Чтение 264–й страницы книги ~Виконт де Бражелон или десять лет спустя~

- Разве и она? Бедная Луиза! Так против вас все?

- Да, бедная Луиза, уже надломленная бурей, когда вы пришли сюда, а
теперь окончательно изнемогшая.

- Простите меня.

- Словом, вы не смягчите ни мать, ни сестру. Поверьте, зло непоправи-
мо, потому что я никогда не позволю вам прибегнуть к насилию.

- Хорошо, для доказательства моей любви к вам, Луиза, я сделаю невоз-
можное: я пойду к принцессе.

- Вы?

- Я потребую у нее отмены решения, я заставлю ее.

- Заставите? Нет, нет!

- В таком случае я упрошу ее.

Луиза покачала головой.

- Если понадобится, я не остановлюсь перед мольбами, - продолжал Лю-
довик. - Поверите ли вы после этого моей любви?

Луиза подняла на него взгляд.

- Ради бога, не унижайтесь из-за меня; пусть я лучше умру.

Людовик задумался. Его лицо омрачилось.

- Я буду любить так, как вы любили, - молил он, - я перенесу все, что
вы перенесли; пусть это будет моим искуплением в ваших глазах. Отбросим
все мелкое. Будем велики, как наше горе, и сильны, как наша любовь!

Произнося эти слова, он обвил руками ее стан.

- Единственная моя радость, жизнь моя, поедемте со мной!

Она сделала последнее усилие, сосредоточив в нем не свою волю, - ее
воля была уже побеждена, - а остаток своей энергии.

- Нет, нет! - чуть слышно прошептала она. - Я умерла бы от стыда.

- Вы вернетесь, как королева. Никто не знает о вашем побеге... Один
только даАртаньян...

- Значит, и он меня предал?

- Каким образом?

- Он поклялся...

- Я поклялся не говорить королю, - молвил даАртаньян, просовывая го-
лову в приоткрытую дверь, - и я сдержал свое слово. Я беседовал с госпо-
дином де Сент-Эньяном, не моя вина, если король услышал меня. Не правда
ли, государь?

- Да, верно, простите его, - попросил король.

Лавальер с улыбкой протянула мушкетеру свою маленькую белую ручку.

- Господин даАртаньян, - сказал восхищенный король, - раздобудьте те-
перь карету для мадемуазель.

- Государь, - отвечал капитан, - карета готова.

- Образец услужливости! - воскликнул король.

- Не скоро же ты оценил меня, - прошептал д'Артаньян, все же польщен-
ный похвалой.

Лавальер была побеждена; ослабевшая девушка позволила своему
царственному возлюбленному увести себя. Но у дверей приемной она вырва-
лась из королевских объятий и снова бросилась к распятию, целуя его и
приговаривая:

- Боже мой, ты привел меня к себе, ты и оттолкнул, но милость твоя
бесконечна. Только, когда я вернусь, забудь, что я уходила, потому что
тогда я больше не покину тебя.

Из груди короля вырвалось рыдание. ДаАртаньян вытер слезу. Людовик
увел девушку, усадил в карету и поместил с ней даАртаньяна.

Король сел на лошадь и поскакал ко дворцу. Сейчас же по приезде он
попросил принцессу принять его.

XXXVII

У ПРИНЦЕССЫ

Наблюдая окончание приема послов, даже наименее дальновидные почуяли
войну.

Сами послы, плохо осведомленные в интимной дворцовой хронике, отнесли
на свой счет вырвавшуюся у короля фразу: "Если я не способен владеть со-
бой, я сумею совладать с теми, кто меня оскорбляет". К счастью для судеб
Франции и Голландии, Кольбер пошел вслед за послами и сделал им некото-
рые разъяснения. Но королевы и принцесса были в курсе всех событий, так
что угроза короля сильно их раздосадовала и не на шутку испугала.

В особенности принцесса чувствовала, что королевский гнев обрушится
на нее. Гордость не позволила ей, однако, обратиться за поддержкой к ко-
ролеве-матери, и она удалилась к себе хотя и в тревоге, но нисколько не
стремясь уклониться от борьбы. Время от времени Анна Австрийская посыла-
ла справиться, вернулся ли король.

Царившее во дворце молчание по поводу исчезновения Луизы предвещало
много бед: всем был известен крутой и раздражительный нрав короля.

