радостные нотки в голосе:

- Давайте ограничимся, скажем, механико-математическим факультетом.

Дима остро взглянул на нее. Надя уверенно кивнула.

- Как скажете, - пожала плечами Анастасия Андреевна. К счастью, она не
стала спрашивать, почему гости заинтересовались именно мехматом. Только
проследила, чтобы пачки с картами студентов-физиков аккуратно вернулись на
свои места. Потом повела их к следующему стеллажу. А Надя, кажется, услышала
голос мамы: ?Мехматовцы мои такими дохляками были... Изноешь, Надюшка, с
каждым годом они все более хилыми становились. Простуды - бесконечные.
Мигрени! Представляешь, молодые совсем пацаны - и уже мигрени! Ну а в
сессию, конечно, они нам с Евгенией Станиславовной целую эпидемию
устраивали..."

И вот наконец родной мамин почерк, такая знакомая завитушка над твердым
знаком в слове ?объективно?...

Объективно - студент Авдюшкин, пришедший жаловаться на лихорадку и острую
боль в горле, имеет температуру нормальную, пульс - шестьдесят, давление -
сто двадцать на восемьдесят. Слабая гиперемия небных миндалин. Рекомендован
раствор белого стрептоцида (0,8%) - с ума сойти, стрептоцидом уже давно не
лечат! - для полоскания и щадящий режим. Бедный, бедный студент Авдюшкин!
Явно заявился в поликлинику за освобождением от учебы. Однако справку ему
выбить не удалось. ?Дурачок ты, разве маму мою вместе с Евгенией
Станиславовной обманешь? - фамильярно подумала Надя. - Даже не додумался
подмышку перцем натереть - ?это они так температуру нагоняли, и знаешь,
Надя, иногда мы на эту удочку попадались!"

Внизу - размашистая подпись, сделанная рукой тети Жени Полуяновой.
Засвидетельствовала, значит, запись своей медсестры. А вот следующая помета
в карте, от одиннадцатого марта семьдесят четвертого года, сделана уже лично
Евгенией Станиславовной. Студент Авдюшкин, кажется, подрался: ?носовое
кровотечение, гематома в области предплечья, ссадина левого коленного
сустава. Кровотечение остановлено, наложена повязка - бактерицидный