вообще пинал, таким образом заставляя уступать дорогу в тесной каморке. Когда
же находился в добром расположении духа, то принимался натаскивать, как собаку,
- приказывал исполнять команды и нарочито строжился. Звереныш терпеливо все это
сносил, ибо от природы имел представление о стае и иерархии, существующее В нем
на уровне волчьего закона. Кроме вожака, были и другие волки, ниже рангом,
однако имеющие власть над ним, пока он ребенок. И они обладали правом давать
пищу и лишать ее, оставлять в стае либо изгонять, казнить и миловать. И потому
ничего не было зазорного, противоречащего волчьему естеству в том, что он
покорялся старшему и сильному, доставлял приятные минуты самоутверждения. Тем
более, звереныш был сбит с толку образом человека, исполнявшего роль не только
кормильца, но и таинственного существа, излучающего страх, поскольку смириться
и привыкнуть к его пугающему, ненавистному запаху он не мог ни при каких
обстоятельствах.
возраста и разрешимое со временем, когда окрепнут мышцы и воля и когда он
сойдется с этим диктатором в поединке.
щенков и стал тиранить их, загоняя в угол, чтобы одному и безраздельно владеть
источником живительной силы. У Гейши тогда начал резко портиться характер.
Портиться с точки зрения человека: в повадках все чаще обнаруживалось презрение
или нелюбовь к людям, она с угрожающим ворчанием отгоняла от себя родных детей
и крысилась, отнимая у них пищу, а в полнолуние неожиданно завыла, не давая
спать всем обитателям охотничьей базы. И наконец, она восстала против
звереныша, однажды трепанув его жестко и определенно, когда, принесенный в
кочегарку, он сунулся к сосцам. Для него это было сигналом взросления, и
волчонок прочитал его, но человеку такой поворот не понравился. Он пристегнул
Гейшу на поводок, подтянул накоротко к трубе и снова подпустил звереныша.
интонации, что от него хотят, однако язык собаки, вернее, ее зубы, оказались
красноречивее. Он тотчас же отпрянул от вскормившей его суки и, подойдя к ее
миске, стал нюхать пищу. Вареная крупа с мясными отходами ему не понравилась;
он отфыркал запах и покосолапил к двери.
прикармливать волчонка отварным мясом, бульоном и творогом - пищей, которую с
удовольствием пожирали гончие щенки. Этот же отказывался наотрез от всякой
вареной пищи, а от сырого мяса начинался неудержимый понос, от которого спасало
лишь собачье молоко. С горем пополам звереныш вылизывал сырые яйца, однако кур
на базе не держали, и появлялись они здесь от случая к случаю. Увлекшийся было
кормлением и воспитанием волчонка человек снова пришел в отчаяние, по-, скольку
места в диване уже не хватало, держать его приходилось под столом в каморке,
приколотив к ножкам доски, и оголодавший звереныш мог своим урчанием и
скулением привлечь внимание. Правда, он в какой-то степени осознавал свое
тайное житье у человека и, когда был сыт, отличался молчаливым характером,
доставшимся от природы, особенно если за стеной, в кочегарке, появлялся
егерь-собачник. Но от нехватки пищи волчонок терял бдительность, и человек
спасался тем, что завешивал матрацами логово под столом. В этом случае лишенный
воздуха и света звереныш урчал, блажил и грыз доски без перерыва, однако, кроме
Гейши, никто его не слышал. А та начинала беситься от звериных мук и когда в
порыве неясной для человека ярости укусила хозяина, ее перевели в общий вольер
к гончакам.
молочные зубы отросли, но были искривленными, сильнее, чем обычно, загнутыми
внутрь пасти, отчего иногда вцепившись в матрац, он сам не мог долго
отцепиться, пока не привык. Выбравшись из логова в отсутствие своего кормильца,
он устроил разгром в каморке: испортил продукты, какие были, изорвал постель и
перебил всю посуду, обрушив со стены шкафчик. Единственный выходной костюм со
Звездой Героя на лацкане тоже оказался на полу кое-где изжеванным и порванным,
но самое главное, в клочья порвал кипу благодарностей и Почетных грамот,
сохраняемых человеком со старанием и любовью. Он искал пищу, пробуя на зуб все
подряд, и вовсе не хотел делать зла, однако человек расценил все по-своему -
порол его веревкой до тех пор, пока звереныш от отчаяния не набросился на него
и подросшими клыками не распорол бьющую руку, узрев в ней противника.
невозмутимо бродил по разгромленной каморке, продолжая вынюхивать съестное. И
обиды не затаил, ибо, по его разумению, отплатил за боль и несправедливую
трепку. Отплатил не человеку - его наказующей руке и, если ожидал вражды, то
именно с ней, как с отдельным существом, подобным кормящей собаке. Надо
сказать, существом, никак не связанным с человеком, пока не воспринимаемым, как
его продолжение, нелогичным и вздорным: то ласкающим, словно материнский язык,
то сердитым и злым без всякой на то причины.
