мясо, столь много значившее для него секундой раньше, он очертя голову
бросился в джунгли по слабому следу То-ята, обезьяньего короля.
убежала от Ибн Даммука и его спутников. Ее тянул к себе родной город, хотя
она знала, что идти туда небезопасно. Но куда еще идти? Необъятность
внешнего мира поразила ее во время блужданий после побега из Опара, и она с
болью осознала, что Тарзана ей не найти. Поэтому она пошла назад в Опар.
Может, когда-нибудь Тарзан снова появится там. Ее ничуть не тревожили
большие опасности, подстерегающие на пути, поскольку Лэ из Опара была
безразлична к жизни, не приносившей ей особого счастья. Она жила, потому что
жила, и по возможности старалась продлить свою жизнь, ибо таков закон
Природы, наполняющий неодолимой тягой к жизни даже самых жалких неудачников,
равно как и тех редких счастливчиков, которые счастливы и довольны всем.
она пошла по ней, хотя понимала, что по проторенной дороге преследователи
так же будут двигаться с большей скоростью и она не сможет слышать их с той
же отчетливостью, когда они продирались сквозь джунгли. И все же она была
уверена, что им ее не догнать, но когда выбежала за поворот тропы, то резко
остановилась, ибо там, преградив ей путь, стоял огромный гривастый лев. На
сей раз Лэ вспомнила его, но не как Джад-бал-джа, товарища Тарзана по охоте,
а как льва, спасшего ее, покинутую Тарзаном, от леопарда.
излавливали их детенышей, а некоторых содержали как домашних животных, пока
с возрастом их свирепость не становилась опасной для людей. Поэтому Лэ
знала, что львы могут общаться с людьми без пагубных последствий для
человека, и, уже знакомая с характером этого льва, она, бесстрашная, как
Тарзан, сделала свой выбор между львом и преследовавшими ее арабами. Лэ не
колеблясь подошла к большому зверю, в чьем поведении не усмотрела
непосредственной опасности.
быстро и безболезненно, а поэтому страха не испытывала, только сильное
любопытство.
с подветренной для него стороны, и ожидал ее с любопытством, уловив слабый
запах людей, шедших за ней следом.
дорогу, и, как большая кошка, потерся гривастой головой об ее ноги.
языке первых людей, языке больших обезьян, на котором говорил ее народ и сам
Тарзан.
и остановился, ошеломленный. Он увидел прямо перед собой огромного льва,
который обнажил свои клыки в злобном рычании, а рядом со львом, погрузив
руку в его густую черную гриву, стояла белая женщина.
понимал.
и в голову не пришло, что Нума может не подчиниться. А потому, хотя она и не
знала, что именно так командовал львом Тарзан, она не удивилась, когда Нума
припал к земле и прыгнул.
месте, и к своему великому ужасу увидели прыгнувшего на них льва. Они
повернулись и бросились бежать, налетев на шедших позади негров, Хаджеллан
же стоял, парализованный страхом. Джад-бал-джа вздыбился на задних лапах и
схватил человека. Голова Хаджеллана исчезла в огромной пасти льва. Мощные
челюсти с хрустом сомкнулись на плечах человека, расколов его череп, словно
яичную скорлупку. Лев злобно встряхнул тело и бросил наземь. Затем он
повернулся и вопросительно посмотрел на Лэ.
Джад-бал-джа; она желала лишь избавиться от них. Ее не интересовало, что с
ними станет, и поэтому она не послала Джад-бал-джа догонять убегающих. Ей
хотелось узнать, что Джад-бал-джа будет делать со своей добычей, но
поскольку Лэ понимала, что находиться вблизи льва, поедающего добычу,
небезопасно, то повернулась и пошла дальше по тропе. Но Джад-бал-джа не был
людоедом и не по каким-то нравственным соображениям, а потому что был молод
и полон сил и без труда мог задрать любое животное, которое находил куда
более вкусным, чем соленое мясо человека. Поэтому он оставил Хаджеллана
лежать там, где тот упал, и последовал за Лэ по тенистым тропам джунглей.
