на самые неожиданные действия, подчас совершенно необъяснимые... А в
министерстве иностранных дел мне сообщили, что он днями выезжает в Лондон
- по делам своего банка... А в Лондоне сейчас революционный клоповник... И
эсеровский филиал там функционирует на Чаринг-кроссе в доме три, на втором
этаже... Он, Лопухин-то, с чего начал разговор? С того, не вы ли меня к
нему послали? Он спит и видит вернуться на службу. Если бы вы нашли
возможным отправить ему письмецо накануне отъезда, - мол, по возвращении
жду вас для разговора, вот тогда он бы еще подумал, как поступить...
провокаторские игры, Александр Васильевич. Если я пишу такого рода письмо,
это значит, я должен с ним встретиться и предложить ему пост, а вам
прекрасно известно отношение к несчастному Лопухину в сферах... Его не
пустят обратно. Каждый, кто отошел от дел так, как он, смят раз и навсегда.
ждет скандал, какого еще не было. Нас всех обольют грязью. Всех без
исключения...
о нас очень много. У него такие информаторы сидят в Петербурге, что и
сказать страшно.
И сказал ему об этом действительный тайный советник, высший сановник
империи, и сказал оттого, что все ощущают трагическую неустойчивость
происходящего!
либерализме и попустительстве евреям, что ж, пора в отставку, грех великой
державе терпеть дрянного премьера...
гордится...
глаза на потолок. - Поверьте, прежде всего я думаю о вас, когда бью
тревогу...
организовать то, что поможет вам хоть как-то влиять на Царское Село. Без
него я не сумею п у г а т ь. А без страха, оказывается, у нас жить не
умеют, добро забывают, быстро предают тех, кому всем обязаны...
намекнем Алексею Александровичу иначе? Если во время доклада государю я
категорически укажу ему на необходимость санкционировать наконец ваш
производство в генералы?
сделались мокрыми и холодными. Головою он понял, что это, наоборот,
вызовет ярость Лопухина, но острое чувство радости за себя понудило его
пожать плечами:
рода, то мне спорить с этим трудно.
Лопухину, осведомиться о здоровье, посетовать на занятость - "найду время
побеседовать, как только кончится сессия Думы", но понял, что именно
сейчас он стоит перед главным выбором жизни: или получить генеральские
погоны, или остаться в полковниках, а там, гляди, и вовсе лишиться
должности.
содержал на Итальянской улице, поздно; как и давеча, был трезв и подавлен,
но не плакал уже.
Вс".
самого, спросил Герасимов. - Ваш авторитет не позволит ЦК принять
кардинальное решение.
убийство Плеве? Великого князя Сергея Александровича? Генерала Мина?
я ей в руки! Когда это было, чтоб полиция платила деньги за такие-то казни
врагов народа?! Докажите, что я не ставил эти акты! Кто сможет
опровергнуть очевидное? Лопухина выгнали со службы, не оставив ему даже
оклада содержания! Всех его предшественников жаловали сенаторами, его -
нет. В своем страстном желании вернуться в прежнее кресло он вступил в
сговор с охранкой и начал кампанию против меня, которая на самом-то деле
направлена против партии!" И - пообещайте им представить документы об этой
провокации охранки.
додумал во сне, ему во сне часто виделись хитроумные комбинации; я должен
был сказать ему, чтобы он предложил цекистам встречу со мной, здесь, в
Петербурге; ладно, Чернов бы испугался; Савинков и вовсе в розыскных
листах департамента полиции, ходит под петлею; но Бурцев-то может
приехать! Вот я бы ему и з л и л по поводу Лопухина: "Да, состоит со мною
на связи, да, изъявил согласие помочь нам в том, чтобы развалить партию
бомбистов, которая лишена каких бы то ни было моральных устоев, действует
по-разбойничьи, взрывая людей, исполняющих свой служебный долг. Да,
Алексей Александрович поступил как патриот империи; на террор эсеров я
отвечаю так, как считаю возможным. Попробуйте отвергнуть хоть одно из моих
обвинений. Первое: члены эсеровского ЦК живут в замкнутом мире, ввели
своих жен в члены руководства, связаны круговой порукой. Второе: деньги
партии тратят бесконтрольно, снимают себе прекрасные квартиры в Париже и
Лондоне, Женеве и Берлине, а рядовые эсеры идут на гибель по их приказам,
отданным во имя честолюбивой жажды власти. Третье: прекрасно понимая, что
крестьянская община есть рудимент, тормозит развитие нашего общества,
мешает рождению миллионов хозяйственных, крепких крестьян, эсеровские
вожаки ведут пропаганду и террор именно против того, чтобы дать мужику
облегчение и уверенность в завтрашнем дне.
найти козла отпущения, взвалить вину за провал стратегии бомбистов на
"полицейского провокатора", каким называют Азефа. Если этот
государственный преступник, коего вы называете "провокатором", появится в
пределах империи, я арестую его в тот же миг, и петли ему не миновать!"
связь прервана.
сопровождении трех филеров г е н е р а л а Герасимова.
"Правительственном вестнике" указ о присвоении Герасимову генеральского
звания, написал личное письмо Столыпину: "Когда мне говорят, что
провокатор Азеф поставил акт против губернатора Богдановича оттого, что
Плеве спал с его женою и п о з в о л и л своему секретному сотруднику
убрать "ревнивого мужа", я могу ответить на этот вздор только одним -
смехом. Богданович писал своим друзьям совершенно открыто, что его жена
"дружит с Василием Константиновичем нежно и доверительно".
чиновном Петербурге знали об этой связи, ибо на такого рода ситуации
Богданович зарабатывал огромнейшие политические дивиденды! Ему двери во
все министерства были открыты! Его губерния цвела, денег он не считал,
мужик у него не бунтовал, оттого что он подкармливал его за счет казенных
сумм, отпускавшихся по ходатайству мадам Богданович, "нежной подруги
Василия Константиновича Плеве".
чудо что за женщина, цветочек и молода, к чему ему было печься о
тридцатипятилетней супружнице?! Да и сам Плеве одновременно с мадам
Богданович имел другую связь, с графиней Кочубей, - вс" ближе, жила в
Петербурге, мужа нет, "люби, не хочу!". А уж про то, что самого Плеве
убили боевики Азефа по личному распоряжению чиновника Рачковского, и вовсе
ни в какие ворота не лезет, чушь собачья, антирусская клевета, желание
представить наш народ племенем низких интриганов, алчущих крови..."
письмо; по его же, Азефа, просьбе он потратил немало усилий, чтобы в ы к р
а с т ь в департаменте полиции его личный формуляр; с этой просьбой Азеф
обратился после того, как Меньшиков переметнулся к Бурцеву; формуляр
Герасимов сжег, оставив, впрочем, собственноручное письмо Азефа директору
департамента Лопухину с сообщением, что в Россию выехал бомбист Егор
Сазонов с целью убить Плеве:
н".
дружество - бывший шеф полиции жаловался на то, как жандармский чин
Герасимов ворвался к нему в квартиру и, стращая карой, требовал
воздержаться от общения с известным историком Бурцевым.
воспитанных людей, требуя, чтобы имя провокатора Азефа никогда и ни при
каких обстоятельствах им, Лопухиным, не поминалось, хотя и до него,
Лопухина, с разоблачениями безнравственного проходимца,
провокатора-двойника Азефа в повременной печати России и зарубежья
Василенко Иван
Нортон Андрэ
Акунин Борис
Володихин Дмитрий
Жюль Верн
Володихин Дмитрий