Чтение 28–й страницы книги ~Придон~

Он запнулся, но Черево ответил без запинки:

- Знаю, что нельзя тебе такое говорить, но правду в мешке не утаишь: стала еще краше... Ух, что за напиток? Как огонь прокатился в мое брюхо... Понятно, почему не пьете вино, если у вас такое... Погоди, погоди!.. а то я не смогу сказать самое главное.

- Говори!

- Я прибыл, - сказал Черево со значением, - от тцара Тулея и всего совета. У него и совет еще есть, и нечего смеяться! Мудрецы, все знают намного больше, чем понимают. А что такое мудрость, Придон? Не знаешь? Это быть мудрым вовремя. Вот Его Величество и говорит тебе: зачем нам губить людей, разорять земли? Ведь все это кормит и тебя, и нас?..

Придон сказал нетерпеливо:

- Это понятно. Ты сразу о деле! Что у вас за обычаи, вокруг да около? Речь должна быть прямой, как ваши мечи, и острой, как наши топоры.

- Наши мечи тоже... - сказал Черево уязвленно, - не очень уж и тупые. Его Величество Тулей, тцар Верхней и Нижней... ладно-ладно, опустим. Словом, Тулей предлагает выставить от артан сотню бойцов, а мы выставим сотню куявов. Сразятся на открытом поле... Кто победит, перед тем и раскроет врата Куяба! Но, конечно, если победят артане, ты должен обещать, что не будет там разору и непотребств, как, к примеру, не разоряем же мы свой город...

Сердце Придона радостно заколотилось. Стараясь сдержать дрожь нетерпения, он произнес как можно медленнее:

- Это слишком хорошее предложение... Я просто не верю. Ты где-то врешь, но не пойму где...

Черево в возмущении даже приподнялся на локте:

- Не могу лгать, когда меня так беззастенчиво слушают! Свиньи обожают докапываться до корней, но не артане же? Вообще у меня только один недостаток... Недостаток денег, а в остальном я само совершенство...

Придон буркнул недоверчиво:

- Черево, не хочу тебя обидеть, но...

Черево воскликнул в возмущении:

- "Не хочу тебя обидеть", значит, сейчас обольют грязью. Ладно, умные не обижаются, они делают выводы... А вывод прост: Тулей предлагает решить судьбу Куябы поединком. Понимаешь, он уверен, что у нас у Куявии воины намного сильнее. Просто ваши любят драться, а наши - нет. Потому слава идет больше про ваших. Но если прижмет, то наши ваших побьют.

Придон подумал, кивнул.

- Обещаю в случае победы Куябу не разорять. Зачем же стану разорять... свой город?

В шатер пришли Аснерд, Вяземайт. Черево приветствовал их молодецким взмахом, не поднимаясь с лавки, по-хозяйски пригласил к столу. Аснерд рассматривал его с любопытством.

- Как в старые добрые времена, - сказал он. - Сколько Прошло... Полгода? А как целая жизнь! Чем занимаешься, Черево?

- Он подает нам советы, - сказал Придон язвительно, - как победить.

Черево не успел возмутиться или сделать вид, что возмущается, у него это не понять, как Вяземайт сказал очень серьезно:

- Принимать советы врагов - ошибка, но выслушивать их надо, чтобы поступить наоборот.

Черево всплеснул руками, все такими же пухлыми и белыми:

- Это я враг? Кому я враг? Я только сам себе враг, а всем остальным я вообще черт-те что!.. Просто мне даже самому кажется, что так можно закончить войну намного проще. Садитесь, садитесь, разрешаю!.. Обсудим спокойно, за кувшинчиком крепкого... гм... настоя какой-нибудь травки. А лучше - на травке... Вы же знаете, что все враждебности, что злейший враг выскажет в лицо, ничто в сравнении с тем, что лучшие друзья говорят о нас за спиной! А я даже не злейший враг. Говорят же, что хороший друг на веселье должен являться по зову, на бедствие друга приходить без зова. Вот я и пришел!..

Вяземайт обронил спокойно:

- Иного выгоднее иметь в числе врагов, чем в числе друзей. Еще говорят, берегись мухи, что сидела на дохлой змее.

Он сел за стол, но все равно получалось, что у Черева преимущество: разговаривает лежа, в то время как верховный волхв сидит. Аснерд все замечал, усмехался, даже подмигнул украдкой Придону. Черево сказал благожелательно:

- Вяземайт, ты мне не веришь, но согласись, что противник, вскрывающий ваши ошибки, гораздо полезнее, чем друг, скрывающий их?.. Так вот, если я противник, то помогающий вам противник, прямо изо всех сил помогающий, уже надрываюсь прямо, за это вы должны меня любить, лелеять... да где же кувшин такого крепкого вашего винца, которое вы называете настоем травки?.. Что у вас за травки растут...

