сказать, да мешали: утречком сбегай к источнику и помой голову.
Князь запретил красить волосы в огненный цвет. За это бреют и лупят. Одним и
тем же мечом.
припоминаю, что давным-давно какая-то выжившая из ума хрычовка напророчила,
что придет на эту дорогу несравненной красы женщина с солнечными волосами...
И будет это во времена самого мудрого и прекрасного власти-геля. Не знаю уж,
как там было с предыдущими князьями, но дед и отец нашего с лица были
того... сказать непристойно. А вот теперешний, Оцмар Великодивный, как-то
посмотрелся в зеркало и вдруг решил, что это - про него. Все дамы,
естественно, в тот же день покрасились соком лисьей смоковницы. Так что если
бы и объявилась на нашей дороге предвещанная красавица, ее было бы не
отличить среди тьмы поддельных.
зловещая пауза. Лронг почесал другую бровь - а надо ли говорить? Потом еще
тише произнес:
сонмище разных девушек - от побирушек до стоялых караванниц. А где они
сейчас?
его нет мужчины ни на одной из дорог Тихри.
будущее.
над вечерней дорогой подобно чудовищному снаряду, выпущенному прямо на
солнце. Оно словно чуточку поднялось, а может, это только казалось, потому
что кругом уже не было видно ни гор, ни остатков рощ - одни болота, покрытые
кисейным туманом. Там, где местность слегка подымалась, попадались
заночевавшие караваны, пыльные и недвижные; гигантский паук, семеня по
обочинам, пролетал над ними с такой скоростью, что невозможно было
рассмотреть, кто и как там устроился на ночлег. Но, похоже, спали просто
вповалку - люди, тягловые единороги и прыгучие гуки-куки, не осмеливавшиеся
отходить от каравана, как они это позволяли себе в городе.
озерец стали выпрыгивать на дорогу их дикие собратья на широких перепончатых
лапах. Паук, чуть сбавив темп, мгновенным движением выбросил в сторону одну
из своих суставчатых лап; вероятно, на конце ее была какая-то присоска,
потому что травянисто-зеленый зверь как будто прилип к ней. Паучище, не
сбиваясь с дороги, поднес жертву к устрашающим своим жвалам и захряпал ими
по прутьям намордника - нет, полакомиться по ходу движения ему не улыбалось.
Тогда он подкинул оглушенную тушку вверх, и она шлепнулась точно к отверстию
наспинной сумки.
омерзения. Сибилло выпутался из длиннющей шерсти, устилавшей изнутри ездовую
полость, и они вместе скинули вниз нежелательный Груз.
потыркал своего скакуна прямо в загривок - кинжал позеленел, лезвие уходило
по рукоятку в кожистый панцирь, видневшийся между толстыми, как кошачий
хвост, шерстинами. Результата не последовало - паук или не почувствовал, или
проигнорировал наказание.
возвращая оружие юноше. - Негодный меч.
были увенчаны какими-то странными конструкциями, напоминающими исполинские
кости. Белые и причудливые, они предостерегающе указывали вверх заостренными
концами. То ли это каменные остовы каких-то разоренных сооружений, то ли
причуды выветривания... Киху припомнилась старинная легенда о том, как из
косточки убитой для забавы ящерки выросли кости дракона, которые потом стали
обрастать плотью бессмысленно загубленного зверья.
экипаж чуть покачивался, как на рессорах; в забитой шерстью полости пахло
медом и травами - видно, шаман держал ее в чистоте. Интересно, есть у него
свой дом, или он прямо здесь и ночует? Ких покрепче намотал на левую руку
гибкую волосину - если неосторожно высунуться, то ведь сдует, скорость
бешеная, и время от времени поворачивал голову то налево, то направо,
опасаясь пропустить обещанную башню. Вперед, между паучьих глаз, он глядеть
не решался - встречный ветер сек по глазам, застилая их слезами.
без окоп и дверей, торчащее на болоте, как фиалка. Ких потянул старца за
ногу:
убегающей назад башенкой и, позевывая, велел:
Последний обоз пойдет - сожгут. Сибилло однажды само тут чуть не сгорело...
С тех пор завязало.
Совершив таким образом утренний туалет, он вздохнул и сказал:
башенками, как и Орешник, он походил издалека на распяленную ежовую шкурку.
Сигнальный дым не торчал вздернутым кошачьим хвостом, а сразу же
расплывался, смешиваясь с набухшими влагой облаками. Солнце проглядывало
сквозь них едва заметным бледным пятнышком, наводя невыразимую тоску.
поясу вожжи.
окраины Ракушечника слева.
дорогу. - Вот мы едем освобождать этого... как его? А может, его за дело
посадили?
Князь еще малышом был, они его похитили.
бы, если б они этого не сделали. О, темница. Сейчас въедем.
не обнаружил. Вместо этого они очутились перед просторным навесом,
опирающимся на многочисленные и, как тут повелось, беспорядочно разбросанные
там и сям каменные столбы. Ближе к углам располагались четыре больших
колодца с воротами и дремавшими в упряжи единорогами. В самой середине на
кошме вповалку валялось человек двадцать; судя по тому, что к ближайшей
колонне были прислонены здоровенные копья, это были стражи. Один дремал,
по-птичьи сидя на краешке колодезного сруба.
бутафорский нос, который делал его сразу на порядок внушительнее. - Двигай,
куда и сибилло, не мешкай, но и под ноги никому не угоразди. Соображай.
из сосудика со снежинками. Белый буранчик закрутился вокруг него, мягко
отпихнул шамана, который недовольно поморщился и потер обожженный холодом
локоть. Шурушетр между тем подогнул лапы и, на брюхе въехав под навес,
замер.
ним, но вовремя продрал глаза и рухнул на колени:
дородный смотритель, кутаясь в ночной балахон. Он поймал гостя за локоть,
подвел к кошме и шуганул оттуда еще не проснувшихся.
Лропогирэхихауд-по-Рахихорд-над-Хумусгигрейтос?
стоялые караванники, вот в этом, не изволите ли убедиться сразу после
дыма...
Лукин Евгений
Шилова Юлия
Флинт Эрик
Максимов Альберт
Куликов Роман
Афанасьев Роман