read_book
Более 7000 книг и свыше 500 авторов. Русская и зарубежная фантастика, фэнтези, детективы, триллеры, драма, историческая и  приключенческая литература, философия и психология, сказки, любовные романы!!!
главная | новости библиотеки | карта библиотеки | реклама в библиотеке | контакты | добавить книгу | ссылки

Литература
РАЗДЕЛЫ БИБЛИОТЕКИ
Детектив
Детская литература
Драма
Женский роман
Зарубежная фантастика
История
Классика
Приключения
Проза
Русская фантастика
Триллеры
Философия

АЛФАВИТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ КНИГ

АЛФАВИТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ АВТОРОВ

ПАРТНЕРЫ



ПОИСК
Поиск по фамилии автора:


Ðåéòèíã@Mail.ru liveinternet.ru: ïîêàçàíî ÷èñëî ïðîñìîòðîâ è ïîñåòèòåëåé çà 24 ÷àñà ßíäåêñ öèòèðîâàíèÿ
По всем вопросам писать на allbooks2004(собака)gmail.com



убить меня там. Выстрела не слышно.
- Выпить хотите? - спросил Воронцов, устало опускаясь на стул. -
Тогда наливайте.
- Господи, - прошептала она вдруг, - господи, почему вас бог так
поздно послал?
- Где деньги и ценности?
Анна Викторовна сильным движением - тренированно-гимнастическим -
поставила софу "на попа", отвернула две ножки. В одной были трубочкой
спрятаны деньги, а вторую ножку она тихонько развела на две половинки, и
на стол посыпались бриллианты.
- Откуда? - спросил Воронцов.
- Фаддейка бил тех, кого мне дед приводил.
- Один работал? - быстро спросил Воронцов: он понял, что сейчас
случай, дикий случай - если она ответит, что он работал в парс, он получит
человека, нужного ему сейчас, как никто другой.
- С братом.
- Где брат?
- В Посаде... Запой у него. Олег - божий человек.
- На, дорежь, чтоб не мучился, - сказал Воронцов, протягивая ей
финку.
Анна Викторовна взяла финку и пошла в коридор. Воронцов пошел за ней
следом. Фаддейка еще дышал.
- Куда бить?
- Куда хочешь - можно в шею.
Она ударила Фаддейку в шею и - Воронцов следил, за этим - не
зажмурилась, только скулы зацепенели.

Через полчаса они сбросили тела в подвал и ушли вместе. Ночь провели
на Брянском вокзале: он спал у нее на коленях, а она сидела, все время
улыбаясь, и гладила его лицо, и глаза ее не были прежними, усталыми,
неподвижными: они - жили...
Под утро Анна Викторовна разбудила Воронцова:
- Олег, Фаддейкин брат, знает про наш подвал. Я сейчас вернусь - вы
смотрите на Москву-реку, все поймете.
Через полчаса на другом берегу реки вспыхнул пожар: Анна Викторовна
подожгла дом, облив его керосином с трех сторон. Сухое дерево вспыхнуло
ярко и желто в зыбких рассветных сумерках.


