пагубы равнодушие Твое. Но не взыщи и воззри сей час на тварный мир, иже
создан не по мгновенной прихоти, но Твоею благой волею, и оттого уже
достоин милости Вышней; воззри и, воззрив, ужаснись веселию, царящему во
человецех, ибо не в великом ли веселии истоки великих печалей?..
Рассказывает Аркаша ТОПТУНОВ, затейник. 67 лет.
Гражданин Единого Галактического Союза
22 июня - 3 июля 2215 года по Галактическому исчислению
уже попали не туда и можете выйти. Аркаша Топтунов знает, что говорит,
потому что знает жизнь, которая, нив-року, уже немножко прошла. Не
скажу, что мне это нравится, но тот мальчик с бульвара, что я был
раньше, стал уже лысый как колено, и его на мякине не проведешь. Так
вот: нет хороших сезонов и нет плохих сезонов, нет хорошей публики и нет
плохой публики - публика всегда одинаково сволочная, потому что она
всего только люди, а люди хочут зрелищ, и они таки имеют полное право
его иметь за свои, между нами говоря, очень немаленькие деньги...
всегда, и так будет потом, и никакая молодежь не желает кушать булку без
масла, а масло без немножечко икры, и лучше, чтобы черной. Да! И я не
спорю, что ничего не смыслю в новомодных извращениях типа розовых
сотюшек или, упаси Боже, сийсийного массажа; я отцвел, как бузина в
огороде, и пора уступать молодежи, которой у нас, не знаю зачем, дорога
везде...
потом? А я, между прочим, еще не забыл, какие слова ей кричали на первых
гастролях, она ж такой гадости в своей Хацапетовке и не слыхивала, и
бедная девочка плакала в уборной, кричала про хочу домой и била об моя
бедная голова фарфоровые тарелки. Из моего сервиза, заметьте! Ну и что?
Я терпел, как пингвин на морозе, потому что таланту надо идти навстречу.
Аркаши...
Сердце, печенка, пятое-десятое, одна сигарета в день, никакого коньяка,
никаких девочек, в смысле - нельзя, но тут уже извините, я еще не умер,
и знаете что? - пусть у ваших врагов будет столько болячек, сколько
рецептов я сдаю в макулатуру по четвергам и воскресеньям. И я устал,
зачем спорить...
вниз, как орел, и эта красота под ногами тихонько шепчет мне: "Аркаша,
неужели я останусь без тебя, а все эти муфлоны без развлечений?"... а с
моря вдруг налетает медленный свежий ветерок, и уже не надо зарядки; я
стою, молчу, и в горле становится, как с перепоя, липко и вонюче, и я
отвечаю моему городу - во всю глотку, чтобы повскакивали любимые соседи,
которым только и радости, что стучать в стенку, когда Аркаша привел
дебютантку и девочка мешает им, видите ли, спать... так вот, я отвечаю:
"Они не дождутся!" - и опять запрягаю себя, как сивку-бурку, и тяну этот
клятый воз, хотя то, что у меня есть, слава Богу, хватит на три остатка
такой жизни, как я сейчас имею, даже если совсем сойти с ума и опять
жениться...
такое Земля, я не пальцем делан, и я лучше вас знаю: Земля это таки
Земля и у нас на Земле трудно кого-то чем-то удивить. Нет, я не хочу
ныть, у меня это получается нив-року даже теперь, и сериалы мои смотрит
пол-Галактики, если не вся, особенно про Рамоса, и даже премии идут, как
положено, хотя будь Рамос жив, строго между нами, он, я думаю, выдал бы
мне такую премию, что у меня ноги встали бы выше шнобеля; так вот,
премии премиями, но себя не обманешь. Скажу вам, как родным: две Ози не
бывают за одну жизнь, и можешь быть доволен, если тебе хоть раз вылетело
такое счастье по профессии. А изобретать новенькое моим мозгам уже не
всегда под силу, так вот и получается, что на живые шоу Топтунова идет
все меньше народу, и то, знаете ли, бьет по уважению к себе самому. Вот
почему я ухватился за эту клубничку с экзотическими жонглерами; я сразу
все сообразил, когда увидел рекламки. "Ой, Аркаша, это да, это что-то с
чем-то, и это твой шанс" - вот что я сказал себе, когда впервые узнал
про вонючую планетку с дефективным названием, - пусть те, кто там живет,
его и выговаривают на здоровье, если хотят, меня это не касается. Меня
касается другое: чтобы было много, красиво и хорошо публике.
и не будем говорить, где я его распаковал. Ну ладно, будем, потому что
"где" - это тоже важно: я распаковал его в своем клозете, потому что
обычно, можете поверить, я знаю, как мало кто, рассылают полный дрэк, и
использовать эти бумажки, если они не глянцевые, можно сразу и по
прямому назначению.
