Чтение 28–й страницы книги ~Машина различий~

Ноэль <Ноэль - Ноэль Гексли (1856-1860), первый сын Томаса Генри Гексли,
умер от скарлатины> пришел сегодня помогать отцу. Скажи доктору Мэллори
здрасьте, сынок.

- Здвавствуйте, мистер Меллови, - пропищал мальчик.

- Доктор Мэллори, - мягко поправил Гексли. Глаза Ноэля испуганно
округлились.

- Вы медицинский доктор, мистер Меллови? - Мальчик явно надеялся на
отрицательный ответ.

- Ну как же это так, мастер Ноэль? - расплылся в улыбке Мэллори. - При
нашем последнем свидании вы еще едва ходили, а теперь я вижу настоящего
маленького джентльмена. - Он знал, что Гексли обожает ребенка. - А как
поживает ваш маленький братик?

- Теперь у него есть еще и сестра, - объявил Гексли, опуская ребенка на
пол, - появившаяся на свет, пока ты отсутствовал.

- Вот же вам всем радость, мастер Ноэль!

Мальчик неуверенно улыбнулся, а затем запрыгнул в отцовское кресло.
Мэллори поставил саквояж на низенький книжный шкаф, хранивший переплетенное
в сафьян собрание трудов Кювье <Кювье, Жорж Леопольд Кретьен Фредерик
Даго-бер (1769-1832) - выдающийся французский естествоиспытатель, известный
своими трудами в области сравнительной анатомии, палеонтологии и систематики
животных. Тезис катастрофизма выдвинут им впервые в работе ?Исследование
костей ископаемых позвоночных? (1812)>, и начал открывать замки.

- А у меня, Томас, есть для тебя подарочек, от шайенов. - Он затолкнул
пакетик с ?дирижаблями? под ?Вестминстерское ревю?, вынул маленький,
перевязанный бечевкой сверток и передал его Гексли.

- Надеюсь, это не какая-нибудь этнографическая безделушка, - заметил
Гексли, аккуратно перерезая бечевку. - Терпеть не могу все эти бусы-перья.

Сверток содержал шесть коричневых сморщенных облаток размером с
полукроновую монету.

- С любовью и почтением от главного их шамана.

- Эти шаманы, они ведь очень похожи на наших англиканских епископов, или
нет? - Гексли посмотрел один из кожистых предметов на свет. - Высушенная
растительная субстанция. Кактус?

- Думаю, да.

- Джозеф Хукер <Джозеф Долтон Хукер (1817-1911) - крупнейший английский
ботаник (систематик растений), директор Королевского Ботанического сада в
Кью, сторонник дарвинизма и друг Дарвина. Председатель Королевского общества
(1872-1877)> из Кью нам сказал бы точно.

- Американский колдун довольно точно уловил цель нашей экспедиции. Он
решил, что мы намерены вернуть мертвое чудовище к жизни. Так вот, Томас, эти
облатки дадут тебе силы путешествовать далеко-далеко, ты найдешь душу этого
существа и приволочешь ее назад.

- И что же мне с ними делать? Нанизать на шнурок, как четки?

- Нет, Томас, съесть. Ты их съедаешь, а потом начинаешь петь, бить в
бубны и кружиться, как дервиш, пока не свалишься. Насколько я понимаю,
такова стандартная методика, - с серьезнейшим видом объяснил Мэллори.

- Некоторые растительные яды способны вызывать видения, - заметил Гексли,
убирая облатки в ящик стола. - Спасибо, Нед. Я позабочусь, чтобы они были
должным образом каталогизированы. Боюсь, нашего мистера Рикса совсем одолели
заботы. Обычно он более расторопен.

- Сегодня у вас там много народа, - заметил Мэллори.

Сынишка Гексли достал из кармана конфету и принялся с хирургической
аккуратностью ее разворачивать.

- Да, - кивнул Гексли. - Британские музеи - наши твердыни интеллекта, как
красноречиво выразился некий парламентарий с присущим этой породе
красноречием. Но при всем при том бессмысленно отрицать, что образование,
массовое образование - главнейшая из наших задач. Хотя бывают дни, когда мне
очень хочется бросить все это к черту и уйти в экспедицию - ну чем я,
спрашивается, хуже тебя?

- Ты нужен здесь, Томас.

- Вот-вот, - отмахнулся Гексли. - Все вы так говорите. Я поставил себе за
правило выбираться отсюда хотя бы раз в год. Съезжу в Уэльс, поброжу по
холмам. Отдохновение души... - Он помолчал. - Ты уже слышал, что меня
выдвигают в лорды?

- Нет! - восхитился Мэллори. - Том Гексли - лорд! Это надо же! Ты меня
радуешь! Гексли неожиданно помрачнел.

- Я видел лорда Форбса <Форбс, Эдвард (1815-1854) - английский
естествоиспытатель, один из пионеров биогеографии. Анализировал
распределение флоры и фауны Британских островов и связь его с геологическими
метаморфозами> в Королевском обществе. ?Ну, - сказал Форбс, - рад сообщить,
что ваши заслуги получили высочайшую оценку. Отбор в Палату лордов
производился в пятницу вечером, и, по моим сведениям, вы прошли?. - Гексли
артистически изобразил жесты Форбса, его манеру выражаться, даже интонации.
- Я еще не видел списка, - теперь он говорил своим собственным голосом, - но
Форбсу можно верить.

