Чтение 266–й страницы книги ~Виконт де Бражелон или десять лет спустя~

ло не дать ему приблизиться к Лавальер, поздороваться с ней и уронить
записку на колени, за веер или в носовой платок.

Король тоже наблюдал и почуял ловушку. Он встал, придвинул кресло к
мадемуазель де Шатильон и принялся шутить с ней.

Играли в буриме; от мадемуазель де Шатильон Людовик перешел к Монта-
ле, а потом к мадемуазель де ТоннеШарант. При помощи этого искусного ма-
невра он оказался рядом с Лавальер, которую совсем заслонил своей фигу-
рой.

Принцесса делала вид, будто она вся поглощена рукодельем.

Король показал Лавальер кончик записки, и та протянула платок, приг-
лашая взглядом: "Положите записку сюда". Тогда король ловко уронил на
пол свой носовой платок, лежавший на кресле.

Лавальер тотчас же незаметно положила на его место собственный пла-
ток. Король как ни в чем не бывало взял его, сунул туда записку и бросил
платок на прежнее место. Лавальер оставалось только протянуть руку, что-
бы взять платок с драгоценной запиской.

Но принцесса видела все. Она громко приказала Шатильон:

- Шатильон, поднимите, пожалуйста, платок короля. Он упал на ковер.

Фрейлина моментально исполнила приказание; король чуть приподнялся на
месте, Лавальер смутилась, и все увидели на кресле другой платок.

- Ах, простите, у вашего величества два платка, - сказала фрейлина.

Королю пришлось спрятать в карман платок Лавальер вместе с своим
собственным. Таким образом, он получая его на память от своей возлюблен-
ной, но возлюбленная лишалась четверостишия, которое стоило королю деся-
ти часов напряженной работы а было, может быть, равноценно целой поэме.
Понятно, что король рассердился, а Лавальер пришла в отчаяние.

Но тут произошло невероятное событие. Когда король уходил, его встре-
тил в передней кем-то предупрежденный Маликорн.

Передние в Пале-Рояле были темные и по вечерам освещались плохо. Ко-
роль любил полумрак. Известно, что любовь, воспламеняющая душу и сердце,
избегает света.

Итак, в передней было темно; паж освещал факелом дорогу его величест-
ву. Король шел медленно, едва сдерживая гнев. Маликорн чуть не наткнулся
на короля и стал просить извинения по всем правилам придворного этикета;
но король был в дурном настроении и сердито что-то ответил; Маликорн
бесшумно скрылся.

В этот вечер Людовик немного поспорил с королевой в на другой день
утром, проходя в кабинет, почувствовал желание поцеловать платок Ла-
вальер. Он кликнул камердинера.

- Принесите мне мой вчерашний костюм, но не трогайте ничего в карма-
нах.

Приказание было исполнено. Король собственноручно обшарил карманы. Он
нашел только свой платок; платок Лавальер исчез.

В то время как король терялся в догадках, ему принесли письмо от Ла-
вальер. Луиза писала:

"Как вы любезны, дорогой государь, прислав мне такие прекрасные сти-
хи! Как ваша любовь изобретательна и постоянна! Можно ли не любить вас?"

"Что же это значит? - подумал король. - Тут какаято ошибка!"

- Хорошенько поищите, - приказал он камердинеру. - У меня в кармане
должен лежать платок, и если вы его не найдете, если вы его трогали...

Людовик одумался. Создать государственное преступление из пропажи
платка было бы большой неосторожностью. И он прибавил:

- Я положил в этот платок одну важную бумагу.

- Государь, - сказал камердинер, - в карманах у вашего величества был
только один платок, вот этот.

- Да, вы правы, - отвечал король, стиснув зубы. - О бедность, как я
тебе завидую! Счастлив, кто сам вынимает из кармана носовые платки и за-
писки!

Он перечитал письмо Лавальер, стараясь сообразить, каким путем его
четверостишие могло дойти по назначению. В письме оказалась приписка:

"С вашим же посланным я отправляю свой ответ, так мало достойный сти-
хов".

- Вот как! Теперь у меня есть путеводная нить, - радостно воскликнул
Людовик. - Кто принес эту записку?

- Господин Маликорн, - робко ответил лакей.

- Пусть он войдет.

Вошел Маликорн.

- Вы от мадемуазель де Лавальер? - со вздохом спросил король.

- Да, государь.

- Вы относили мадемуазель де Лавальер что-нибудь от меня?

- Я, государь?

- Да, вы.

- Ничего, государь, ровно ничего.

- А между тем мадемуазель де Лавальер пишет мне об этом.

- Государь, мадемуазель де Лавальер ошибается.

