сообщить ей эту новость, которую он сам не знал еще несколько мгновений
до того.
все это позже. Нет, никаких дурных новостей нет. Напротив, все прошло
хорошо. Только мне было очень трудно позвонить. И даже сейчас. Я все же
попытаюсь звонить каждую ночь.
И ни в коем случае не думай, что что-то изменилось. Когда я приехала
сюда, Мишель только что прооперировали, причем прямо во время приступа.
Поскольку сочли, что это очень серьезно. У нее был сильный плеврит и
одновременно обнаружился еще и перитонит... Ты меня слышишь?
я. Она услышала шум и пришла посмотреть, не нужно ли мне чего.
Операция прошла удачно. Но еще нужно подождать несколько дней, так как
могут быть осложнения. Вот и все, мой милый...
совсем растерялся.
твоей комнате? Ты очень страдаешь?
слышала по телефону. Когда ты вернешься?
Ну, от силы три-четыре дня.
конце провода.
камина. Очень холодно. А тебе? Ты в постели?
предвкушал эту радость, и теперь он ее не узнавал.
нежно стала напевать песню, которую они так часто ходили слушать, их
песню.
его так сильно, что мешала двигаться, дышать, открывать рот.
ли, как и он, не имела силы продолжать разговор) прошептала:
Спокойной ночи.
посылала ему через пространство. Он, повидимому, что-то пробормотал.
Вновь подключились телефонистки, и он даже не понял, что его попросили
положить трубку, а потом и обругали.
главное.
улыбку, как будто увидел ее, и заговорил громким голосом, который
странно звучал в этой пустой комнате, где он был совсем один.
Но не надо на меня за это сердиться...
тонкостью, как вы... Ну, еще потому, что у них больше гордости.
поняли... Ведь это чудесно, не так ли?
освоился с тем, что понял, ты понимаешь?
я прибыл... И я знаю... Я тебя люблю, Кэй... Ты слышишь, а? Я тебя
люблю... Я тебя люблю. Я тебя люблю...
от хриплых рыданий, а Кэй продолжала улыбаться, и изредка доносился ее
голос, который шептал ему прямо в ухо:
марки, он сразу бы догадался, что оно от Кэй. Он никогда не видел ее
почерка. Но уж очень он был для нее характерен. Настолько, что это его
даже растрогало, потому что такую Кэй, по-детски пугливую и ужасно
неосмотрительную, знал наверняка только он один.
букв он узнавал изгибы ее тела, черточки над буквами напоминали ему
кое-какие из тех еле заметных морщинок, которые иногда появлялись у нее.
И отчаянная порывистость, и огромная слабость: графолог, очевидно,
распознал бы у нее болезнь, ибо он полагал и почти был уверен, что она
еще не выздоровела, не оправилась полностью от своей болезни, и всегда
будет казаться, будто ей пришлось пережить ранение.
трудное для нее слово или слог, в орфографии которого не уверена.
Вероятно, потому, что у нее не хватало времени. Ей было нужно столько
ему сказать, что она об этом и не подумала.
который все продолжал лить, стал тихим аккомпанементом его мыслей.
приехала, но не могла найти времени, чтобы написать тебе, ни возможности
позвонить. Но я постоянно думаю о тебе, мой бедный Франсуа, о том, как
ты там, в Нью-Йорке, наверное, не находишь себе места от волнения.
одиноким, и спрашиваю сама себя: что же ты во мне мог найти такого, что
мое присутствие так стало тебе необходимо?
такси, у Центрального вокзала! Мне понадобилось все мое мужество, чтобы
не повернуть назад и не кинуться к тебе. Позволь мне признаться: я
почувствовала себя от этого счастливой.
Нью-Йорка ни на минуту не перестаю о тебе думать, даже когда нахожусь в
комнате моей дочери.
состояния Мишель, ибо я провожу все ночи в клинике, где мне поставили
небольшую кровать в комнате рядом с ней. Признаться, я не осмелилась
просить соединить меня с Нью-Йорком. Мне тогда пришлось бы или говорить
из моей комнаты - а дверь к дочери всегда открыта, - или же я должна
была бы звонить из приемной, где сидит какая-то змея в очках, которая
меня не переносит.
знаю, ты начнешь сам себя мучить.
мой дорогой друг. Ты сейчас увидишь, в каком смысле я употребляю это
слово. Когда я тебя покинула у вокзала и приобрела билет, я себя
почувствовала вдруг такой потерянной, что бросилась в ресторан, с трудом
сдерживая себя, чтобы не разреветься. Твое осунувшееся лицо с
трагическим взглядом, которое я увидела через стекло такси, все время
стояло перед глазами.
бы узнать и даже припомнить, старый он был или молодой. Но как бы то ни
было я обратилась тогда к нему:
Говорите что угодно, иначе я тут прямо на людях расплачусь.
подтверждало, как я сейчас понимаю. Я, повидимому, стала говорить сама и
Корнев Павел
Суворов Виктор
Никитин Юрий
Андреев Николай
Русанов Владислав
Херберт Фрэнк