Чтение 265–й страницы книги ~Виконт де Бражелон или десять лет спустя~

лась бы ниже выгнанной мною служанки.

Король в бешенстве вскочил.

- У вас нет сердца, принцесса, - вскричал он. - Если вы так поступае-
те со мной, позвольте и мне поступить с вами сурово.

Иногда шальная пуля меняет исход сражения. Эти неумышленно сорвавшие-
ся у короля слова поразили принцессу и на мгновение поколебали ее: она
испугалась, как бы ее не постигла опала.

- Объяснитесь, пожалуйста, государь, - попросила она.

- Я вас спрашиваю, принцесса, в чем провинилась мадемуазель де Ла-
вальер?

- Она большая интриганка; из-за нее дрались на дуэли два друга, она
вызвала о себе самые неблаговидные толки, так что весь двор хмурит брови
при одном звуке ее имени.

- Лавальер? - спросил король.

- Под ее кроткой и лицемерной внешностью, - продолжала принцесса, -
скрывается хитрая и злобная душа.

- У Лавальер?

- Вы легко можете впасть в заблуждение, государь, но я хорошо ее
знаю: она способна посеять вражду между ближайшими родственниками, между
самыми близкими друзьями. Видите, она уже сеет раздор между нами.

- Уверяю вас... - начал король.

- Государь, ведь мы жили в добром согласии, а своими доносами, своими
коварными жалобами она поселила в вашем величестве нерасположение ко
мне.

- Клянусь, - сказал король, - что с ее губ ни разу не сорвалось не-
доброго слова; клянусь, что даже при виде моего гнева она умоляла меня
никому не мстить; клянусь, что у вас нет более преданного и почтительно-
го друга, чем она.

- Друга? - произнесла принцесса с выражением величайшего презрения.

- Берегитесь, принцесса, - остановил ее король, - вы забываете о моем
отношении к Лавальер; с этого момента все уравнивается. Мадемуазель де
Лавальер будет тем, чем я захочу ее сделать, и завтра же, если мне взду-
мается, она взойдет на трон.

- Все же она не рождена на нем; вы можете устроить ее будущее, но не
властны изменить ее прошлое.

- Принцесса, я был с вами очень сдержан и очень вежлив. Не заставляй-
те меня вспомнить, что я король.

- Государь, вы мне сказали это уже два раза. И я имела честь ответить
вам, что я - в вашей власти.

- В таком случае согласны вы оказать мне любезность и снова взять к
себе мадемуазель де Лавальер?

- Зачем, государь? Ведь у вас есть трон, который вы можете ей дать. Я
слишком ничтожна, чтобы покровительствовать такой могущественной особе.

- Довольно злобы и презрения! Окажите мне милость ради меня.

- Никогда!

- Вы принуждаете меня начать войну в собственной семье?

- У меня тоже есть семья, и я найду у нее приют.

- Что это - угроза? Вы забылись до такой степени? Неужели вы думаете,
что, если дело дойдет до разрыва, ваши родственники окажут вам поддерж-
ку?

- Надеюсь, государь, что вы не принудите меня к поступкам, которые
были бы недостойны моего положения.

- Я надеялся, что вы вспомните нашу дружбу и будете обращаться со
мной, как с братом.

Принцесса на мгновение задумалась.

- Я не думала, что я поступаю не по-родственному, отказываясь совер-
шить несправедливость.

- Несправедливость?

- Ах, государь, если я открою всем поведение Лавальер, если узнают
королевы...

- Полно, полно, Генриетта, не заглушайте голоса сердца; вспомните,
что вы меня любили, вспомните, что человеческое сердце должно быть так
же милосердно, как и сердце всевышнего. Не будьте безжалостны и непрек-
лонны, простите Лавальер.

- Не могу. Она меня оскорбила.

- Но ради меня, ради меня!

- Государь, я сделаю для вас все, кроме этого.

- Вы повергаете меня в отчаяние... Вы побуждаете меня обратиться к
последнему средству слабых людей: к гневу и мести.

- Государь, я - побуждаю вас обратиться к разуму.

- К разуму?.. Сестра, я потерял его.

- Государь, ради бога!

- Сжальтесь, сестра, в первый раз в жизни я умоляю; вы - моя послед-
няя надежда.

- Государь, вы плачете?

- Да, от бешенства, от унижения. Быть вынужденным опуститься до
просьб мне - королю! Всю жизнь я буду проклинать это мгновение. В одну
секунду вы причинили мне больше зла, чем его можно вообразить в самые
мрачные минуты жизни.