Король нахмурил брови.

- Что это за игра? Почему же мадемуазель де Лавальер называет вас мо-
им посланным? Что вы отнесла этой даме? Отвечайте скорее, сударь!

- Государь, я отнес мадемуазель де Лавальер носовой платок и больше
ничего.

- Платок... Какой платок?

- Государь, в ту минуту когда я вчера имел несчастье толкнуть ваше
величество... несчастье, которое я буду оплакивать всю жизнь, особенно
после того, как ваше величество изволили выразить свое неудовольствие, -
в ту минуту, государь, я остолбенел от горя и увидел на полу что-то бе-
лое.

- А! - воскликнул король.

- Я нагнулся, это был платок. Сперва я подумал, что ваше величество,
столкнувшись со мной, выронили платок; но, почтительно разглядев его, я
обнаружил на нем вензель, и оказалось, что это вензель мадемуазель де
Лавальер; я подумал, что мадемуазель де Лавальер уронила платок по доро-
ге в зал, и, когда она возвращалась, я подал ей этот платок. Клянусь,
вашему величеству, что все это правда!

Маликорн говорил так искренне, так огорченно и так робко, что король
с величайшим удовольствием слушал его. Он был благодарен ему за эту слу-
чайность, как за величайшую услугу.

- Вот уже второй раз встреча с вами припосит мне счастье, сударь, -
сказал король, - можете рассчитывать на мое благорасположение.

На самом деле Маликорн просто-напросто вытащил платок из кармана ко-
роля с такой ловкостью, что ему позавидовал бы самый заправский карман-
ник славного города Парижа.

Принцесса так и не узнала об этом происшествии. Но Монтале намекнула
на него Лавальер, и Лавальер впоследствии рассказала все королю, который
много смеялся и назвал Маликорна великим политиком. Людовик XIV был
прав; всем известно, что он умел разбираться в людях.

XXXIX

ГДЕ ГОВОРИТСЯ О САДОВНИКАХ, ЛЕСТНИЦАХ И ФРЕЙЛИНАХ

К несчастью, чудеса не могли продолжаться, а дурное настроение прин-
цессы не менялось к лучшему. Через неделю король уже не мог посмотреть
на Лавальер без того, чтобы не встретиться с подозрительным взглядом
принцессы.

Когда назначали прогулку, принцесса немедленно заболевала, не желая
повторения сцены во время дождя или под королевским дубом. По нездоровью
она не выходила, а с нею оставались и ее фрейлины.

Не было ни малейшей возможности устраивать ночные свидания. При пер-
вой же попытке в этом направлении король потерпел жалкую неудачу.

Как и в Фонтенбло, он взял с собою де Сент-Эньяна и вместе с ним отп-
равился к Лавальер. Но он застал только мадемуазель де Тонне-Шарант, ко-
торая стала кричать: "Пожар, воры!" Прибежал целый легион горничных,
надзирательниц и пажей. В результате де Сент-Эньян, оставшийся на месте
происшествия, чтобы спасти честь своего господина, навлек на себя стро-
жайший выговор от вдовствующей королевы и принцессы. Кроме того, на сле-
дующий день он получил два вызова от представителей семьи Мортмар.

Пришлось вмешаться королю.

Эта ошибка произошла потому, что принцесса неожиданно приказала фрей-
линам поменяться комнатами, и Лавальер с Монтале должны были теперь но-
чевать в кабинете своей госпожи.

Даже переписка стала невозможной: писать под наблюдением такого суро-
вого аргуса, как принцесса, значило подвергаться величайшей опасности.

Можно себе представить, в какое раздражение и гнев приводили льва все
эти булавочные уколы. Король портил себе кровь, изыскивал средства и
поскольку он не поверял своих сердечных тайн ни Маликорну, ни д'Ар-
таньяну, то этих средств так и не находилось.

Напрасно Маликорн время от времени предпринимал героические попытки
вызвать короля на признание. Король начинал было клевать, но от стыда
или от недоверия выпускал крючок.

Так, например, однажды вечером он шел через сад, грустно поглядывая
на окна принцессы. Маликорн, следовавший за королем вместе с Маниканом,
- споткнулся о лестницу, лежавшую в кустах, и сказал своему спутнику:

- Разве вы не заметили, как я только что споткнулся о лестницу и чуть
не упал?

- Нет, - отвечал рассеянный по обыкновению Маникан, - но, кажется, вы
не упали?

- Простая случайность. Нельзя так бросать лестницу.

- Да, легко можно сломать себе шею, особенно человеку рассеянному.

- Я не об этом, я хотел сказать, что опасно так оставлять лестницу
под окнами фрейлин.