АЛФАВИТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ КНИГ |
|
|
АЛФАВИТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ АВТОРОВ |
|
|
|
- Он так сказал?
- Нет, - ответила Пребрана поспешно. - Он молод и горд, ему трудно признаваться, что был... не прав, для молодых это очень болезненно...
Ее глаза быстро скользнули по лицу Блестки, похоже, эти слова относятся и к ней, Блестка стиснула челюсти, спросила сухо:
- Тогда откуда такой вывод?
- Я его знаю давно, - ответила Пребрана. - Он чист и прост, по нему все и так видно. Если хочешь чем-то заняться... если хочешь чем-то заняться сама, то спускайся в зал к женщинам. Там не только наши, из других домов приходят красавицы, шьют, поют, поглядывают на хозяина. Вон там чинят старую одежду, шьют новую. Если хочешь, можешь помочь печь хлеб или жарить мясо. Все какое-то занятие. Подумай!
Блестка кивнула.
- А что думать? Я сама хотела чем-нибудь заняться. Правда, я предпочла бы с лошадьми...
- Лошадей у нас нет, - ответила Пребрана почти с испугом. Поправилась: - Почти нет. Кормить тут нечем, а если что тяжелое перевезти, то у нас драконы.
- Драконы, - протянула Блестка. - А вас, женщин, к драконам не подпускают?
- Ни за что, - испугалась Пребрана. - Там и мужчины порой... Не все могут, не все! К тому же у нас драконы на свободе, не так, как в Городе Драконов.
- Я видела одну женщину на драконе, - заметила Блестка.
- Так то Яська, - протянула Пребрана. - Это совсем другое...
- Почему?
- Потому что это Яська, - объяснила Пребрана. - Ей тоже пришлось пережить немало, она вся - свернутый в кольцо стальной меч! Только отпусти - развернется со свистом. Ее слушаются драконы и сторонятся мужчины.
- Но если она сумела...
Пребрана покачала головой.
- К Яське у него отношение особое. Он ее любит, ей позволяет. Других женщин к драконам не подпустит. Так что о драконах забудь.
- Хорошо, - обронила Блестка с холодком в голосе. Стало горько, еще не поняла, почему, решила было, что из-за драконов, ведь на этих крылатых жабах она смогла бы улететь, поэтому Иггельд ее к ним ни за что не подпустит. - Я приду... когда восхочу.
Пребрана подняла брови, переспросила тревожно:
- Когда... когда что?
- Когда изволю, - объяснила Блестка любезно, но улыбнулась ей, устрашив слегка, растянув губы и по-волчьи показав острые зубы.
Ей принесли обед, а потом она точно так же дождалась ужина. Все это время жаждалось спуститься, сесть к женщинам и погрузиться в привычный быт, когда пальцы что-то шьют, штопают, чинят, сучат нить, вышивают, а уши ловят все новости, сплетни, смешки, кто-то затягивает тихонько песню, еще робко, пугливо, но в душе вздрагивает струнка, тут подхватывает другой голос, третий, и вот уже и сама подпеваешь сперва слабеньким голоском, потом он крепнет, в нем откуда-то берутся силы, которых только что не было...
Спать легла сразу после ужина, чтобы поскорее прошла ночь, а с утра проснулась пораньше, но выждала, неспешно позавтракала, еще нарочито замешкалась, а по коридору пошла с замедленностью движений, погромыхивая тяжелыми цепями. Женщины внизу сразу притихли, вообще их стало втрое меньше, явно Пребрана сообщила, что свирепая артанская волчица спустится к ним, как только восхочет или даже изволит. Блестка на всякий случай остановилась наверху лестницы, посмотрела по сторонам, зевнула с полным презрением к этим существам, потом так же медленно пошла по ступенькам.
Цепи уже не звякали, а грохотали при каждом шаге. Женщины пугливо вздрагивали. Блестка рассматривала нижний зал с любопытством, но лицо держала непроницаемым, да не увидят эти свиньи на ее лице интереса к их жалкой жизни. Здесь все огромное, просторное, в левой стене вовсю полыхает очаг, на металлическом штыре чуть раскачивается большой котел, в нем булькает, брызги плещутся через черный чугунный край. Угли зло шипят, плюются в ответ сизыми дымками.