ЧЕЛОВЕК И ЗАКОН
__________________________________________________________________________
Председатель Московского ревтрибунала Тернопольченко* был человек
одинокий, замкнутый и нелюдимый. На собраниях он выступать не любил,
процессы вел хмуро, непреклонно, впрочем, порой принимал неожиданные
решения: оправдывал людей, казалось бы, обреченных, и, наоборот, брал под
стражу в зале трибунального заседания свидетелей по делу - на первый
взгляд ни в чем не повинных. Когда его как-то спросил об этом
правозаступник Муравьев, председатель ответил в обычной своей медлительной
манере:
- Я в решениях нетороплив, но сугубо надежен. Вы вправе опротестовать
мое решение, если опровергнете вот эти строчки на страницах дела, - и он
протянул Муравьеву три толстых тома с закладками. - Извольте ознакомиться.
Как-то прокурор Крыленко** сказал о нем:
- Чертовски талантливый юрист, но бесконечно чувствительный - он
терзается, когда выносит приговор.
_______________
* Расстрелян как "враг народа" в 1937 году.
** Расстрелян как "враг народа" в 1937 году.
Лишь Крыленко знал по временам подполья, что Тернопольченко, тогда
студент Киевского университета, эсдек, проданный охранке своим ближайшим
другом, стрелялся в ссылке и его чудом выходили: один из ссыльных, эсер
Гойхберг, был медик, он и спас его.
Через десять лет дело Никодимова, Рогалина и Гойхберга попало к
Тернопольченко. Он запросил себе отвод, но Карклин ему в этом отказал.
Перед началом заседания трибунала Тернопольченко, откашлявшись, спросил у
подсудимых:
- Есть ли у кого отводы к составу трибунала?
Отводов ни у кого не было. Гойхберг только все время смотрел на
Тернопольченко, и губы его кривила горькая усмешка.
- В таком случае, - сказал Тернопольченко, - я должен дать себе
самоотвод, поскольку Гойхбергу обязан жизнью, а по материалам дела этот
подсудимый заслуживает расстрела.
Когда Гойхбергу вынесли приговор - десять лет тюремного заключения, -
Тернопольченко пошел на базар, продал свои часы, купил на эти деньги
сапоги и сала, пришел в тюрьму - в день официально разрешенных свиданий -
и передал все это Гойхбергу.
- Спасибо тебе, Нестор, - сказал Гойхберг, - я знаю, что жизнью тебе
обязан, не то что сапогами.
- Если бы я судил тебя, Рувим, - ответил Тернопольченко, - я бы
приговорил тебя к расстрелу...
- Ты это говоришь с полной мерой ответственности?
- С наиполнейшей.
- Но это же страшно, Нестор.
- Может быть. Но это правда.
Через месяц после этого он получил телеграмму с Полтавщины от отца:
"Мать и сестры умирают с голоду. Помоги чем можешь"; Тернопольченко пошел
к наркомюсту Курскому.
- Дмитрий Иванович, я понимаю, что обращаюсь к вам с просьбой
противозаконной, но больше мне обратиться не к кому. Вот, - он положил на
стол наркома телеграмму. - Может, мне два оклада бы выдали наперед?
- Я думаю, это возможный путь, - ответил Курский. - А как же вы сами
продержитесь?
Тернопольченко усмехнулся:
- У меня есть метод. Мы, когда жили в ссылке, коммуну организовали.
Купили картошки и разложили ее на тридцать кучек, по пяти штук на день.
Сала купили - из расчета добавлять по куску в жарку, чаю и по шесть
сухарей. А на остальные деньги литературу выписывали.
Он отправил в деревню две свои зарплаты. Отец ответил: "Купил на твои
деньги два фунта свинины, десяток яиц и полпуда картофеля, может, до лета
не умрем. И на том родительское спасибо, отплатил за нашу любовь и ласку.
В обиде на тебя не пребываем, хоть и знаем твой пост".
Письмецо это, свернутое в треугольник - клея у отца не было, -
пролежало три дня в секретариате трибунала: почерк у старика был
неразборчивый. А когда, промусолив насквозь письмо, поняли, что это пишет
отец Тернопольченко, по трибуналу пошли разговоры, и смотрели на него люди
с высокой почтительностью и жалостью, а некоторые с жестоким недоумением.
Пробежав письмо, Тернопольченко сунул его в карман гимнастерки, словно бы
забыл о нем, но вечером заглянул к экспертам:
- Кто выручит стаканом спирта? Деньги отдам через три месяца.
Эксперт Мануйлов* налил ему стакан.
_______________
* Расстрелян как "враг народа" в 1937 году.
- Как ты думаешь, Мануйлов, когда у человека начинается старость? -
спросил Тернопольченко, выпив.
- Я думаю, первые признаки проявляются годам к сорока...
- Неверно говоришь, товарищ Мануйлов. Стареть мы все начинаем с
первым криком, в миг рождения. Важно определить момент, когда процесс этот
наиболее интенсивен... Я, сколько себя в детстве помнил, всегда о смерти
думал - очень помереть боялся. Помню отчетливо, знаешь ли, летний жаркий
день, стрекозы летают по лугу... А луг рыжий, выгорел под солнцем. И
кузнечики еще там были с синими крылышками... И так стало мне вдруг
страшно, что умру и темно будет и никогда больше кузнечиков этих самых не
увижу, что заплакал я - вроде бы, знаешь ли, даже истерика у меня тогда
была... Найти бы этот проклятый период, когда человек обрушивается в
старость... Мне кажется, знаешь ли, что в старости человек уж больше не
стареет: он после какого-то времени консервируется и таким умирает... Чем
больше мы страшимся постареть, тем стремительнее стареем, Мануйлов.
Вот к этому человеку, к Нестору Тернопольченко, и пришел в
одиннадцать часов вечера странный посетитель.
- Добрый вечер, я к вам с разговором.
- Кто вы?
- Позвольте мне пока что себя не называть...
- Я не могу говорить с человеком, не зная его фамилии.
- Моя фамилия Сорокин, я работаю в военведе. Дело, с которым я
пришел, необычное, поверьте мне - иначе я бы и не посмел, товарищ
Тернопольченко, к вам обратиться.
- Слушаю вас...
- Товарищ Тернопольченко, тут арестован МЧК паренек, Белов
Григорий... Он мне не сват и не брат, просто парню только-только
сровнялось двадцать... Работал он в Гохране и совершил хищение - взял там
часы какие-то, браслетки, не зная их ценности, не понимая, как это жестоко
по отношению к нашей республике... Я помню ваше дело по обвинению
работников Главтопа: вы приговорили их к расстрелу, но сами же обратились
во ВЦИК с ходатайством о помиловании - в силу того, что преступление
совершено несознательно, а двое обвиняемых по делу тоже были совсем



Страницы: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 [ 27 ] 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69
ВХОД
Логин:
Пароль:
регистрация
забыли пароль?

 

ВЫБОР ЧИТАТЕЛЯ

главная | новости библиотеки | карта библиотеки | реклама в библиотеке | контакты | добавить книгу | ссылки

СЛУЧАЙНАЯ КНИГА
Copyright © 2004 - 2024г.
Библиотека "ВсеКниги". При использовании материалов - ссылка обязательна.