- Конечно же! - радостно согласился Мэллори. - Форбс, он человек
надежный.

- А вот я, - охладил его Гексли, - не спешу радоваться, ведь официально
ничего еще не объявлено. Меня очень беспокоит здоровье премьер-министра.

- Да, - кивнул Мэллори, - жаль, что он болен. Но ты-то здесь при чем?
Твои достижения говорят сами за себя!

- Время выбрано не случайно, - покачал головой Гексли. - Я подозреваю,
что это тактический ход Бэббиджа и его ближайших сподвижников, последняя
попытка набрать в Палату лордов побольше ученых, пока Байрон еще на коне.

- Что за странные мысли! - удивился Мэллори. - Кто, как не ты, был
активнейшим сторонником Эволюции во всех дебатах? К чему сомневаться в своем
счастье? Мне это представляется элементарнейшей справедливостью!

Гексли схватился за лацканы сюртука - жест, выражавший у него высшую
степень искренности.

- Стану я лордом или нет, могу сказать одно: сам я в это дело не
вмешивался. Я ни о чем не просил, и если получу титул, то не посредством
каких-то там закулисных махинаций.

- Но мне казалось, что отбор лордов не связан ни с какими махинациями, -
удивился Мэллори.

- Еще как связан! - отрезал Гексли. - Хотя ты и не услышишь такого от
меня прилюдно. - Он понизил голос. - Но мы с тобой знаем друг друга уже
много лет. Я рассчитываю на тебя как на союзника, Нед, и как на честного
человека.

Гексли вышел из-за стола и начал нервно вышагивать по турецкому ковру.

- В таком важном деле ложная скромность бессмысленна. У нас есть
серьезные обязанности - перед самими собой, перед внешним миром, перед
наукой. Мы купаемся в похвалах - удовольствие, на мой взгляд, ниже среднего,
- а заодно претерпеваем бесчисленные трудности, в том числе и страдания, и
даже опасности.

Сперва радостная новость, затем тревожные, несколько загадочные
откровения - от всего этого кругом шла голова. Впрочем, Гексли всегда
создавал вокруг себя какую-то особую напряженную атмосферу; так было даже в
давние студенческие годы. Впервые после Канады Мэллори почувствовал, что
возвратился в настоящий свой мир, в мир более чистый, возвышенный, где
обитал разум Томаса Гексли.

- Опасности какого рода? - спросил он после довольно длительной паузы.

- Нравственные опасности. И физические тоже. Борьба за власть всегда
сопряжена с риском. Лордство - пост политический. Партия и правительство,
Нед. Деньги и законы. Соблазны и постыдные компромиссы... Ресурсы нации не
безграничны, конкуренция велика. Нишу науки и образования следует защищать,
нет, - расширять!. Так или иначе, - невесело улыбнулся Гексли, - нам
приходится рисковать. В противном случае остается только опустить руки и
отдать мир грядущего на волю дьявола. Лично я скорее умру, чем стану
смотреть, как распродают науку!

Пораженный резкостью Гексли, Мэллори взглянул на мальчика, который сосал
свою конфету и от скуки колотил ногами по креслу.

- Ты самый подходящий для этого человек, Томас, - сказал он после
секундного раздумья, - и всегда можешь рассчитывать на мою помощь.

- Спасибо, Нед, я был в тебе уверен. Я очень рассчитываю на твою
смелость, на твое ослиное упорство. За два года каторжного труда в дебрях
Вайоминга ты показал себя крепким, как сталь! А тут я на каждом шагу вижу
людей, которые с пеной на губах распинаются о своей преданности науке, а
сами только и мечтают, что о золотых медалях и профессорских мантиях. Гексли
ходил все быстрее и быстрее.

- Моровое поветрие, настоящее моровое поветрие. Более того, - он резко
остановился, - иногда я начинаю опасаться, не коснулось ли оно и меня. Ты
понимаешь, Нед, как это страшно?

- Это невозможно, - заверил его Мэллори.

- Хорошо, что ты снова с нами, - Гексли снова заметался по кабинету. - И
что ты теперь - знаменитость! Мы должны на этом сыграть. Я хочу, чтобы ты
написал о своих подвигах книгу.

- Странно, что ты об этом заговорил, - отозвался Мэллори. - У меня в
саквояже как раз лежит образчик подобной литературы. ?Миссия в Китай и
Японию? Лоренса Олифанта. Толковый парень, очень сообразительный.

- Олифант из Географического общества? Безнадежный случай. Слишком
сообразительный и врет, как политик. Нет, ты должен писать совсем просто -
настолько просто, чтобы тебя мог понять и самый рядовой механик, из тех, что
украшают свои гостиные пемброков-скими столами и фарфоровыми селянками!
Поверь мне, Нед, это нужно для большого дела. А заодно принесет тебе хорошие
деньги.

Мэллори несколько растерялся.

- Ну, говорю я вроде и ничего, если под настроение, - но взять вот так и
написать целую книгу...

- Ничего, - улыбнулся Гексли, - мы подыщем тебе какого-нибудь писаку с
Граб-стрит <...писака с Граб-стрит. - В XVIII в. на Граб-стрит жили неимущие