смысле слова. Это ветераны всевозможных марок: "пежо", "рено", "ситроен",
"олдсмобиль", "шевроле" и даже огромный допотопный "паккард". Хотя они
обшарпаны и разбиты до невозможности, вид у них праздничный, потому что
недавно, может вчера или сегодня утром, их обрызгали простым малярным
лаком. Машины одной команды небесно-голубые, другой - белые.
другой команды группируются по обе стороны центральных трибун. - А что
установлено относительно убийства Милко?
ухлопали, ясно как день. Решили, по-видимому, приступить к разгрому
Центра. Для этих людей все средства хороши.
не видишь, какой оборот приняло дело?
разгром, только не со стороны коммунистов, а изнутри.
Кралев.
которых ты не замечаешь.
"Бай Марин то, бай Марин се". Уже одно то, что они так настойчиво тебя
убаюкивают, должно было тебя насторожить. Глубокий наркоз дают перед
серьезной операцией. Они явно готовятся ампутироавть тебе голову...
погубили Милко?
по шесть машин в каждой. Впереди остановилась машина в белую и красную
полосу, словно некая зебра особой породы. Но вот зебра трогается с места,
издав пронзительный вой сирены; за нею, тесня одна другую, устремляются
машины обеих команд, напирая на идущих впереди, но тех пока сдерживает
зебра. Вдруг красно-белая круто сворачивает в сторону, открывая путь
состязающимся. По раскисшей дороге таратайки кидаются вперед, каждая
норовит обогнать других и в то же время задержать идущую рядом машину
противника. Под невообразимый рев моторов машины то и дело сталкиваются,
таранят друг друга, врезаясь то бампером, то брызговиком, то боком, и все
это под экзальтированный вой публики.
Младенов.
и дал понять, что он на нашей стороне, вот за это его и уничтожили. На
днях схлестнулся с Кралевым: "Довольно, - кричит, - этих анонимных статей!
Пускай пойдет передовица за подписью Младенова. Крупное имя, большой
авторитет!" Кралев весь пожелтел. И вот разделались с парнем...
анонимные статьи, и, ссылаясь на номер, подписанный в печать, он заявил
Кралеву, что журнал не может состоять из одних анонимных материалов.
обочину и опрокидывается. Туда бросаются люди в белых халатах. Кувырком
летит бельгийский "плимут" и тут же загорается. Из кабины едва успевает
выбраться водитель. Остальные таратайки - с продавленными дверками, с
дребезжащими, развороченными бамперами, с текущими радиаторами и картерами
- продолжают зигзагами мчаться вперегонки, поднимая невообразимый шум и
изрыгая тучи дыма.
кричит мне Младенов.
Милко не одинок, не то что я, у него связи среди эмигрантов. Пошла бы
молва... Так хитрей: меня прогоняют, Милко убирают, приписывая убийство
коммунистам, а дальше твой черед, и опять будут собак вешать на
коммунистов. Главное, восстановить статус-кво. Вот чего они добиваются,
бай Марин! Им бы ткать свою паутину, как прежде, и чтоб никто не мешал! -
разъясняю я старику в самое ухо.
нет дела. Публика ревет, подпрыгивая на местах, поощряя самоистребление на
беговой дорожке, тогда как мы с Младеновым перекрикиваемся по поводу
другого самоистребления, не столь массового, но более безоглядного.
что я с ними и ничем им не мешаю.
они никогда не были и не будут; что главная ставка у американцев на тебя,
несмотря на то, что громадный куш идет Димову. Димов с Кралевым уничтожат
тебя, потому что всегда будут видеть в тебе угрозу, пока ты жив. Сейчас у
них только деньги, а ликвидировав тебя, они станут и полновластными
хозяевами!
злиться Младенов, которого слово "деньги" всегда приводит в раж.
двенадцати таратаек продолжают гонки только две - белый "пежо" и голубое
такси "ситроен". Однако в самом последнам туре "паккард", вышедший из
строя и слетевший на обочину при крутом повороте, собравшись с духом, дает
задний ход, сталкивается с "пежо" и опрокидывает его. Побеждает
французская команда, хотя в одном-единственном лице.
линейки, расчищая поле. Крики прекращаются. Над секторами повисает
монотонный гул спокойных бесед.
Младенову.
взгляд и на эти вот выписки.
более внимательно.
Кроме известного тебе счета, у Димова есть два других, на которые он
ежемесячно вносит секретные вознаграждения. Так что ты все же прав:
получаете вы с ним одинаково, только его сумма умножается на десять...
подействуют на Младенова, но не в такой степени. Лицо его постепенно
приобрело землистый оттенок, губы посинели, глаза налились кровью.
глупостей! Атмосфера сейчас такая, что стоит пикнуть, как они тут же тебя
ликвидируют. Пойми это раз и навсегда, бай Марин: они тебя ликвидируют,
глазом не моргнув!
возвращает мне справки.
неожиданно трогаются в этот момент, оглашая стадион ревом моторов.
нас, а мы их, будь уверен.
много, что они не столько продвигаются вперед, сколько сталкиваются в
облаках бензинового дыма, застилающего это бело-голубое стадо. Как только
какой-то таратайке удается оторваться, вдогонку ей тут же кидаются
несколько других, норовят броситься ей наперерез, бодают с боков, таранят
сзади, пока на одном из поворотов она не оказывается на обочине. Публика
неистово ревет, то и дело взлетают стаи рук, зонтов, шляп.
безумства!
нами, на поле стадиона, бедные наемники, сжимая в руках руль, борются за
свой престиж и за свою жизнь, давясь ядовитым дымом, опрокидываются,
выбираются ползком из-под охваченных пламенем машин.
местных завсегдатаев. За столами, расставленными прямо на тротуаре, ни
души. Улица просматривается достаточно хорошо, и мне легко заметить
каждого нового посетителя.
никаких разговоров. У вас в квартире установлена аппаратура.
жестом останавливаю его.
возможности не вступать в контакт со мной. Я сам приду к тебе, и то в
случае крайней необходимости. В-третьих, ни малейшего сомнения, ни тени
недовольства с твоей стороны. Ты ничего не знаешь, и ничего не случилось.
натуре, он охотно принимал любые меры в целях собственной безопасности.
стать первым. Однако для начала нам придется заставить его сменить шкуру и
дать иное направление его злобе. Вечером завтра или - самое позднее -
послезавтра я принесу тебе одну запись. У тебя есть магнитофон?
Свержин Владимир
Русанов Владислав
Сертаков Виталий
Сертаков Виталий
Шилова Юлия
Никитин Юрий