Чтение 27–й страницы книги ~Ненаписанные романы~

дальнейшего руководства восстанием. В него вошли Н. И. Подвойский, А. С.
Бубнов, В. А.

Антонов-Овсеенко, Г. И. Чудновский, К. С. Еремеев".

Где же Сталин?

Хочу привести документ:

"Известия, ј210, 29 октября 1917 года

"ПРИКАЗ

всем районным Советам Рабочих Депутатов и фабрично-заводским комитетам
Корниловские банды Керенского угрожают подступом к столице. Отданы все
необходимые распоряжения для того, чтобы беспощадно раздавить
контрреволюционное покушение против народа и его завоеваний.

Армия и Красная Гвардия революции нуждаются в немедленной поддержке
рабочих.

Приказываем районным Советам и фабрично-заводским комитетам:

1. Выдвинуть наибольшее количество рабочих для рытья окопов,
воздвигания баррикад и укрепления проволочных заграждений.

2. Где для этого потребуется прекращение работ на фабриках и заводах,
немедленно исполнить.

3. Собрать всю имеющуюся в запасе колючую и простую проволоку, а равно
все орудия, необходимые для рытья окопов и возведения баррикад.

4. Все имеющееся оружие иметь при себе.

5. Соблюдать строжайшую дисциплину и быть готовыми поддержать армию
революции всеми средствами. Председатель Петроградского Совета Рабочих и
Солдатских

Депутатов Народный комиссар

Лев Троцкий

Председатель Военно-Революционного комитета

Главнокомандующий округом

Николай Подвойский

...Поднимите подшивки газет той поры: фамилии Сталина практически нет,
- Ленин, Троцкий, Подвойский, Крыленко, Антонов-Овсеенко, Раскольников,
Дзержинский...

Так кто же руководил Октябрем?!

Этот краткий комментарий к "Биографии" Сталина, относящийся лишь к
1898-1917 годам, я хочу закончить, пригласив читателя к новому прочтению
книги Джона Рида "Десять дней, которые потрясли мир".

С 19130 года работа американского коммуниста, похороненного в
Кремлевской стене, была объявлена "вредной", ее запретили, упрятав в
спецхраны; если находили у кого-то в личной библиотеке, сажали по статье
58, пункт 10: "призыв к свержению или ослаблению Советской власти".

Почему произошло такое?

Да потому, что Рид ни разу не упоминает Сталина, словно бы и не было
его в Октябре.

Откроем первую страницу.

Предисловие Ильича: "От всей души рекомендую это сочинение рабочим всех
стран.

Эту книгу я желал бы видеть распространенной в миллионах экземпляров и
переведенной на все языки, так как она дает правдивое и необыкновенно живо
написанное изложение событий, столь важных для понимания того, что такое
пролетарская революция..."

Предисловие Крупской: "...Книжка Рида дает настоящую картину настоящей
народной массовой революции, и потому она будет иметь большое значение для
молодежи, для будущих поколений - для тех, для кого Октябрьская революция
будет уже историей.

Книжка Рида - своего рода эпос..."

А теперь - фрагменты из "Послесловия" издательства, выпустившего эту
книгу в 1958 году, после двадцативосьмилетнего перерыва:

"...Джон Рид в силу объективных условий... не мог с необходимой
конкретностью и достоверностью изучить деятельность большевистских
партийных центров в период подготовки восстания и во время восстания... В
книге не получила достаточного изображения та упорная борьба, которую вели
Ленин и его ближайшие соратники против капитулянтов и против тактической
линии Троцкого... Ошибочно утверждение Рида, что, "быть может, никто,
кроме Ленина и Троцкого, и петербургских рабочих и простых солдат, не
допускал мысли, что большевики удержат власть дольше трех дней"..."

Вот так в 1958 году те же люди, которые незадолго перед тем выпускали
"Биографию" Сталина, позволяли себе, уже после Двадцатого съезда, править
и корректировать Ленина, не говоря уже о Крупской, открыто отвергая оценки
Ленина!

Сейчас этих редакторов назвали бы "силами торможения", "сталинистами".

