кругом одни бесы. Друг за другом смотрят, друг другу поперек дороги
становятся, забывая, что все тленом станет. Насчет связи с Проскуряковым я
отобьюсь, это факт. Почему он мне станки давал? Потому что я передовой,
кому ж их еще давать? Тем, кто вечно в прорыве? Только про это я говорить
не буду, пусть про это общественность скажет. Справки в архивах поднимут,
там есть хорошие справки. Нет, главное сейчас с Налбандовым решить, дай
бог, чтобы все сошло так, как я разметил. Если все с ним сойдет, я буду
чистым. Это я правильно сделал, что про его Степика, про брата начал...
Это он сразу проглотил. Он для брата сейчас на что угодно пойдет, чтоб
только Степика своего не позорить. Змей, как за шкуру свою дрожал: "А
вдруг охрана меня заметит?" Глупый он человек, поддающийся внушению.
Другой бы начал из меня жилы мотать: "Убери охрану, патроны у них
забери..." А этот на мое честное слово пошел, без гарантий; думает,
наверно, что я о нас обоих радею... А за халатность пусть тянут, это в
конце концов условное дело - в самом худшем случае. Ах, Налбандов,
Налбандов, ах, бес, как вертелся! Вот пусть за ложь и расплачивается. "Вы
убеждены, что все обойдется благополучно?!" Ишь, как смотрел на меня. Как
на пророка Моисея пялился... Предатель, гнус. Верно говорят: все можно
прощать, всех, а вот предателей прощать нельзя. Камни со склада поволок,
сволочь, для своих тонконожек! Денег им, видишь ли, мало! "Арцисты"
подлючие! А если он живым останется? Если только ранят? - вдруг подумал
Пименов и потянул папиросу враз захолодевшими пальцами. - Тогда что? Если
он такой змей был раньше, чего ж ему, полудохлому, ум проявлять? Нет, не
должен он из передряги говоруном уйти, он должен молчуном остаться. А
вдруг? Бесы, они из породы тараканов: усами шевелят, а как страх придет -
все на спину валятся".
раскидав дрова, он спустился в тайник, достал чемодан с деньгами и
золотом, стер с него пыль, занес в дом.
собрал расширенное совещание, попросив секретаршу обзвонить представителей
общественности, поскольку "дело срочное и тревожное и о нем должны знать
все, чтобы сделать надлежащие выводы".
МВД к дежурному по управлению и сказал:
Пименов говорит. Я ему потом все завтра утром объясню. Я только что из
Пригорска, прямо с аэродрома - к вам. Вчера-то у меня сердце прихватило,
лишь к вечеру, к семи часам, отдышался. Вот я и решил ночь употребить на
дело, чтобы к вам не с пустыми руками. Вы только обязательно товарищу
Костенко записочку оставьте, что я уже в Москве, и пусть завтра к девяти
утра он мне пропуск спустит. Я, простите, с кем говорил-то? Товарищ
Резников? Ну спасибо, товарищ Резников. Где я остановился? Я еще нигде не
остановился, когда остановлюсь, сообщу. С гостиницами, сами небось знаете,
какие тут у вас трудности. Ну до свидания, товарищ Резников, большое
спасибо вам.
чистое, теперь только выждать надо, как дело пойдет".
вдруг в сердце шевельнулся страх: "А может, поломать все? С кем
тягаюсь-то, господи? Может, дать отбой? А как его теперь дашь? Поздно...
Дело сделано, теперь пути назад нет".
Сухишвили, тяжело посмотрел, хмуро и, откашлявшись, спросил:
Вероятно, вы приехали сюда не для того, чтобы совершить восхождение.
можем. Несчастных случаев здесь не было, воровства и бандитских нападений
- тоже, так что я не совсем понимаю, что вас здесь интересует?
работником милиции.
историю.
ключе. Согласны?
коробок спичек возле свечки, которая стояла на подоконнике, и Морадзе
знал, что Сухишвили этот коробок видит.
Морадзе. - Представьте себе двадцатипятилетнего мастера спорта по
альпинизму, аспиранта, без пяти минут кандидата наук, только-только
вернувшегося из Индии, где он одолел семикилометровую вершину и привез в
Тбилиси золотую медаль почета... Представили?
гордость, его состояние пьяного счастья. Я думаю, что это не так уж трудно
представить... Вы не альпинист, но у вас, видимо, тоже бывает ощущение
пьяного счастья, ну, скажем, когда вы получаете премию за стопроцентную
раскрываемость преступлений.
Уголовного кодекса?
выпивает там несколько рюмок коньяку. А когда он заходит в туалет, к нему
пристраиваются трое красивых, спортивного типа молодых людей, и один из
них говорит: "Слушай, парень, мы читали, что ты едешь в Италию лазать по
скалам. Там тебе понадобятся доллары, особенно когда ты спустишься на
равнину. У нас есть доллары, цена - один к шести". Конечно, чемпиону надо
было промолчать или тихонько отойти в сторону. А наш молодой чемпион,
взращенный на идеалах добра и подвига, решил задержать этих фарцовщиков.
Но те парнишки были хорошо тренированы, вы же помните, я отмечал их
спортивную внешность. Словом, когда приехали милиционеры на мотоцикле, то
они забрали одного чемпиона, а фарцовщиков лишь попросили написать
объяснение по поводу хулиганских действий нашего юного мастера спорта.
Напрасно страдалец говорил, что у этих подонков в кармане доллары - от
чемпиона действительно пахло коньяком, а фарцовщики не пьют, когда ходят
на свою работу. В отделении милиции альпинист начал кричать, требуя
задержать преступников, но дежурный капитан Ненахов приказал за это
отправить чемпиона в камеру. Беда же усугублялась тем, что у покорителя
горных вершин дома осталась шестилетняя племянница. Одна, прошу, заметить.
И надо же было аспиранту поднять крик: "Позвольте мне хотя бы позвонить к
соседям, чтобы взяли к себе девочку". Словом, капитан Ненахов не разрешил
шумному аспиранту позвонить. Тогда и наш герой начал грубить капитану. И
за это ранним утром следующего дня аспирант был препровожден в тюрьму, а
оттуда в суд, где он получил свои два года за хулиганство. Как вы
понимаете, в Италию он не поехал и кандидатскую диссертацию не защитил. А
в то время, когда борец за правду сидел в остроге, фарцовщиков арестовали.
обращались в милицию?
надеялся, что здесь, на высоте двух тысяч метров над уровнем моря, милиция
тоже никогда не обратится ко мне.
спичку и закурил. - Понимаю вас.
придется допросить вас, поскольку вы были одним из последних, кто видел
Кешалаву перед арестом.