не сходя. Скородумы липовые. А нам надо готовить убежища, и не для одного
города - для всех еще уцелевших. Не соваться со своей культурой, а сохранять
местную, и в темпе благоустраивать пещеры, расширять, подводить теплые
источники, и таскать-таскать-таскать в них добро - из мертвых городов.
Дороги проложить - от каждого современного населенного пункта А к каждому
убежищу Б. Вот такая задачка..."
этим..." подействовала на него как сигнал боевой тревоги - глобальные
проекты росли по всем уголкам Колизея, как шампиньоны после дождя, и начисто
вышибали его обитателей из рабочего состояния.
побольше бодрости и свешивая за перила лопатку бороды. - Позвольте, а
Бессловесный где?
возвышался над компактным Сэром Найджелом, специализированным
суперпрограммным роботом, использовать которого в кухонных целях было просто
безграмотно. С титанирового темечка этого уникального кибернетического
индивидуума стекал яичный желток.
Макася. - Приспичило ему спозаранку.
его Абоянцеву. Размеры яйца были поистине устрашающими.
что на здешних кормах, и те, что на концентратах. А вот птичье племя
разносит, как на дрожжах. Может, оттого в Та-Кемте и нет крылатого царства?
бескрылым миром. Птиц здесь не водилось, насекомые - бабочки, стрекозы,
пчелы - в лучшем случае совершали спазматические скачки, и то не выше
человеческого роста. Это было одной из загадок эволюции. А люди-то надеялись
на акклиматизацию здесь земных пернатых...
утреннем солнце яйцо Сэру Найджелу.
робот, едва касаясь предложенного объекта кончиками титанировых пальцев, -
несмотря на свою универсальность, он не способен был определить пол
собеседника.
сейчас ваши заботы..."
к дверце в колодец - лишь бы ни с кем больше не встречаться. Если и был у
него за всю экспедицию тягостный день, так это сегодняшний. Проходя во
внутренние отсеки, услышал сверху, со второго этажа, сонное бормотание
Гамалея: "И в пасхальную ночь, под звон колоколов, провалился этот город со
всеми жителями под землю - бом!.. бом!... бом!.. (на мотив "Вечернего
звона", естественно), - и поросло то место..."
пораньше. Тоже своеобразное проявление ностальгии. Абоянцев захлопнул за
собой дверцу, пренебрегая внутренним лифтом, полез по запасной лесенке на
третий этаж, в аппаратную. Не дойдя одного пролета, услышал очередной чужой
разговор. Фырчал Алексаша: "Ну, под наркозом, под гипнозом, в конце концов!
Эка невидаль - опалить шкуру, два-три косметических рубца пострашнее... Вот
и готов калека, божий человек. Засылай себе в город, никто и не потребует у
него, убогого, чтобы он из своих обожженных конечностей делал лопату или
метелку. Ведь элементарно, так почему же не попробовать?" - "Потому и не
попробовать, - степенно возражал Наташа, - что так и засыплешься... Дай-ка
тестер... Потому как люди все считанные, из города в город не бегают, тут уж
действительно, как в Египте - никаких Юрьевых дней... Теперь изоляшку! К
каждому двору жрец определен, он беглого за версту учует". - "Ну, уж
кого-кого, а тутошних жрецов обвести вокруг пальца - это раз плюнуть. Не тот
тут жрец. Без фанатизма, без остервенения - ни рыба ни мясо... Давай-ка тот
блок еще почистим для профилактики... Ага, держу. Так вот, дохлая тут
религия, скажу я тебе!" - "Это со стороны, Алексаша. Дохлых религий не
бывает. Мы еще с ними нахлебаемся". - "Когда? Когда, я тебя спрашиваю? Мы
уже пересидели тут все разумные сроки акклиматизации, а там, на Базе, только
и ждут, к чему бы придраться, чтобы сыграть отбой! Ты же знаешь на опыте
веков, что с течением времени всегда выигрывают перестраховщики, это как в
чет и нечет с машиной..."