* * *

После отбытия Черева военачальники собрались в шатре Придона. Голоса гудели, как шмели в закупоренной тыкве, воздух стал жарким, хотя Придон велел полог держать открытым.

По ту сторону шелковых стен стучали копыта, телохранители злыми голосами останавливали гонцов из дальних земель. Звякало железо.

- Куявы тоже хотят попасть в небесные чертоги, - говорил Вяземайт язвительно, - но боятся умереть. Потому и предлагают обойтись малой кровью!

Они с Аснердом сидели за широким столом, бесполезная карта вся в пятнах, придавлена ножами, двумя тяжелыми кубками, остальные разбились на группки, спорили с ожесточением, только Ральсвик ходил между ними, как муравей между толстыми мухами, выбирая, где слаще.

Придон стоял у входа, время от времени выглядывая наружу. Солнце в зените, далекие белые стены сверкают, как снег на вершинах гор, от них веет прохладой, а синее небо раскалилось до белизны, день жаркий, самое время ввязаться бы в долгое сражение, измотать куявов в их тяжеленных доспехах...

За спиной прокатывался, как далекий добродушный гром, неторопливый рассудительный голос Аснерда:

- Нам понятно, что эти трусы не понимают красоты схватки грудь в грудь, когда звенит сталь и льется горячая кровь... Но куявы хитры, хитры! Никогда бы не предложили такое, если бы не были уверены вот так прямо целиком и полностью, что будет их верх.

Придон молчал, не поворачивался, чтобы не умолкли, ожидая, когда заговорит он, молодой тцар и вождь всего похода. На карту поставлено слишком многое, страшно промахнуться. Но в то же время артанам брошен вызов, не принять - уже пятно на чести.

В шатер иногда заглядывали Крок и Франк, оруженосцы заносили кувшины с охлажденной жги-травой, настоем горицвета и плакун-травы.

Щецин сказал раздраженно:

- Я вообще не знаю, стоит ли принимать это... ну, отряд на отряд?

Аснерд сразу набычился, пробурчал густым раскатистым басом:

- А что плохого?

- Да все плохо! - взорвался Щецин. - Куявы - не артане. У нас - страна, где лучшие из героев. У куявов таких нет, зато могут нацепить доспехи на просто крепких мужчин и выучить их так, что будут драться сильнее наших! Тихо-тихо, вы сами видели в недавних битвах, когда их отряды в сотню человек сдерживали натиск наших тысяч!..

Военачальники помрачнели. Да, среди куявов героев нет, но противно само напоминание, что их тяжеловооруженная конница сильнее артанской и тяжеловооруженные ратники - сильнее артанских. К счастью, куявы не могут все огромное войско одеть в дорогие доспехи и выучить драться, чтобы двигались как один человек. Остальные куявские войска - хорошо вооруженная толпа, стадо, что легко рассыпается под хищными топорами артанских удальцов.

- Они могут набрать сотню таких, - добавил Щецин мрачно, - что наша сотня не устоит. Не хочется признавать, но это так.

Меклен возразил горячо:

- Хочешь сказать, что деремся хуже?

Щецин поморщился, проигнорировал горячего дурака, сказал, обращаясь к Придону:

- А если сократить сотню до десятка?

Придон буркнул нехотя:

- Можно попытаться.

Он отвернулся, смотрел на далекие белые стены. Меклен спросил задиристо в спину:

- А что это даст?

Придон не ответил, другие тоже проигнорировали, Вяземайт сказал со своего места:

- Десяток, конечно, набрать легче... Из старых бойцов, что знают цену схватки в строю.

- И которые умеют в строю драться, - сказал Аснерд, а затем добавил неожиданно: - Но таких у нас, скажем честно, нет. У нас всегда в цене герои, а герои, понятно, каждый норовит показать себя, красавца. При героях разве что оруженосец, что заносит хвост на поворотах да снимает золотые кольца с убитых. Если наших загнать в строй, все равно каждый полезет вперед, чтобы покрасоваться, он храбрый, смотрите на меня, девки!.. Ну пусть не девки, а Меклен!

Меклен сказал обиженно:

- При чем здесь Меклен? При чем Меклен? Почему как где что, так всегда Меклен?

Аснерд отмахнулся:

- Да это я так, к примеру. Ты очень такой, примерный, понял? По тебе примерять хорошо. Я говорю о дурнях, что любят покрасоваться, все равно - тьфу!