поведения.
съедобную пищу - кусок плесневелого сыра. Волчонок в одну минуту сожрал его, а
человек обрадовался, убежал и через некоторое время принес еще. Новой порции
опять не хватило, и тогда он притащил целый сверток приятной, позеленевшей и
мягкой пищи, отдаленно напоминающей материнское молоко. Однако укус и видимый
звериный аппетит заметно добавили ума руке дающей, и наутро она бросила целую
рыбину, пахнущую гнилью. Волчонок сожрал ее и до обеда спал как убитый, однако
во второй половине дня вновь начал скулить. Тогда человек бросил ему кусок
твердой, воняющей едким дымом колбасы. Он лишь понюхал, фыркнул и отошел в
сторону.
как иностранец! Дерьмо какое-то жрешь, а от салями нос воротишь! Все, сил моих
больше нет. Иди-ка ты в лес!
летом здесь не охотились, но рыбачили на реке и отдыхали на природе важные или
состоятельные люди, не желающие "засвечиваться" в местах обжитых, многолюдных и
официальных. Поэтому выпал случай, когда можно было безбоязненно избавиться от
звереющего волчонка.
какое-то время ошеломили его и повергли в страх. Он долго бродил по земле,
забыв о человеке, принюхивался, пробовал есть мох, древесную кору и траву, пока
не уловил приятный гнилостный запах. Через несколько минут волчонок оказался
возле базы, в помойной яме, и это было закономерно, ибо после неволи абсолютная
свобода всегда приводит в подобные места. Здесь оказалось вдоволь нужной ему
сейчас, полезной и сытной пищи - попадались даже куски протухшего мяса и целые
испорченные рыбины. Нажравшись от пуза и вымазавшись в грязи, волчонок прибежал
к своему логову - каморке - и зарычал, чтобы впустили. Обнаружив его человек
хотел было вновь отнести звереныша в лес, однако уже было поздно: на территорию
базы въезжали машины...
где, как говорили в старину, и гостей напоишь, и сам напьешься. Но
хозяину-вотчиннику не пристало на земле валяться, а след гостя дорогого
потчевать, и так, чтобы в лежку лег.
со свирепой головной болью и острым приступом тревоги. Он ни разу в жизни не
пробовал алкоголя, знал похмелье только по страданиям сослуживцев в бригаде,
клиентов-охотников и собственных егерей на базе и теперь думал, что все они
испытывают примерно такие же ощущения. Он понимал, отчего все это происходит:
перебрал вчера с накачкой боевого духа и энергетической устойчивости: работа с
землей на ристалище и волчья кровь - слишком сильные средства. Сейчас
происходило нечто вроде наркотической ломки, на которую Ражный насмотрелся в
Таджикистане. Чтобы излечиться от вчерашней передозировки, сегодня требуется
вдвое увеличить эту самую накачку, но борцовский ковер почти готов, а фляжка
пуста...
около стакана- за счет чего жил, непонятно.
сильная тревога росла и закручивалась в спираль, как солнечный протуберанец.
Отчего болит голова, было ясно - нельзя спать на закате; чем же навеяно это
неожиданное чувство, заставляющее по-звериному выслушивать пространство и
лежать, затаившись, почти не дыша? Что это? Впечатление от забытого вещего сна?
Предчувствие будущего?..
листву, и длинные тени лежали на багровеющей земле. Хоть бы птица крикнула,
стукнул дятел или треснул сучок - глухая тишина, и колокольным набатом гремит
пульсирующая кровь у барабанных перепонок, размешанная пополам с болью.
сердца примешивается иной, чужеродный стук, плывущий низко над землей, будто
придавленный заходящим солнцем. Ухо еще не слышало его, но обостренные болью
чувства принимали малейшие колебательные движения в атмосфере, и далекий звук
приносился в рощу потоками света гаснущего дня. И это был не мираж, не
галлюцинация: еще через четверть часа со стороны лога донесся отчетливый
перестук копыт.
время возвращения! Скакали при свете, потому и прямили дорогу, думая попасть
домой к сумеркам. Нет, не зря Ражный сделал затвор! Вот он, опасный момент,
когда по Урочищу за несколько часов до поединка рыщут оглашенные, когда без
малого готов борцовский круг, и если вотчинный назначил срок, всякий его срыв -
это победа вольного поединщика. Приди он в рощу пораньше, услышь стук копыт в
пределах Урочища, а хуже того, увидь всадников, может еще раз протопать по
взбороненному ристалищу, воткнуть в землю свой родовой знак и спокойно
удалиться, поскольку знает, где, когда и с кем следующий поединок.
Прозоров Александр
Маркеев Олег
Ильин Андрей
Володихин Дмитрий
Суворов Виктор
Вронский Константин