Чтение 28–й страницы книги ~Судья Шерман~

И вот все ожидания и опасения уже позади.

Бойцы расходились по кораблю, исчезали в темных неосвещенных проходах, а
время неумолимо уходило, и по лбу Эйдо стекали капли пота. Он представлял,
что случится с судном, если оно даже на такой небольшой скорости ударится об
атмосферу.

- Эйдо!

- Я в центральной галерее, сэр!

- Какого хрена?!

- Ищу проход в капитанскую рубку!

- Ладно, - согласился Буджолд. - К тебе идет Гонатар.

- Хорошо, сэр...

Гонатар выскочил из бокового прохода совершенно неожиданно. Эйдо вскинул
автомат, но сразу же понял, что это свой - просто без шлема.

- Ты чего не по форме? - строго спросил Эйдо.

- Пошел в задницу, - отреагировал тот. - Жарко

очень...

"И то верно", - согласился Эйдо и тоже снял шлем. Воздух на корабле вонял
подгоревшей изоляцией, однако так было все равно лучше, чем в закупоренном
скафандре.

- Куда идти? Ты чего-нибудь понимаешь? - спросил Гонатар.

- Думаю, нам туда, - махнул Эйдо рукой, облаченной в тяжелую перчатку.

Вскоре пол начал сильно вибрировать, и идти по нему стало невозможно.
Ноги разъезжались, словно на льду. В довершение этого последовал сильный
толчок, и Эйдо, отлетев в сторону, ударился головой о переборку.

Тем не менее он тут же вскочил на ноги и снова двинулся вперед - до
распахнутой в рубку двери оставалось совсем немного. Место ушиба на голове
здорово саднило, однако Эйдо успокаивал себя тем, что если бы такое
случилось с местным хрупким человечком, он уже не числился бы в списках
живых.

"То ли дело мы - сталь, а не люди. Нам все нипочем".

Вот и вход в рубку, который охраняли два мертвеца. Это были тела членов
команды.

Эйдо вошел внутрь. Слева привалился к стене еще один труп, а дальше,
возле разбитой панели управления, лежал координатор Лукас. Он был известным
человеком на центральной базе и, видимо, умер как герой.

- Да тут была настоящая битва при Мантерю! - воскликнул Гонатар, а Эйдо,
не теряя времени, шагнул к опломбированному шкафу, где находилось аварийное
управление кораблем.

Сорвав крышку, он помедлил. Эйдо не мог припомнить, когда ему приходилось
сажать суда, однако он знал, как это делать.

Отложив автомат и сбросив ставшие ненужными перчатки, Эйдо надел на
голову наушники и в ту же секунду услышал повторявшиеся позывные:

- "Либерти", ответьте базе! "Либерти", ответьте базе!

- Я "Либерти"! - четко произнес Эйдо и, взявшись за штурвал, слегка
подвигал им, проверяя, как грузовик слушается руля.

- "Либерти", как груз?!

- Груз в трюме, о его состоянии пока ничего не известно...

- Ваша обшивка уже начинает гореть! Постарайтесь затормозить!

- Есть постараться затормозить, - уже тише ответил Эйдо и начал быстро
щелкать тумблерами, запуская реверсивный режим.

Сразу загорелись три лампочки, показавшие, что три двигателя
перенастроили тягу, однако последний - четвертый, не отзывался. Возможно,
испортилась только контрольная магистраль, а с самим двигателем все было в
порядке, но выяснять времени Уже не было. Эйдо чувствовал эту жуткую
вибрацию, когда струи раскаленного газа слизывали с корабля защитное
покрытие - слой за слоем.

- Гонатар! Держись крепче!

- Есть, капитан, - отозвался напарник и схватился за стойку с приборами.

Сам Эйдо опустился в кресло и только после этого потянул рычаг с биркой
"экстренное торможение". Судно будто натолкнулось на какую-то преграду, и
поначалу Эйдо показалось, что все получилось, как надо, однако корпус
грузовика начал поворачиваться влево - это означало, что четвертый движок
по-прежнему тянул вперед.

Эйдо стал лихорадочно отменять команды и был вынужден снова разгонять
корабль. Затем отключил оба задних двигателя и стал тормозить только двумя
передними, но силенок у них не хватало. Грузовая громада продолжала нестись
к поверхности Туссено, рассыпая искры от горящих защитных слоев. А агент
Эйдо пытался пилотировать вслепую, руководствуясь только командами
диспетчера базы. С третьей попытки ему удалось выпустить парашюты
экстренного торможения, но даже бенитовая ткань продержалась не более
нескольких секунд и вскоре сгорела полностью. Тем не менее грузовик сумел
сбросить скорость настолько, чтобы его корпус перестал гореть.

