Чтение 28–й страницы книги ~Правила игры~

водятся в горах олени.
- А эта кровь - она откуда просочилась? - Я устало ткнул пальцем в черное
пятно на полу.
- Полноте! Какая же это кровь, господин Нулкэр? Это просто кто-то из слуг
разлил масло. Я прикажу, и к утру пятна не будет.
- Не сомневаюсь, господин Мугид.
Наверху все-таки захлопали двери и чьи-то ноги застучали по ступенькам.
Видимо, господа внимающие решили наконец выяснить причину ора,
разбудившего их. А Мугид теперь спишет все на меня - мол, проснулся,
выбежал чуть ли не в исподнем и кричал что-то об олене.
Противно стало. Я пошел наверх.
- Что случилось? - спросил Данкэн, перевешиваясь через перила.
- Ничего, - угрюмо бросил я.
- Но кто-то же кричал, - раздраженно проговорил Валхирр.
Я отмахнулся:
- Спросите у господина Мугида.
Данкэн, кажется, понял. Остальные захлопали глазами и провожали меня
взглядами до тех пор, пока я не скрылся у себя на этаже.
Парня в очках среди них не было - наверное, слишком крепко спал.

ДЕНЬ ШЕСТОЙ

Мугид, конечно, оказался прав - утром пятна не было. А раз не было пятна,
то и говорить, в сущности, не о чем. Приснилось, привиделось,
прислышалось. Показалось.
Я мрачно сидел за столом и с садистским удовольствием поглощал салат.
Одинокий, блестящий от масла гриб откатился в сторону и делал вид, что он
здесь ни при чем и, уж конечно,- несъедобен. Я наколол его на вилку и
сжевал. Нечего прикидываться!
- Признайтесь, Нулкэр, вы ведь вчера что-то видели, - небрежно произнес
Данкэн. Великий конспиратор! Можно подумать, Мугид не заметит наших
перешептываний.
Я удивился этой мысли. В конце концов, с какой стати мне скрывать от
старика то, что я говорю с кем-либо о вчерашнем? Ведь это я оказался в
дурацком положении.
- Видел, - проворчал я. - Скажите, Данкэн, в горах водятся олени?
Тот озадаченно посмотрел на меня и сморщил лоб:
- А при чем здесь олени, Нулкэр? Или вы таким образом пытаетесь уйти от
вопроса?
- Нет, просто интересно. Понимаете, я вчера видел оленя.
- Во сне?
- Наяву, Данкэн, наяву! Хотя наш почтенный повествователь желал бы
убедить меня в обратном.
Журналист кивнул:
- Итак, олень. И что же он делал, этот ваш олень?
- Стоял и истекал кровью. И еще кричал. Кстати, вы не слышали крик этой
ночью?
- Слышал.- Данкэн отпил из своего бокала и потянулся за пирожным.
Кажется, не существовало ничего, что могло бы заставить этого человека
хоть на несколько минут потерять интерес к завтраку. - Слышал, поэтому и
выбежал. Жаль только, что не сразу - сначала лежал и думал: "Показалось
или нет?" Остальные, между прочим, поступили подобным же образом.
- Вы уже и это успели узнать?
- Как говорится, положение обязывает, - самодовольно заявил Данкэн. - По
сути, вы последний.
- А вот и ошиблись. Очкарика, по-моему, среди нас нет, так что я думаю,
вы его не успели допросить.
Журналист скривился:
- Ну у вас и выраженьица, господин Нулкэр! "Допросить"! Впрочем, вынужден
признать вашу правоту: не успел. Зато выяснил, что юноша заболел. Видимо,
держал открытым окно и простудился.
Я пренебрежительно хмыкнул:
- Спрашивали небось у Мугида?
- А у кого же еще? - парировал Данкэн. - Он на данный момент - самый
информированный человек в гостинице.
- И самый правдивый, - саркастически добавил я.
- Ну, по крайней мере, будем знать официальную версию случившегося.
В это время к моему плечу прикоснулись. Я обернулся.
- Вы сплетничаете не хуже двух столетних старушек, - сказала, улыбнувшись
нам, Карна. - Может, поделитесь секретами с умирающей от любопытства
девушкой?
Я взглянул на Данкэна:
- Спасем умирающую?
- Вы всегда отличались неоправданным человеколюбием, - хмыкнул тот. -
Рассказывайте, а я займусь тортом.
- Похоже, господин журналист наедается впрок, - заметила девушка.
- Ага, он просто узнал, что на самом-то деле запасы в гостинице скоро
подойдут к концу, а никакого радиопередатчика у Мугида нет. Вот и
старается перед смертью на... накушаться.
- Нулкэр, прекратите грубить! - велел журналист. - Просто не вижу никакой
причины обижать повара, готовившего сей шедевр.- Он указал на кусок торта
с кремом. - Ведь кроме меня его никто не ест: остальные наши, с позволения
сказать, коллеги ударились в философию и разглядывают собственные тарелки
так, словно это - ключи к разгадке всех тайн бытия сразу. А повара жаль.
- Так что же вы так увлеченно обсуждали? - спросила Карна. - Неужели
кондитерские таланты местного кулинара?
- Нет, - рассмеялся я. И вкратце пересказал то, что случилось этой ночью,
и наш разговор с журналистом.
Девушка внимательно выслушала меня и кивнула:
- Понятно. Скажите, Нулкэр, у вас не складывается впечатление, что
господин Мугид превосходно осведомлен о происходящем с нами? Я имею в виду
эти сверхталанты на сутки.
- А даже если и так? Он в этом не признается, можете не сомневаться.
- А вы не задумывались почему?
- Что - "почему"?
- Да все - почему! - воскликнула Карна. Потом понизила голос и пояснила:
- Почему Мугид стал повествователем и почему живет здесь, в "Башне"?
Почему мы на сутки становимся обладателями сверхъестественных способностей
и почему старик знает об этом? И почему он скрывает свое знание, а не
помогает нам? Почему, наконец, мы сами ничего не предпринимаем?
- Ну, последнее я могу вам объяснить. Заметьте, что с самого утра и до
позднего вечера у нас нет ни одной свободной минуты. Мы просыпаемся - нас
будят стуком в дверь, - завтракаем и внимаем. Затем обедаем и внимаем. Или
вообще сидим до вечера голодные, потому что не отрываемся от
повествования, после ужинаем и идем спать, вымотанные настолько, что не
способны даже подняться ночью, когда слышим чей-то крик. Разумеется, мы
ничего не предпринимаем. У нас нет времени даже задуматься об этом как
следует.
- Господа, - произнес Мугид. - Если вы не против, давайте отправимся
вниз, чтобы начать новое повествование.
Я обличающе взмахнул рукой:
- Видите?
- Да, - кивнула Карна. - Вижу. Но с этим нужно что-то делать, вы не
согласны?
- Согласен, но что?
Мы поднялись из-за стола и вышли вслед за остальными. Только Данкэн
увлеченно шаманил над тарелкой с тортом.
Девушка вздохнула:
- Не знаю. Но что-то, несомненно, делать нужно.
Журналист оторвался от сладкого и присоединился к нам.
- Давайте поразмыслим над этим, - предложил я, - а завтра утром поделимся
своими мыслями.
- Давайте. Это на самом деле...