меня есть правило: клозет - это же, простите, храм души, тут нужно
сидеть и тихо думать, и ничего больше, тем паче в таком клозете, как мне
оборудовали, по особому заказу. Но когда Аркаша рассмотрел эти
фотографии... ой, разве я уже мог думать тихо? Вы бы видели! Мальчики в
бело-красном, и что эти мальчики вытворяли с мечами, луками и прочей
дребеденью! Или я не Топтунов, или на это стоило видеть, и Топтунов
сделал все, чтобы Земля без посмотреть на это не осталась.
называть имя, так вот, если этот мальчик хотел чего-то иметь, то бегал
по пятам за солидные люди и уговаривал выступить хоть немножко, и его
посылали, и он приходил опять, и если не пускали в двери, так он лез в
окно, и люди таки выступали, чтобы хоть отвязаться, и скажу вам честно,
вот так и закалялась сталь. Но это было так давно, что - теперь уже не
правда; теперь я никуда ни за кем не бегаю, бегают как раз за мной, если
нужно что-то действительно вкусненькое. В конце концов, я же из тех,
которых сейчас уже почти, можно сказать, и нету, и именно меня, а не
какого-то из этих свеженьких шустряков приглашали аж на Авиньон, чтобы
сделать пару Шекспировских спектаклей для... т-с-с!.. можете сами
догадываться, для кого, а я давал подписку и ничего не скажу, чтобы не
надо было опять таскаться по судам; короче говоря, Аркаша давно уже не
мальчик, и это известно не только Топтунову; я дал телекс куда надо, и
эти дикие люди вообще озверели от восторга. Их Управление Культуры, или
Министерство, или как это там называется, сразу ответило: "Да!" - и
предложило сто, нет - двести, нет - сколько угодно любых солистов!
взял одного на пробу...
Семипалатинска? Зря, зря! Чудный пейзажик, одни сплошные тюльпаны. И на
космодроме я тоже был один, как эти цветочки, в смысле - один
встречающий, зато приезжих, как в Одессе летом, но даже в Одессе летом
нет столько двуногих с планеты... ну, как же ее, а?.. Дархай! Видите?! -
вспомнил, так что замолчите свой рот и не смейте больше сказать, что
Топтунов уже склеротик... да; ну, один так один; я уболтал сопливого
погранца, что меня не надо не пускать на летное поле, встал там и
собрался узнать своего артиста сразу, чтобы все было без нервотрепки,
потому что люди искусства, вы их не знаете, это очень тонкие люди, и
чуть что, так сразу идут нервы; вот помню, когда я работал Ози, так
девочка хотела, чтобы я делал то-се, и я таки делал, и Ози хоть сейчас
скажет вам, что Аркаша ей друг, хотя она уже даже и не Аркашин уровень.
они все одинаково упакованы? Какие-то жуткие пятнистые балахоны,
какие-то значочхи, все почти без багажа, зато - строем. Нет, вы только
вообразите себе на минуточку: по трапу - строем, с песней!.. О, это уже
было зрелище, и я видел его бесплатно, а больше вообще никто! Но я не
любовался, потому что надел очки и смотрел по делу; и я все-таки
вычислил парнишку, потому что у меня опыт, а еще потому, что на нем,
единственном, не было ничего пятнистого, а наоборот - все как на
буклете: белые шаровары с красной вышивкой и красное с белым что-то
вроде пончо.
я сказал "рюкзак"? - не слушайте, я ошибся, это был слон, может быть,
даже два. Мы втроем еле-еле загрузили этот мешочечек в мой флайер, и
потом все равно пришлось потесниться. И я понял, что начинается кошмар,
но обрадовался, потому что у меня появилось предчувствие, а предчувствия
Топтунова никогда не бывают просто так, это вам может подтвердить вся
Пишоновская, которая еще не уехала, а только собирается...
разговаривать, но перед самым приземлением он решил-таки сделать большое
одолжение и буркнул: "Лон Сарджо". Спасибо, я должен был догадываться,
что это его так зовут! Но я не стал обижаться, потому что дебютанты
всегда немножечко с придурью и не сразу умеют соображать, что придурь
может быть хороша только тогда, когда работает на образ...
половина моей жизни погасла из-за этих контрактов, и половина моей
хворобы тоже только оттуда, потому что очень трудно уговаривать эти
тонкие натуры, какие им предлагают прекрасные условия. И что же? Этот
пацан подписал все не глядя, и я даже пожалел, что не сообразил
подрезать сумму гонорара еще процента на четыре, а потом сказал себе
Посняков Андрей
Никитин Юрий
Орловский Гай Юлий
Сертаков Виталий
Херберт Фрэнк
Лондон Джек