набедренной повязкой на теле. Он нес письмо для Зверева с побережья. Слева
от него дул ветер, донесший до чувствительных ноздрей человека слабый запах,
говоривший о присутствии льва. Ни секунды не колеблясь, негр исчез в листве
дерева, которое нависало над тропой. Может быть, Симба был сыт, может быть,
Симба не охотился, но негр-посланец решил не рисковать. Он был уверен, что
лев приближается, и решил ждать здесь, откуда были виды обе тропы, пока не
увидит, какую из них Симба выберет.
убежища, негр оказался неподготовленным к зрелищу, которое вскоре предстало
перед его глазами. Такого он не мог вообразить даже в бреду. Он заморгал,
чтобы убедиться, что не спит, но нет, ошибки быть не могло. Это
действительно была белая женщина, почти обнаженная, если не считать золотых
украшений и мягкой полоски леопардовой шкуры, белая женщина, которая шла,
запустив пальцы в черную гриву огромного золотистого льва.
Когда они скрылись из виду, негр схватился за амулет, висевший на шнурке на
шее, и стал молиться Мулунго, богу своего народа, а когда снова двинулся в
путь, то пошел другим, окольным путем.
устроившись на дереве, слушал, как Зверев знакомит спутников со своими
планами; таким образом человек-обезьяна оказался в курсе их замыслов вплоть
до мельчайших деталей.
по джунглям, подальше от лика и неприятного запаха людей, в полной мере
наслаждаясь свободой и покоем, которые ценил превыше всего в жизни. Он знал,
что Нкима добрался к этому времени до места назначения и доставил послание,
которое Тарзан отправил с ним. Он все еще был озадачен загадочным
исчезновением Лэ и раздосадован из-за того, что не смог найти ее след.
Тарзана искренне огорчило ее исчезновение, так как у него уже был готов план
возвращения ее на престол и наказания врагов. Однако он недолго сожалел о
неудаче и принялся перелетать с ветки на ветку, вкушая полную радость бытия,
а когда почувствовал голод, то стал выслеживать добычу в мрачном грозном
молчании охотящегося зверя.
по душе, хотя Тарзан и считал его врагом. Знай он о почти безнадежном
положении Коулта, то, возможно, поспешил бы на помощь, однако ничего этого
он не знал.
джунглям в поисках Зоры Дрыновой и ее похитителя. След он давно уже потерял.
То-ят находился далеко справа от него, грузно шагая под тяжестью ноги и не
встречая на пути преград.
безнадежности своего положения лишилась чувств. То-ят испугался, что она
умерла, но, тем не менее, продолжал нести ее, чтобы, по крайней мере,
показать своему племени как свидетельство своей отваги или, если удастся,
устроить очередной дум-дум. Уверенный в своей силе, сознавая, что лишь
немногие могут без риска противостоять ему, То-ят шел по джунглям напролом,
не соблюдая тишины и не боясь ничего.
владельцам о его появлении, но только одному показалось странным смешение
запаха самца обезьяны и самки Мангани. И пока То-ят продолжал беззаботно
свой путь, другое существо джунглей быстро, бесшумно двинулось за ним, и,
когда с удобной позиции его острые глаза заметили косматого самца и хрупкую
стройную девушку, губы его искривились в безмолвной усмешке. Мгновение
спустя То-ят, обезьяний король, с ворчанием остановился, когда на тропу
перед ним легко спрыгнула гигантская фигура бронзового Тармангани -- живая
угроза его трофею.
тебя. Я -- Тарзан из племени обезьян, Повелитель джунглей!
самца. То-ят зарычал и, видя, что соперник намерен вступить в бой, отшвырнул
тело девушки в сторону, чтобы она не мешала движениям. Они закружили,
выбирая выгодную позицию для нападения, как вдруг из джунглей донесся
оглушительный треск.
рычанием двух зверей. Мгновенно его ноздри уловили знакомый запах, запах его
любимого Тарзана, а уши сказали ему, что тот вступил в поединок с большим
Мангани, чей запах ощущался Тантором столь же отчетливо.
перед ними, возвышаясь, как гора. То-ят, король обезьян, видя смерть в этих
злых маленьких глазках и сверкающих бивнях, повернулся и бросился в джунгли.