нечет? - Начальственный рык раскатился по аппаратной прежде, чем сам
Абоянцев, воинственно выставив вперед свою бороду, переступил порог.
что-то непривычная походка, отметил начальник. "Абоянцев здесь?.. Был здесь
Абоянцев?" - и он не сразу даже узнал голос Аделаиды.
каблуках (наверное, первое, что попалось) - на босу ногу:
чтобы ни боже мой не включили дальнюю связь. - Как это понимать - не
разбудить?
узнать: обычной манеры растягивать фразы и не кончать их вовсе - как не
бывало!
было бы предположить разлитое запредельное торможение в коре головного мозга
и ближайших подкорковых узлах, но это исключено, равно как и крайнее
утомление, гипноз - все эти факторы просто не могли иметь места!
и доверял им безоговорочно. Короткий сигнал общего внимания рявкнул
одновременно во всех помещениях Колизея - от подвалов колодца до курятника,
и вслед за ним раздался голос начальника экспедиции:
говорить дважды.
Абоянцева только долетало сказанное вполголоса: "...аллергию я исключаю...
смывы со стен возьмем позже... асфиксия... постгипнотическое..."
Меткаф.
утопленную в дерево обшивки. Тотчас же зашуршала пленка, падающая сверху, и
гнездо Кшисиной комнатки оказалось отделенным от галереи дымчатой
подрагивающей стенкой. Меткаф оказался там, внутри. Сейчас, когда еще не
настал момент принимать решение ему, как единоличному руководителю всех этих
людей, Абоянцев только выслушивал их и, молниеносно оценивая безошибочность
требований, выполнял все четко и безупречно. Как робот. Это редкостное
качество и входило в число тех достоинств, которые сделали Салтана Абоянцева
начальником базы.
как тибетский идол, так как располагал пока неполной информацией и мог
прийти к решению, которое потом пришлось бы подвергать многочисленным
сомнениям. Таково было его правило. Так что думал он сейчас о своем
экспедиционном враче, а вернее, о той ироничной несерьезности, с какой
Аделаида относилась всегда к "этому великому мганге". Он как-то поделился
своими наблюдениями с Гамалеем, и тот, пожав плечами, резюмировал: "Еще бы,
генетическая нетерпимость терапевта к телепату". Доля истины в том была.
Лиловокожий гигант, о котором Кшися говаривала, что он похож на негатив
светлогривого льва, по штатному расписанию занимал скромную должность
инженера-конструктора. Он действительно был прирожденным
конструктором-примитивистом, способным за считанные минуты из каких-то
щепочек и тряпочек соорудить оптимальную модель паучьего силка,
смоквоуборочного агрегата или печной насадки для копчения ящеричных хвостов.
Кроме того, в полевых условиях он прекрасно заменял небольшую вычислительную
машину, был неплохим фокусником-иллюзионистом, что должно было, по мнению
теоретиков - организаторов экспедиции, несколько скрашивать период
односторонне-визуальной инкубации Колизея; но главная причина, обусловившая
появление Меткафа в тщательно отбираемой группе из каких-то полутора
десятков человек, заключалась в том, что кемитов не без основания
заподозрили в экстрасенсорном баловстве, а могучий сенегалец был, пожалуй,
крупнейшим практиком в неуважаемой области паранормальных явлений.
секунды не колеблясь, признала свое бессилие и призвала на помощь Меткафа,
чрезвычайно подняло ее в глазах Абоянцева. Он любил людей, которые умеют
отступать вовремя.
невесомые дымчатые лоскутья, появился Меткаф. На его выразительном лице
нельзя было усмотреть следов восхищения собственными действиями.
Корнев Павел
Николаев Андрей
Аникина Наталья
Круз Андрей
Свержин Владимир
Контровский Владимир