Чтение 27–й страницы книги ~Оборотная сторона полуночи~

ее мысли, и от этого чувствовала себя ужасно.

- Пройдем в кабинет.

Кэтрин последовала за Фрейзером в большую комнату, отделанную
деревом, выдержанную в темных тонах и уставленную книгами. В ней
чувствовалось что-то от прошлого века, благодатная атмосфера более
спокойной и размеренной жизни.

Фрейзер наблюдал за Кэтрин.

- Ну как? - серьезно спросил он.

Она не собиралась вновь попадаться в ловушку.

- Это поменьше библиотеки конгресса, - осторожно ответила Кэтрин.

Он расхохотался.

- Вы правы.

В кабинете появился Фрэнк с серебряным ведерком. Он поставил его на
бар в самый угол.

- В котором часу вы будете обедать, господин Фрейзер?

- В семь тридцать.

- Я скажу повару.

Фрэнк вышел из кабинета.

- Что вам налить?

- Спасибо, ничего.

Он взглянул на нее.

- Кэтрин, вы что, не пьете?

- По крайней мере на работе, - ответила она. - Иначе я перепутаю "p"
с "o".

- Вы хотите сказать - "p" с "q"?

- Нет, "p" с "o". На клавиатуре эти буквы расположены рядом.

- Я не знал.

- А вам и не надо. Вы для того и платите мне столько каждую неделю,
чтобы я разбиралась в таких вещах.

- Что я вам плачу? - спросил Фрейзер.

- Тридцать долларов плюс обед в красивейшем доме Вашингтона.

- Вы уверены, что не передумаете? Может, выпьете?

- Нет, спасибо, - ответила Кэтрин.

Фрейзер приготовил себе мартини, а Кэтрин ходила по кабинету и
смотрела на книги. На полках стояла вся традиционная классика. Кроме того,
целую секцию занимали произведения на итальянском языке, и еще одна секция
была заполнена литературой на арабском.

Фрейзер подошел к ней и встал рядом.

- Неужели вы действительно говорите по-итальянски и арабски? -
спросила Кэтрин.

- Да, я прожил на Ближнем Востоке несколько лет и выучил арабский.

- А итальянский?

- Одно время у меня была итальянская актриса.

Кэтрин покраснела.

- Простите. Я не хотела вмешиваться в вашу жизнь.

Фрейзер посмотрел на нее так, словно это извинение сильно его
позабавило, и Кэтрин почувствовала себя школьницей. Она сама не знала,
ненавидит она Уильяма Фрейзера или любит его. В одном она была твердо
уверена: он - самый приятный мужчина из всех, которых она встречала.

Обед оказался превосходным. Он состоял из блюд французской кухни с
божественными соусами. Понятно, почему три раза в неделю Фрейзер по утрам
занимался в спортивном клубе.

- Ну как обед? - спросил Фрейзер.

- Уж, конечно, не похож на то, что дают в столовой, - ответила Кэтрин
с улыбкой.

Фрейзер рассмеялся.

- Надо как-нибудь поесть в столовой.

- Я бы на вашем месте этого не делала.

Он взглянул на нее.

- Что, там так плохо кормят?

- Дело вовсе не в еде, а в девушках. Они вам прохода не дадут.

- Почему вы так думаете?

- Да они только о вас и говорят.

- Вы хотите сказать, что они задают обо мне вопросы?

- Вот именно, - улыбнулась Кэтрин.

- Наверное, задав все вопросы, они бывают сильно огорчены, что не
получают нужных сведений.

Кэтрин отрицательно покачала головой.

- Это не так. Я сочиняю о вас разные истории.

Фрейзер откинулся на спинку кресла и, расслабившись, потягивал
бренди.

- Какие истории?

- Вы уверены, что хотите знать об этом?

- Разумеется.

- Что ж, я убеждаю их, что вы страшный человек и весь день кричите на
меня.

Он улыбнулся.

- Ну уж не весь день!

- Я рассказываю им, что вы заядлый охотник и во время диктовки
разгуливаете по кабинету с заряженным ружьем, а я до смерти боюсь, как бы
оно не выстрелило и не убило меня.

- Наверное, это несколько сдерживает их интерес ко мне.