Но принцесса, не обращая никакого внимания на слухи, заперлась в сво-
ей комнате, позвала Монтале и самым спокойным тоном стала расспрашивать
фрейлину о случившемся. Когда красноречивая Монтале в осторожных выраже-
ниях заканчивала свой рассказ и советовала принцессе быть снисходи-
тельной, говоря, что при этом условии и другая сторона проявит снисходи-
тельность, на пороге появился г-н Маликорн с просьбой короля об аудиен-
ции.

На лице достойного друга Монтале выражалось самое сильное волнение.
Он чувствовал, что свидание, испрашиваемое Людовиком, должно было
явиться одной из интереснейших глав повести о сердце королей.

Принцесса была встревожена посещением деверя, она не думала увидеть
его так скоро и, главное, не ожидала от короля такого прямого действия.
Женщины привыкли вести войну обходными путями и оказываются очень неис-
кусными и слабыми, когда приходится принять бой лицом к лицу.

Как мы уже сказали, принцесса не принадлежала к числу людей, которые
отступают, скорее она отличалась противоположным недостатком или проти-
воположным достоинством. Она всячески подогревала свою смелость, а пото-
му известие, принесенное ей Маликорном, произвело на нее действие сиг-
нального рожка, обозначающего открытие военных действий. Она гордо под-
няла брошенную перчатку.

Через пять минут король уже поднимался по лестнице. Он раскраснелся
от быстрой езды. Его измятый и запыленный костюм представлял резкий
контраст со свежим и изысканным туалетом побледневшей принцессы. Людовик
сел, не дожидаясь приглашения. Монтале скрылась. Принцесса тоже села.

- Сестра моя, - начал Людовик. - Известно ли вам, что сегодня утром
мадемуазель де Лавальер бежала, принужденная унести свою скорбь, свое
отчаяние в монастырь?

Эти слова были произнесены крайне взволнованным тоном.

- В первый раз слышу об этом из уст вашего величества, - отвечала
принцесса.

- А я думал, что вы узнали новость утром, во время приема послов, -
сказал король.

- По вашему волнению, государь, я действительно предположила, что
произошло что-то необыкновенное, но что именно, я не поняла.

Король действовал открыто и шел прямо к цели.

- Сестра моя, - снова заговорил он, - почему вы уволили мадемуазель
де Лавальер?

- Потому что ее услуги не нравились мне, - сухо отвечала принцесса.

Король побагровел, и глаза его так засверкали, что принцесса с трудом
выдержала его взгляд. Однако он овладел собой и продолжал:

- Необходима очень серьезная причина, сестра моя, чтобы такая добрая
женщина, как вы, прогнала и обесчестила не только эту девушку, но и всю
ее семью. Вы знаете, что город внимательно наблюдает за поведением прид-
ворных дам. Уволить фрейлину - значит обвинить ее в преступлении или в
серьезном проступке. Какое же преступление, какой проступок совершила
мадемуазель де Лавальер?

- Раз вы берете на себя роль покровителя мадемуазель де Лавальер, -
холодно произнесла принцесса, - я дам вам объяснение, хотя имею право
никому не давать его.

- Даже королю? - гневно вскричал Людовик.

- Вы назвали меня вашей сестрой, - напомнила принцесса, - и я у себя
дома.

- Все равно! - ответил Людовик, устыдившись своего порыва. - Ни вы,
принцесса, и никто в моем королевстве не вправе отказаться от объясне-
ний, если я их требую.

- Если вы так ставите вопрос, - сказала принцесса с глухим гневом, -
мне остается только повиноваться вашему величеству и замолчать.

- Не будем играть словами.

- Покровительство, которое вы оказываете мадемуазель де Лавальер,
заставляет меня относиться к ней почтительно.

- Повторяю, не будем играть словами. Вы знаете, что я глава французс-
кого дворянства и должен охранять честь всех дворянских семей. Вы прого-
няете мадемуазель де Лавальер или другую фрейлину...

Принцесса пожала плечами.

- Или, повторяю, другую фрейлину, - продолжал король, - и своим пос-
тупком позорите ее, поэтому я прошу у вас объяснения, чтобы утвердить
или опротестовать ваш приговор.

- Опротестовать мой приговор? - надменно воскликнула принцесса. -
Как! Если я прогнала одну из своих служанок, то вы прикажете мне принять
ее обратно?

Король промолчал.

- Это было бы не только превышением власти, государь; это было бы
неприлично.

- Принцесса!

- Да, если бы я не возмутилась против такого попирания моего досто-
инства, я не была бы принцессой вашей крови, дочерью короля; я опусти-