Меклен сказал еще обиженнее:

- Почему плюешься? Скажите ему, пусть не плюется.

Вяземайт сказал строго:

- Аснерд, не плюйся. Это же и есть артанскость, насчет покрасоваться мужеством, а ты так непочтительно...

Аснерд огрызнулся:

- Для схватки отряд на отряд нужна больше куявскость. Так что, соглашаемся?

Придон оглядел всех исподлобья. Здесь сильнейшие, но кого бы он ни взял, не меньше половины погибнет. А их и так становится все меньше и меньше, верных и преданных, сильных и красивых, отважных и веселых...

- Нет, - отрезал он. Оглядел снова, прорычал: - Почему должны принимать условия куявов?

- Они предложили сто на сто, - напомнил Вяземайт. - Это уже мы прикидываем...

- А если так и задумали? - возразил Придон. - Что поторгуемся и сойдемся на десяти? Этот торговый народ заранее все просчитывает!.. Мы что, окуявливаемся? Начинаем жить по их законам? Да лучше с утеса вниз головой! Нет, мы отвергаем их хитрости!.. Если хотят поединка, то мы изволим выставить своего бойца.

Аснерд сказал мечтательно:

- Двобой... это хорошо.

- Да, - сказал Меклен торопливо, - стать на герць - это по-артански! Я надеюсь, выставите меня? Я лучший в схватке на длинных мечах, один из лучших в кулачном бою...

На него даже не посмотрели, Меклен покрылся пятнами от злости. Военачальники осторожно поглядывали друг на друга, Аснерд хитро улыбался. Он хорошо знал, кто во всем войске сильнейший.

* * *

....Всадник остановился перед воткнутым в землю копьем с красной тряпицей, он чувствовал на себе сотни, если не тысячи, пар глаз, устремленных как из воинского стана, так и со стен Куябы, неспешно поднес к губам боевой рог, Придон невольно подумал, что Аснерд прав: артанам только дай покрасоваться с оружием на лихих конях.

Чистый пронзительный звук прорезал воздух, на миг остановились облака, перестала колыхаться трава под стенами города, застыли птицы в небе.

- Артане принимают вызов! - прокричал Меклен, это он отобрал рог у глашатая и красиво гарцевал на краю смерти, бесстрашно заезжая за опасную черту. - Но бой будет по артанским правилам!.. Без пощады, насмерть и... один на один! Если у вас отыщутся герои, пусть выходят.

Он еще раз протрубил, перебросил рог за спину, конь красиво поднялся на дыбы, огромный и прекрасный зверь, помолотил копытами воздух, на задних ногах попятился, развернулся и, опустившись на все четыре, красиво понесся к артанскому стану

Ворота распахнулись, под звуки труб и грохот бубнов вышел воин огромного роста, похожий на литую статую из железа. Придону почудилось, что земля вздрагивает под его тяжелой поступью. По спине пробежал холодок страха, мышцы дрогнули, каким-то образом ощутив, что противник сильнее, крупнее.

Воин остановился, широкая ладонь слегка ударила по бедру, где висел куявский меч, послышался звон железа. Сам воин выпрямился, надменный и гордый, голос прогремел, как раскаты близкого грома:

- Я, Дунай, сын Султана Каменный Кулак, воин из рода Фаона, прибыл, чтобы защитить честь города. Я вручаю себя не в руки богов Куявии, а в руки всевидящего Рода, общего бога всех богов, людей и тварей, дабы он отдал победу тому, кто прав!.. А правда сейчас на стороне Куявии. Так кто же осмелится выступить против воли самого Рода?

Военачальники помалкивали, ибо те убийства и разорение, что они принесли в Куявию, могут рассердить Рода, если уже не рассердили. Род породил мир, дабы тот цвел, а они прошлись по нему с огнем и мечом, оставляя за собой пепелища...

Придон стиснул зубы, череп сверлила мысль, что куявы все-таки провели, добились своего, именно этого и добивались. Один на один, слишком быстро вышел этот Дунай, уже стоял, облаченный в доспехи, готовый к смертельному бою. Именно на условиях, которые предложили артане, полагая, что предложили их именно они.

Военачальники расступились, Придон пустил коня вперед, остановился за несколько шагов. Дунай, даже пеший, почти вровень с ним, конным.

- Дунай, - сказал Придон негромко, но так, чтобы Дунай услышал. - Дунай... ты будешь драться?

Из-под шлема голос прозвучал глухо, сдавленно, но звучали в нем спокойствие и сила:

- А что тебя удивляет?