Все из камня, огромных глыб, только пол из дерева. Она прислушалась к своим шагам, толстые доски на таких же каменных плитах, а то и вовсе дом поставлен на сплошной скале. Несколько шкур на полу, в основном возле окон. Там же столы и широкие лавки со спинками.
Две женщины разделывают мясо, одна возле окна подслеповато штопает одежду, еще две быстро-быстро орудуют спицами, вяжут что-то длинное - не то одеяло, не то рубашку для великана.
Пребрана поспешила Блестке навстречу, но помочь сойти с лестницы не успела, зато повела к самым опрятным молодым женщинам со спицами в руках. Те умолкли и уставились на нее испуганными глазами. Цепи зловеще звякали даже на ковре и на шкурах. Блестка про себя злобно улыбнулась, видя, как побледнели эти хорошенькие, чистенькие, как круто сваренные яички, женщины, такие домашние и такие нежные.
Пребрана усадила ее рядом с собой, некоторое время наблюдала, как артанка управляется с одеждой, потом ушла, с ее уходом стало еще тише. Блестка ловила бросаемые исподтишка испуганно-любопытные взгляды, но едва поднимала взгляд, все поспешно опускали головы.
- Ладно, - сказала она громко, - я хочу, чтобы всем все стало ясно. Я артанка, я в плену. Я буду делать здесь ту работу из предложенной... которую изволю делать. Какую не изволю - никто меня не заставит. И так до тех пор, пока меня не выкупят или сюда не придут конные тысячи героев и не сожгут здесь все и всех!
Они совсем притихли, у одной спицы вывалились из рук. Блестка пожалела, что сказала так резко, эти бедные и слабые, как беззащитные овцы, существа вообще помрут от страха. Даже Пребрана сжалась у очага, плечи ее поникли, она бросала на Блестку угрюмые и вместе с тем испуганные взгляды.
До обеда они не перемолвились ни словом, и только во время еды, а Блестка изволила разрешить поставить ее миску здесь же, Пребрана осторожно задала ей пару вопросов, в любой момент готовая нарваться на артанскую грубость. Блестка отвечала мило, щебечущим голосом, часто улыбалась, и хотя улыбка адресовалась не ровням, а слугам, все равно все постепенно ожили, осмелели, начали разговаривать, правда только друг с другом, потом решились робко спрашивать что-либо у нее, сами ужасаясь своей смелости и безумной отваге.
В то же время эти женщины по куявской болтливости проговаривались о многом, за что Иггельд их убил бы на месте. А Блестка задавала вопросы осторожно, окольно и скоро уже знала как количество мужчин в доме-крепости, так и толщину стен, откуда подается вода, есть ли еще другие входы в эту Долину, смогут ли выдержать долго осаду, если артане в самом деле придут и перекроют единственную дорогу.
Кое-что уже знала, но со жгучим интересом слушала, что у Иггельда этот дом совсем недавно. Сперва для него домом была только пещера поблизости, ей из окна указали далекую щель в горе и объяснили с гордостью, что их хозяин раньше жил там только со своим драконом. Она пыталась представить себе это, плечи сами по себе передернулись. Не всякий артанин, призналась неохотно, сумел бы выдержать такое испытание. В течение года этот сумасшедший жил только охотой, стрелял горных козлов и кормил молодого дракончика, потом охотились уже вместе, и только когда дракон научился летать, они сумели оказать ряд услуг князьям и берам, те начали расплачиваться с Иггельдом золотом. Потом к нему потянулись такие же сумасшедшие, тоже поселились в пещерах.
Самое удивительное, что Иггельд оставался удельным хозяином, податей в казну не платил, власти куявского тцара не признавал, но, когда началось нашествие артан, недолго оставался безучастным. Правда, артане успели захватить половину Куявии, прежде чем он впервые для пробы пролетел над их войсками, они пустили в его дракона стрелы, и с того дня началась и его война с захватчиками.