И король дал волю своим слезам, которые были действительно слезами
гнева и стыда. Принцесса была не то что тронута - самые чуткие женщины
не чувствуют сострадания к мукам гордости, но она испугалась, как бы эти
слезы не унесли из сердца короля всякую человечность.

- Приказывайте, государь! - поклонилась она. - Если вы предпочитаете
мое унижение вашему, хотя мое будет известно всем, а ваше видела только
я, - я готова повиноваться.

- Нет, нет, Генриетта! - воскликнул Людовик в порыве благодарности. -
Вы уступите просьбе брата!

- Я повинуюсь, - значит, у меня нет больше брата!

- Хотите в благодарность все мое королевство?

- Как вы любите, когда любите!

Людовик не отвечал. Взяв руку принцессы, он покрывал ее поцелуями.

- Итак, - сказал он, - вы примете эту бедную девушку, вы простите ее,
вы признаете ее кротость, правоту ее сердца?

- Я буду ее держать у себя в доме.

- Нет, вы вернете ей вашу дружбу, дорогая сестра.

- Я ее никогда не любила.

- Ну так из любви ко мне вы будете обращаться с пей ласково, не прав-
да ли, Генриетта?

- Хорошо, я буду обращаться с ней, как с вашей возлюбленной.

Король встал. Этими некстати сорвавшимися словами принцесса уничтожи-
ла всю заслугу своего самопожертвования. Король больше ничем не был ей
обязан.

Уязвленный, смертельно обиженный, он отвечал:

- Благодарю, принцесса. Я буду вечно помнить оказанную вами милость.

И он простился с ней подчеркнуто церемонным поклоном.

Проходя мимо зеркала, он увидел, что глаза у него покраснели, и гнев-
но топнул ногой. Но было поздно: Маликорн и даАртаньян, стоявшие у две-
рей, успели заметить заплаканные глаза.

"Король плакал", - подумал Маликорн.

ДаАртаньян почтительно подошел к Людовику.

- Государь, - прошептал он, - вам следует вернуться к себе по ма-
ленькой лестнице.

- Почему?

- Потому что у вас на лице остались следы дорожной пыли. Идите, госу-
дарь, идите. "Гм, гм! - подумал он, когда король послушался его, как ре-
бенок. - Горе тому, кто доведет до слез женщину, которая могла так
расстроить короля".

XXXVIII

ПЛАТОЧЕК МАДЕМУАЗЕЛЬ ДЕ ЛАВАЛЬЕР

Принцесса не была злой; она была только вспыльчива. Король не был
безрассуден; он был только влюблен. Едва лишь они заключили что-то вроде
договора, восстанавливавшего Лавальер в правах, как оба постарались изв-
лечь из него выгоду.

Король хотел видеть Лавальер каждую минуту. Принцесса, досадовавшая
на короля после разыгравшейся между ними сцены, не желала допускать это-
го. Поэтому она создавала затруднения на каждом шагу короля.

Действительно, чтобы встречаться с любовницей, королю приходилось
ухаживать за невесткой. На этом была построена вся политика принцессы.
Она выбрала себе в компаньонки Монтале, и, приходя к принцессе, король
всегда оказывался в окружении дам. От него не отходили ни на шаг. Разго-
воры принцессы были верхом остроумия и изящества.

Монтале неизменно сопровождала принцессу. Скоро король совсем перес-
тал выносить ее. Монтале только этого и ждала. Тотчас она пустила в ход
Маликорна; воспользовавшись каким-то предлогом, молодой человек сказал
королю, что при дворе есть одна очень несчастная женщина. Король спро-
сил, кто эта женщина. Маликорн отвечал: мадемуазель де Монтале. На это
король заявил, что он рад несчастью той особы, которая делает несчастны-
ми других.

Маликорн передал эти слова мадемуазель де Монтале, и та приняла меры.
Глаза короля открылись; он заметил, что где бы он ни появлялся, там тот-
час же возникала принцесса; она провожала его, чтобы он не заговорил в
передней с кем-нибудь из фрейлин.

А однажды принцесса пошла еще дальше.

Король сидел среди дам и держал в руке под манжеткой записку, которую
он хотел незаметно передать Лавальер. Принцесса разгадала его намерение.
Было трудно помешать королю пойти, куда ему вздумается. Однако нужно бы-