- Мы слышали, как с тобой поступил Тулей. Это... просто подло! Ты даже не можешь назвать себя бером, у тебя отняли все: земли, богатства, людей, честь, имя... И после всего этого ты будешь драться?

Глаза в прорези блеснули багровыми огоньками. Голос из-под железа прогудел густой, суровый, словно Дунай всю жизнь служил на кордоне, а не протирал задницу при дворце:

- Не понимаешь, артанин... Я буду драться не за Тулея. Даже не за Куявию... она свое слово еще скажет. Я буду драться потому...

Он запнулся. Придон медленно наклонил голову.

- Я понимаю тебя, Дунай. Можешь не искать слова, я понимаю. Объяснить не могу, но понимаю. Мы приняли вызов. Сейчас наши назовут бойца, что будет сражаться с тобой за город Куябу.

Сзади послышался конский топот, с Придоном поравнялся, резко осадив коня, рослый воин. Он заговорил хриплым от бешенства голосом:

- Род на стороне артан, и я докажу это своим топором!.. Принимаю вызов, готов драться пешим или конным, со щитом или без, с оружием или голыми руками!

Быстро подъехали Аснерд и Вяземайт, один ухватил железной дланью повод его коня, другой самого Меклена за плечо, тот скривился от боли, и, как щепочку, с легкостью доставили обратно к группе военачальников.

Дунай покачал головой:

- Это правильно. Мне он на один зуб.

- Ты получишь настоящего противника, - пообещал Придон. - Того самого, что уже сразил тебя и связал руки. Дунай, это твой последний бой.

Дунай похлопал себя по ножнам, откуда торчала рукоять исполинского меча.

- Наши маги говорят, ты пришел за гибелью. Они ясно прочли по звездам, Придон!

- Все умрем, - ответил Придон коротко. - Но ты - сегодня.

Лицо Дуная оставалось под железной маской, только в глазах блеснула непонятная радость, однако он заговорил осторожным, словно бы извиняющимся и не своим голосом:

- Куявы не звери, они не дерутся голыми руками. Правда, выбор оружия за тобой...

Придон сделал отметающий жест.

- Выбирай любое. Я выйду со своим топором.

Дунай смерил его с головы до ног оценивающим взглядом. Придон силен, нет спора, но в артанском войске наверняка есть и другие богатыри, посильнее. Повезло, что военачальник артан настолько горяч и... глуп. И настолько предсказуем, что Барвник и Щажард без труда придумали, что говорить и как держаться, чтобы вынудить принять бой именно Придона.

- Прекрасно, - сказал он торопливо, пока никто не успел вмешаться. - Мой меч при мне. Я... готов.

Придон начал было слезать с коня, раз уж куяв вышел пешим, но подъехал Вяземайт, ухватил за плечо, остановил, сказал, глядя прямо в глаза Дуная:

- Не сейчас! Сперва надо поговорить с богами, получить их прощение. Да будут дела того, кто уйдет на небеса, здесь закончены к тому дню.

Дунай насторожился.

- Это долго?

Вяземайт указал на кровавый закат.

- Солнце уже садится, какой бой при звездах? А рано утром и проведем бой.

- Место?

Придон перебил уже раскрывшего рот верховного волхва:

- Прямо перед городскими воротами Куябы. Если кто захочет посмотреть ближе, пусть выйдет - артане не тронут. А кто трусливее, могут смотреть со стен.

Дунай вздохнул с облегчением. Он посмотрел на Придона почти с благодарностью.

Глава 5

Военачальников трясло, когда вспоминали про всевидящее око Рода. Если Род будет судить эту схватку, то возьмет сторону куява, ибо артане опустошили страну, залили кровью и оставили за собой пожарища, пепел и горы трупов.

Да и каждый артанин знал не только своих героев, но и самых известных богатырей других стран, так что имя Дуная было известно всем. Правда, особыми подвигами именно на поле боя он не отличился, но находились свидетели, видевшие, как он брал на плечи коня со всадником в полном облачении и бегал по двору, прыгая через накрытые столы и лавки, полные пирующих гостей. Он завязывал узлом железные столбы, а Вяземайт рассказал, что был свидетелем схватки Дуная с десятком вооруженных беричей, что не уступили ему дорогу. Он разбросал их голыми руками, а когда они схватились за мечи, попросту расшвырял их, как котят. Последнего, посмевшего ударить его по лицу, ударил о стену с такой силой, что на землю упала кровавая лепешка, а на стене осталось кровавое пятно вперемешку с мозгами. И ко всему еще, непрестанно упражняясь, он владел всеми видами оружия, как никто во всей Куявии.