ПОВЕСТВОВАНИЕ ВОСЬМОЕ

Это на самом деле была всего лишь церемония, а не торжественные похороны,
которых удостоивался каждый усопший правитель-Пресветлый. Просто
предыдущие умирали на руках своих слуг, а от Руалнира осталась только
полуразложившаяся голова, которую и в гроб-то не положишь. Какие уж тут
похороны...
Скорбная процессия вышла из ворот дворца и направилась к Аллее Владык.
Эту Аллею еще в незапамятные времена проложили на обширной парковой
территории. Здесь устанавливали памятники всем бывшим
правителям-Пресветлым. А в самом дальнем конце Аллеи чернела большая
металлическая дверь, ведущая в гробницу усопших членов династии. Аллея
была открыта для посещения и считалась одной из достопримечательностей
Гардгэна. Лишь в гробницу невозможно было войти постороннему: хитроумный
механизм, изготовленный древними мастерами, открывал дверь только тогда,
когда в небольшую замочную скважину вставляли и проворачивали положенное
количество раз специальный ключ. Ключ сей хранился у Харлина и сейчас
лежал в кармане его траурного одеяния. Когда настанет время, дворцовый
казначей исполнит свой долг, отопрет дверь в гробницу. А пока он шагал,
скорбно склонив голову, вместе со всеми. Рядом с Харлином шел с прямой
спиной Талигхилл, и лицо его не отражало никаких чувств.
В городе стало непривычно суетно и серо. Хмурые лица прохожих, угрюмые
взгляды, сжатые кулаки. Не было в городе того, что именуют всеобщей
скорбью об усопшем, хотя Руалнира вроде бы и любили, и почитали. Так вот