вокруг столь неожиданных известий; и тревога его не оставляла.
Глава 2
ЗАГОВОР РАСКРЫТ
не ударил по металлу металл; ни стук шагов, ни гул мотора, никакой иной из
обычно сопровождающих человека шумов не осмеливался нарушить удивительную
тишину. Лишь плескались волны у мола, и чайки кричали в небесах, но то были
голоса природы - а люди и их машины замерли на всем громадном пространстве
туннельных работ, ибо каждый, бросив все, вскарабкался куда-нибудь повыше,
чтобы лучше видеть драму, которая разыгрывалась прямо перед глазами. С
каждой стены, и крыши, и крана свешивались, как виноградные гроздья, люди -
гроздья людей с наполненными горем глазами и потерявших дар речи перед лицом
трагедии; они напряженно следили, как маленькая горбатая субмарина, взбивая
за собою пенный след, на предельной скорости мчится к выходу из гавани. Лишь
на самой верхней наблюдательной точке, в управлении, были движения и звуки -
один человек, радист, щелкал переключателями, подкручивал кремальеры и
говорил, говорил в судорожно стиснутый микрофон, не замечая, как крупные
капли пота катятся по его лбу и срываются вниз.
судно. Поняли меня, "Наутилус", поняли меня?
громкой от чрезмерного усиления речью:
особых стараний не требуется. А вообще-то я слышу вас хорошо, будто вы
сидите у меня на плече. Продолжаю идти по курсу.
людей. Протолкавшись сквозь них и взяв у оператора микрофон, Гас перещелкнул
тумблер на передачу.
вон оттуда. Я пошлю катер подобрать вас. Все.
прощения, сэр, я думаю, что этого приказа я не услышу. Я тут раскрутил
старину "Наута" на столько узлов, сколько ему и не снилось прежде в его
спокойной ржавой жизни, сейчас он шпарит как проклятый. Красный столбик
по-прежнему лезет вверх, но мы будем уже далеко в море, когда он перевалит
опасную черту.
силовую установку, стержни оказались поднятыми на всю длину, и я не могу
запихнуть их обратно ни вручную, ни как иначе. Я ж не атомщик, мне было не
сообразить, чем умаслить эту пакость, - и я подумал, что лучше всего будет
слегка оттащить ее в море.
потом, рычаги можно закрепить, чтобы старина держался на курсе, но
погружение так не отработаешь - а я как раз собираюсь нырнуть поглубже. Так
глубоко, как только получится. Значит, конец связи. Под водой радио не
работает...
Далеко в море полыхнуло белое пятнышко пены там, где лодка ушла вниз. Потом
океан стал пустынным.
и теперь каждый, кто здесь находился, знал, что делает этот один человек
ради них всех. Щурясь от солнца, они смотрели в море, туда, где ушла в
глубину субмарина, и ждали последнего акта драмы жизни и смерти, которая
разыгрывалась у них на глазах; они не знали, чего, собственно, ждут, но
понимали, чувствовали, что, хотя атомная энергия и не входит в круг их
познаний, ее появление будет заметным для всех.
и сам океан вздыбил горбатую спину, как если бы какой-то древний, чудовищный
обитатель глубин пытался всплыть на поверхность или, может быть, рождался
новый остров. Страшное кипение в океане все усиливалось, и тут до берега
докатился могучий удар, который сбил людей с ног, раскачал подъемные краны,
заставил оглушительно задребезжать лежавшие друг на друге стальные листы на
каком-то складе. А океан выгибался все выше и выше, пока кипящая масса воды
не замерла на высоте нескольких сотен футов - и тогда, прежде чем она начала
падать обратно, из самой ее сердцевины белой колонной вымахнула бешено
крутящаяся спираль, она рвалась в небо, в самое небо, невообразимо высоко,
вот она уже сравнялась с горной вершиной на соседнем острове Пику... И тут
она расцвела мерзким цветом, раскрываясь, словно адский цветок, до тех пор
пока белое облако, насквозь простреливаемое кровавыми вспышками, не
утвердилось на вершине колосса, который его исторг. Так он стоял;
отвратительный, странно красивый в своей чужеродности, самый ядовитый гриб
под небесами, вскормленный смертью и сам - смерть.
человеке, который стоял позади них, все они как один обнажили головы и
прижали свои шляпы, шлемы, кепки к груди, отдавая последнюю память храбрецу,
который только что перестал жить.
Сделайте объявление, и все могут идти.
бросил туда короткий взгляд, нахлобучил свой шлем и ушел. Ноги сами собой
пошли по знакомому пути - к улице, затем к "Эль Тампико". Официант бросился
за вином для него, принес, и с языка его уже готовы были сорваться вопросы о
странном явлении, которое все недавно наблюдали, но Гас, отмахнувшись и от
вина, и от вопросов, велел принести виски. Стоило бутылке появиться перед
ним, он залпом осушил бокал, наполнил его снова и уставился в его глубину.
Через несколько минут он поднес к голове руку в условном жесте - охранявший
его огромный индеец возник в дверях и подошел к нему.
выдохнул. - Вот настоящая огненная вода.
здесь и похлебай какое-то время, а за мной не ходи. Я зайду внутрь и уйду
черным ходом.
улыбкой.
Снять женщину и забыть печали. Я подскажу вам отличный дом...
идет. Не оглядываясь, он пересек обеденный зал и поднялся по лестнице,
ведущей в комнаты отдыха. Оказавшись в темном коридоре, он остановился и
прислушался, выясняя, действительно ли он здесь один. Убедившись, что за ним
никто не идет, он быстро и тихо подошел к окну в конце коридора и толкнул
раму; окно было не заперто, хорошо смазано и открылось беззвучно. Одним
быстрым движением Гас вылез наружу; балансируя на карнизе, закрыл за собой
окно и спрыгнул в темный переулок. Никто его не видел; лишь белые
потрескавшиеся стены смотрели на него, да источали зловоние близкие помойные
баки. В конце переулка, там, куда попадало солнце, проходили какие-то люди,
но сюда никто не заглядывал; однако для пущей уверенности Гас подождал, пока
они пройдут. Лишь когда видимая часть улицы опустела, он, стараясь двигаться
как можно тише, перебежал к зданию напротив; заглубленная в стену и поэтому
со стороны почти незаметная дверь отворилась, стоило ему подойти, и сразу
закрылась за его спиной.
светом электрических ламп; ставни были закрыты, шторы опущены. На столе был
радиоаппарат, перед ним сидел Человек; когда Гас вошел, человек обернулся и
встал.
казалось, что я снова на старине "Науте" и вывожу его на шесть футов под
килем, а он в натуре собирается меня придушить. Он был хорошим кораблем,
жаль, что так кончил.
уже там. Сальники начали течь, корпус дал трещины. Сейчас его гибель пошла
на пользу доброму делу.
время предупреждают эксплуатационные руководства.
господствующие ветры унесут облако мимо судоходных линий, а расщепляющиеся
материалы в морской воде быстро рассеются и не причинят вреда.
номеру нашей программы. Вы займетесь им сегодня вечером; ожидается крупное
приключение, к тому же оно придаст хоть какой-то смысл кончине старины
"Наута". Могу я пойти с вами?
рукоятки револьвера, заткнутого за ремень брюк на животе и до этого момента
прикрытого курткой.
Сертаков Виталий
Афанасьев Роман
Сертаков Виталий
Роллинс Джеймс
Шилова Юлия
Лондон Джек