Аснерд хмурился, жалел, что не он принял вызов, слишком уж быстр Придон на решения, так нельзя мудрому вождю. Уж он-то, знающий все трюки куявов, сумел бы выстоять и дать отпор...

Придон выслушал, они до полуночи сидели в его шатре, ужинали, пили освежающий сок, покачал головой.

- Нет, Аснерд, здесь что-то не то.

- Колдовство?

- Возможно, - сказал Придон задумчиво. - Но возможно, и нет.

- Ты о чем?

Придон наморщил лоб, взгляд стал отсутствующим. Не глядя, нащупал кувшин, темная струя тугой дугой устремилась в кубок, с тем же отсутствующим видом осушил и, лишь когда в кулаке затрещало, опомнился, разжал ладонь. На столешницу упал, жалобно звякнув, смятый кубок.

- Дунай стал другим, - сказал он медленно. - Я это ощутил, хоть и не знаю как. В нем силы намного больше, чем было. Но это другая сила... Не та, прежняя, ярая, когда звон железа, кровь и треск костей, а как будто совсем другая. Будто взрослая, а мы, значит, не взрослые, понимаешь?.. да ладно, я сам не понимаю. Но тебе не выстоять, Аснерд.

Аснерд хмыкнул:

- А тебе? Я ж тебя одной рукой в бараний рог согну!

- Аснерд, я против силы Дуная выставлю свою силу. Тоже... другую.

* * *

Ночью удальцы не спали от нетерпения, ходили к воротам и осматривали площадку. Едва забрезжил рассвет, два десятка самых горячих уже убирали перед воротами камешки, даже самые мелкие уносили и зашвыривали подальше. Утаптывать не пришлось, здесь дорога широкая, вытоптанная до твердости камня. С ворот хмуро наблюдала стража, кто-то начал отпускать ехидные замечания, но потом послышался шум, вскрик, плаксивый голос загнусил, что это же артане, за что его так, приоткрылась калитка, вышел кряжистый воин в легких доспехах.

Вместе с артанами он принялся осматривать площадку, чистить, вскоре его можно было отличить только по доспеху. Глядя на него, еще двое со стены осмелились выйти и, сгорая от ужаса и предвкушения хвастовства перед знакомыми, тоже осматривали место, подбирали камешки и отбрасывали как можно дальше.

Места очистили столько, словно в самом деле сойдутся в схватке сто на сто человек. Артане и трое куявов уже деловито обсуждали все виды двобоя, когда при сшибке на конях чаще всего бойцы отделываются сильными ушибами при падении с коня, на том схватке и конец, ибо поединщик еще пару суток не встает с постели, а вот пешие дерутся обычно насмерть. Если же двобойцы сойдутся не на булавах, палицах или шестоперах, а как вот сейчас артанин наверняка выйдет со своим страшным топором, а куяв - с рубящим мечом, то один умрет еще здесь, на месте схватки.

Солнце поднялось из-за далеких гор, артанский лагерь едва ли не целиком передвинулся к воротам, на высоких белых стенах стало черно от куявских одежд. И хотя все одеты по-куявски ярко и пышно, но в сравнении с чистым синим небом и белой стеной их одежды показались артанам траурными, и они заговорили обрадовано, что это хороший знак, Род показывает, кому придется проливать слезы и погрузиться в печаль.

Воздух был чист и резок, ветерок пронесся высоко, исчез, в синем небе пролетела стая галок, сделала круг, снизилась и еще раз пролетела над головами, рассматривая необычное скопление народа. Старые опытные воины снова радостно заговорили, узрев добрый знак со стороны вещих птиц. Громко и торжественно пропела боевая труба, тут же застучал большой воинский бубен.

Придон вышел из лагеря, артане ударили в щиты, а на стене разочарованно засвистели. Калитка в воротах приоткрылась, Дунай вышел боком, пригибаясь, едва-едва протиснулся, хотя через эту калитку мог бы проехать всадник на коне. Дверь за ним тут же захлопнулась, слышно было, как с металлическим лязгом вошли в петли засовы.

Дунай показался еще огромнее и страшнее, чем вчера.

Придон не смотрел на Дуная, глаза жадно шарили взглядом по стене. Среди горожан немало женщин, то ли сами протиснулись, то ли их трусливо выставили вперед, в надежде, что в женщин стрелять не станут, много совсем молоденьких, могла бы и его Итания явиться, посмотреть, ведь ради нее этот бой, ради нее он сам принял вызов, в надежде увидеть ее еще раз хотя бы вот так, издали, на стене среди врагов...