- Они увлеченно пытаются выяснить, какой же вы на самом деле.

- Ну а вы сами выяснили, какой же я на самом деле?

Кэтрин заглянула в его светло-голубые глаза и тут же отвернулась.

- Полагаю, что да, - ответила она.

- Так кто же я?

Она вдруг почувствовала сильное внутреннее напряжение. Обмен шутками
закончился, и беседа приобретала серьезный оборот. Наступил волнующий и
неприятный момент. Кэтрин промолчала.

Фрейзер на секунду взглянул на нее и улыбнулся.

- Я - скучный предмет для обсуждения. Хотите еще десерта?

- Нет, благодарю вас. Я теперь неделю не буду есть.

- Тогда давайте поработаем.

Они работали до полуночи. Потом Фрейзер проводил Кэтрин до двери, а
снаружи ее уже ждал Толмедж, чтобы отвезти домой.

По пути она не переставая думала о Фрейзере. О его силе, юморе,
сострадании. Однажды кто-то сказал, что мужчина должен стать очень
сильным, чтобы позволить себе быть мягким. Нынешний вечер оказался самым
лучшим в жизни Кэтрин, и это почему-то беспокоило ее. Она боялась
превратиться в одну из тех ревнивых секретарш, которые сидят в конторе
целый день и ненавидят любую девушку, звонящую боссу по телефону. Нет, она
не позволит себе такого. Все девушки, состоящие на государственной службе,
охотятся за Фрейзером. Она не собирается присоединяться к их своре.

Когда Кэтрин вернулась домой, Суси ждала ее. Едва она открыла дверь
их общей квартиры, как подруга накинулась на нее.

- Ну, выкладывай! - потребовала Суси. - Что случилось?

- Ничего не случилось, - ответила Кэтрин. - Мы вместе обедали.

Суси бросила на нее недоверчивый взгляд.

- И он даже не пытался к тебе приставать?

- Ну конечно, нет.

Суси вздохнула.

- Я могла бы догадаться. Он просто побоялся.

- Что ты хочешь этим сказать?

- Я хочу сказать, детка, что ты строишь из себя Деву Марию. Он,
наверное, боялся, что, если дотронется до тебя, ты заорешь "насилуют!" и
упадешь в обморок.

Кэтрин почувствовала, что у нее вспыхнули щеки.

- В этом смысле он меня не интересует, - резко заметила она. - И я не
строю из себя Деву Марию.

"Я выступаю как Дева Кэтрин. Добрая, старая Святая Кэтрин". Она
просто перенесла место действия в Вашингтон. А в остальном все осталось
по-прежнему. Святая Кэтрин проповедует от имени той же старой церкви.

В следующие полгода Фрейзер часто был в отъезде. Он посетил Чикаго и
Сан-Франциско, а потом отправился в Европу. Кэтрин всегда загружали
работой, так что скучать ей не приходилось. И все-таки без Фрейзера на
душе у нее было одиноко и пусто.

В контору постоянно заходили интересные люди, в основном мужчины, и
Кэтрин без конца куда-нибудь приглашали. Перед ней открылся широкий выбор
завтраков, обедов, ужинов, поездок в Европу и путешествий в постель.
Однако она отказывалась от всех приглашений, частично из-за отсутствия
интереса к мужчинам, но главным образом потому, что Фрейзер не одобрил бы
такого совмещения работы с развлечениями. По крайней мере, чутье
подсказывало ей, что этого не стоит делать. Но даже если Фрейзер и знал,
от скольких интересных предложений она отказалась, он не проронил ни
слова. После того как она пообедала с Фрейзером у него дома, он прибавил
ей зарплату на десять долларов в неделю.

Кэтрин казалось, что ритм города изменился. Люди стали быстрее
передвигаться и чувствовать себя напряженнее. Заголовки в газетах кричали
о все новых вторжениях и кризисах в Европе. Падение Франции произвело на
американцев гораздо большее впечатление, чем молниеносное развитие всех
остальных событий в Европе. Американские граждане восприняли это как
нарушение их личных прав. Одна из стран, ставшая колыбелью свободы, вдруг
потеряла ее.

Пала Норвегия, Англия не на жизнь, а на смерть боролась за свое
существование, и между Германией, Италией и Японией был заключен союз.