Иггельд, как узнала сразу же в первый день, не только не женат, но почти не общается с женщинами. Здесь их немного: жены слуг да человек пять служанок, что проводят ночи больше в помещениях для солдат, чем в своих постелях. Хозяйство запущено, присматривает за ним Пребрана, но это не ее дом, она мать смотрителя драконов Шварна, живет в его доме, а сюда приходит по просьбе самого Шварна, тот Иггельда любит, просто обожает. Потому огромный дом-крепость выглядит старым и обветшалым, хотя построен, как уже объяснили раньше, совсем недавно.
Блестка, хотя никогда не жила в таких каменных хоромах, сразу же прикинула, что здесь надо убрать, переставить, где почистить, где прорубить добавочные окна, а где постелить ковры на пол или повесить на стены. Все это сделать легко, у хозяина этой Долины, как шепотом переговаривались женщины, уже есть несметные богатства, он их добыл, когда на своем драконе влетел во владения одного злого мага и сокрушил его, воспользовавшись внезапностью. За этот подвиг остальные маги позволили ему взять все сокровища и к тому же обязались помогать ему. Это сделать легко, Долина просматривается с двух башен, так что маги могут как наслать сюда снежную бурю, так и убрать ее, могут открыть в недрах гор целебные ключи и вывести на поверхность или поглотить их Но пока что они сумели выдавить к самой поверхности залежи золота, железа и меди.
Раньше этот Иггельд не смог бы заманить сюда людей, а сейчас приходят сами, просят дозволения поселиться на его земле. Приносят присягу верности, платят налоги, а взамен он клянется защищать все рудники и дома, что расположены по всей, отныне его, Долине.
Блестка украдкой посматривала по сторонам. Иггельд не появлялся. Либо в пещерах со своим драконом, подумала она зло, либо носятся над облаками, высматривают продвижения артанских войск, расположение их лагерей. Сердце сжалось от зависти, вспомнила, как много видно с драконьей спины, даже крупные города видно целиком, а если подняться выше, то даже города оттуда не больше, чем грязные миски, разбросанные по необъятному зеленому полю, изредка расцвеченному голубыми пятнышками озер и синими прожилками рек.
К ужину женщины осмелели, начали переговариваться робкими птичьими голосами и друг с другом, на нее поглядывали искоса, пугливо, готовые умолкнуть в любой миг. Блестка сперва делала вид, что не замечает их, потом, когда они чуть освоились с ее присутствием, попросила одну дать ей иглу потолще. Бедняжка так испугалась, что сама исколола себе пальцы дрожащей руки. Над нею сдержанно похихикали, улыбнулась и Блестка, это как прорвало плотину, со всех сторон ее засыпали вопросами, она отвечала легко, шутливо, женщины осмелели, начали придвигаться ближе, донельзя гордые собой, что не страшатся находиться рядом с ужасной артанкой из страны чудовищ и людоедов, где не знают вина, не едят свинину и убивают всех, кто умеет читать и писать.
Иггельд появился ближе к ужину, мрачный, в почерневших от копоти доспехах, усталый. Блестка рассмотрела на нем посеченные латы, и в груди так остро кольнула тревога, что сама смутилась, застыла с иголкой в руке. Уж не беспокоится ли она о его здоровье? Или только хочет, чтобы дожил до того дня, когда передаст ее на руки брату?
Женщины быстро накрыли на стол, Иггельд быстро ел, запивая вином, с ним за стол сели Ратша, Апоница и еще двое невысоких крепко сбитых воинов. Может быть, и не воины, но всех крепких мужчин она определяла как воинов, иначе что за мужчины, они пили и ели, почти не отставая от Иггельда, повеселели уже после первого опустевшего кувшина, только Иггельд оставался мрачным.
Блестка услышала сочувствующий голос Ратши:
- Все еще ничего не слышно?
Иггельд потемнел, залпом выпил чашу вина, отшвырнул.
- Все, не наливай мне больше!.. Да, известно только, что она хотела увидеть самого Придона. Возможно, даже попыталась бы напасть... Сумасшедшая! Это же значит, ей пришлось не только летать над их воинским станом, но летать очень низко.