Снизу - из грузовых трюмов - поднялся Буджолд. Он был без шлема и
улыбался. Это означало, что с пополнением все в порядке.

Хорошее настроение передалось Гонатару и Эйдо, который сразу почувствовал
уверенность. Теперь он знал, что обязательно посадит судно.

Дотянуть до базы он, конечно, не мог, но плюхнуться в нужном полушарии
было для Эйдо вполне по силам.

Однако он превзошел самого себя. Корабль начал слушаться руля, и вскоре
стала возможна посадка на заболоченное поле, всего в сотне километров от
базы.

А пока грузовик пробивал оставшуюся толщу воздуха, к месту
предполагаемого приземления уже спешили все спасательные службы ЕСО.

Правда, к посадке они все же опоздали.

Взрывая посадочными дюзами торф и распыляя грязную воду, "ВС-1876"
коснулся грунта сначала одной стороной, а затем тяжело осел всем брюхом,
вонзая опоры в податливый грунт.

Корабль пробыл в одиночестве совсем недолго, остужая раскаленные бока и
привыкая к тишине, вскоре воздух наполнился воем и рокотом десятков моторов
- к драгоценному грузу спешили спасатели.

В дальнейших действиях Буджолд и его люди уже не участвовали. Они
находились в стороне и, оседлав сырые кочки, наблюдали за тем, как другие
делали тонкую и важную работу.

Прямо на болоте разворачивались надувные домики, представлявшие собой
стерильные камеры.

Выстроившись в цепочки, солдаты с предельной осторожностью передавали
друг другу обычные с виду, средних размеров пластиковые коробки.

На последнем этапе груз принимали женщины-медики, которые уносили коробки
внутрь надувных домиков.

- Часа через два начнется, - обронил Гонатар.

- Раньше, - сказал Ловейд. - Их сильно растрясло.

- Я сделал все, что мог, - стал оправдываться Эйдо, словно его в чем-то
обвиняли.

- Успокойся, - подал голос Буджолд, - ты молодец.

"Да, наверное, я молодец", - мысленно согласился Эйдо и, подняв глаза к
небу, увидел кружащиеся во всех направлениях черные точки.

Это были истребители с базы ЕСО, которые сверху прикрывали свершавшееся
на земле таинство.

Большинство недорогих отелей Касалина были на одно лицо. Они не могли
похвастаться архитектурными изысками, зато находились недалеко от моря. Рино
выбрал один из них, хотя мог позволить себе апартаменты подороже. К тому же
в недорогих гостиницах проще было затеряться, а этого ему хотелось теперь
больше всего.

Загнав машину на стоянку, расположенную с противоположной от моря
стороны, Лефлер вытащил из багажника небольшой чемодан и пошел по дорожке,
мощенной пиленым камнем и красиво обрамленной невысокими кустиками.

Время близилось к вечеру, и нагретые за день травы, пальмы и цветы щедро
источали пьянящие ароматы.

"Подумать только, солнце такое же, как и в Гринстоуне, а какие делает
чудеса. В чем тут причина? В розе ветров?" - размышлял Рино.

Подойдя к главному входу, он был приятно поражен здешними обычаями. Пара
милых девушек прошли в отель прямо в пляжных костюмах.

Чуть поодаль, вдоль длинной набережной, прогуливались другие отдыхающие,
подставляя обнаженные тела под вечернее солнце.

- Добрый день, сэр! Как вы вовремя! - завидев Лефлера, воскликнул портье.
Поднимавшиеся по лестнице девушки обернулись и, посмотрев на Рино,
захихикали.

- Здравствуйте, - кивнул он портье. - Разве мы знакомы?

- К. сожалению, нет, сэр, но у нас остался последний номер с видом на
море.

- Ах вот в чем дело, - понял гость. - А на каком этаже?

- На третьем, - ответил портье и, перейдя на шепот, добавил: - Через одну
дверь номер тех двух нимф, которые только что поднимались по лестнице.

- Ну тогда я конечно же беру этот номер.

- О да, сэр. Думаю, что вы не пожалеете, - заулыбался служитель и
подвинул Рино книгу регистрации.

После выполнения всех формальностей Рино с ключом в кармане поднялся на
третий этаж и нашел дверь своего номера.

Замок подался легко, и Лефлер оказался внутри небольшой комнаты,
оснащенной широкой двуспальной кроватью, кондиционером, монитором
TV-компьютера и баром. Вся мебель была пластиковой, что и соответствовало
стоимости апартаментов.

Швырнув чемодан на кровать, Рино разделся, избавился от тяжелого
пистолета и пошел в ванную комнату, которая оказалась размером с собачью