Я бы назвал их проще: "антиленинцы".

Среди выпускавших Рида были и тридцатилетние, те, которые сейчас
аплодируют перестройке и не перестают восхищаться гласностью и демократией.

И мы позволяем себе непростительную роскошь верить им.

"Прежде чем объединиться, надо раз и до конца размежеваться".

Опасно забывать литые формулировки Ленина, это чревато новой трагедией,
которая по своим масштабам может оказаться столь же ужасной, как и
тридцать седьмой год, ибо мы еще не отвыкли от тотальной лжи, поле не
перепахано.

Я не зову к карам. Наоборот: я предлагаю сохранить оклады, содержание,
машины и прочие житейские блага всем тем, кто состоялся во времена
Сталина, для кого он и поныне - единственный и непререкаемый авторитет.
Хозяин, Вождь.

Пусть живут в достатке, к которому привыкли.

Но пусть не имеют прав ставить палки в колеса перестройки, мешая тем,
кто защищает демократию и гласность.

Пусть они уйдут!

..."Наши достижения" - так называлась выставка, организованная Серго
Орджоникидзе в Политехническом музее в преддверии Семнадцатого съезда,
того, который был назван "Съездом Победителей", - начало тридцать
четвертого...

Серго гордился этой выставкой, считал своим детищем, приезжал туда и
ранним утром и ночью, помогал устроителям добрым словом и делом.

Сейчас, когда история гибели Серго открывается все явственнее,
начинаешь по-новому анализировать тот глубинный смысл, который
Орджоникидзе вкладывал в ее создание: это была, по его замыслу, выставка
примирения в партии: несмотря на все споры и оппозиции (а может быть, в
чем-то и благодаря им), достижения промышленности Страны Советов (кроме
ситуации в деревне - по-прежнему трагической) стали очевидны.

Именно поэтому на съезде - по его предложению - будут выступать не
только те, кто всегда бездумно шел за большинством, но и Бухарин, Каменев,
Зиновьев...

(Он, Серго, не голосовал за арест и ссылку Троцкого в Алма-Ату, за его
выдворение в Турцию - на этом настояли Рыков и Ворошилов.

Он, Серго, - после того как из Политбюро был изгнан Бухарин, - взял его
к себе в Наркомат тяжелого машиностроения, Наркомтяж; в заместители
пригласил старых и верных друзей, бывших оппозиционеров Юрия Пятакова и
Леонида Серебрякова - он стал начальником транспорта и автомобилестроения;
руководителем Кузбасса назначил бывшего троцкиста Шестова.)

Эта выставка, таким образом, была определенного рода намеком Сталину,
политическим призывом к консолидации; хватит мстить тем, кто отстаивал
свою точку зрения; разоружились; от платформы отказались, работают, не
щадя сил, словом, время войне и время миру, воистину.

...Судя по тому, что организаторов выставки (одним из них был мой отец)

награждал он, Серго, - премиями, а не ЦИК - орденами, Сталин понял
намек и отнесся к нему по-своему: после июльских событий тридцать
четвертого в Германии, когда Гитлер уничтожил своих ближайших
друзей-ветеранов, начал готовить собственную операцию - убийство Кирова;
лучшего повода для развязывания террора не найти, опыт фюрера
свидетельствовал об этом со всей очевидностью...

Через шестнадцать дней после убийства Сергея Мироновича были арестованы
Каменев, Зиновьев, тысячи бывших оппозиционеров - члены партии с начала
века, ветераны.

Еще через шестнадцать месяцев они, оклеветав себя и оговорив друг
друга, были расстреляны.

Вскоре после этой трагедии были одновременно арестованы все заместители
Серго, его ближайшие соратники, - истинные авторы "наших достижений".

Сталин дал Серго честное слово, что Пятаков и его товарищи не будут
расстреляны, если добровольно раскроют платформу современного троцкизма,
помогут стране в ее противостоянии фашизму, - во имя Партии надо уметь
жертвовать постами и привилегиями, будут работать на дачах, писать мемуары.

Пятаков согласился "поработать на партию".

...Через семь часов после вынесения приговора все близкие к Серго