Один из воинов заметил:
- Но если бы даже как-то сбили дракона... ну, катапультой, к примеру, то ты бы заметил хотя бы его тушу. Такое и не заметить? Даже пусть посреди их лагеря?
Иггельд сказал зло:
- Это же вечно голодные артане! Они могут расчленить и растащить дракона на кусочки быстрее, чем муравьи растаскивают жабу.
- А кости?
- Кости рассмотришь только в чистой степи, а не в артанском лагере. Там сотни подвод, шатров, шалашей, какие-то ямы... Эх, Яська, Яська...
Ратша сказал утешающе:
- Она у тебя огонь-девка. Не хорони раньше времени. Такие так просто не гибнут. Давай сделаем вот что... У тебя в плену знатная артанка, у артан - Яська.
- В плену?
- Предположим, - сказал Ратша терпеливо, - что Яська просто попала в плен. Можно обменяться.
Пальцы с иголкой застыли, Блестка ощутила, как остановилось ее сердце. Кто эта Яська, из-за которой так страдает ее похититель? Не жена, женщины сказали, что он не женат. Вообще-то у него должна быть красивая жена... Но эта единственная женщина, что летает на драконе, для него значит очень много. Очень, видно по его почерневшему от горя лицу.
В груди разрасталась боль. Почему она не допущена к драконам? Почему не родилась этой Яськой?
* * *
Иггельд быстро помылся, переоделся и вернулся в зал, где все еще сидели воины. Блестка оставалась в дальнем углу с двумя женщинами из соседних домов. Все вышивали и весело щебетали, остальные разбежались раскатывать тесто на другом конце зала, готовить выпечку на утро.
Тяжелые железные кольца растерли ее щиколотки в кровь даже через тонкие голенища сапожек, но сейчас она забыла даже про боль, посматривала на него украдкой, замечала его пристальный взгляд. Иггельд разговаривал со своими воинами, но она все время чувствовала на себе его обжигающий взгляд, от которого по телу прокатывалась странная волна.
Потом к ней обратилась с чем-то Пребрана, Блестка отвечала, заметила, как вздрогнула и напряглась Пребрана, оглянулась, Иггельд подходил к ним, в его глазах непонятное раздражение.
- Спасибо, Пребрана, - сказал он. - Можешь идти. А ты, Артанка, пойдем, надо поговорить.
Пребрана поклонилась и ушла, сразу притихшая, удивив Блестку, только что рассказывала, какой их хозяин добрый, чуткий, отзывчивый, мухи не обидит, а сама как мышь перед драконом.
- А здесь говорить не можешь? - спросила она дерзко, прикусила язык и взмолилась, чтобы он не обращал внимания на ее слова.
Он нахмурился, буркнул:
- Могу, но лучше наедине.
- Как скажешь, - ответила она и добавила язвительно: - Хоз-з-зяин!
Он нахмурился сильнее, взял ее под локоть. Оковы на ногах звякали при каждом шаге, он хмурился, морщился, а когда она невольно прихрамывала, даже сделал движение подхватить ее на руки, но она ожгла его негодующим взглядом. Пока поднимались, она в самом деле чувствовала, что по всему телу разливается усталость. Не изнуряющая, но все-таки хорошо бы добраться до ложа и дождаться, когда явится Сбыслав и снимет это железо.
Оба они чувствовали взгляды оставшихся за столами. Никто не бросил в спину ни единого намека или пожелания, но Блестка ощутила, что все они думают одинаково: этот Иггельд ведет ее в спальню. На ложе. Чтобы овладеть ею. По праву победителя, по праву мужчины, по праву более сильного, по праву хозяина над рабыней, над схваченной в плен - да как угодно, но он в полном праве...
Ее пронзил ужас, в то же время от его крепкой ладони на ее локте по телу прокатилась теплая волна, ударила в ноги. Подниматься по лестнице стало тяжелее, сейчас бы лечь и в изнеможении раскинуть руки.
Она сжала челюсти, выпрямилась и пошла быстрее. Иггельд привел ее в другую комнату, более просторную, с окнами без решеток, уставленную дорогой мебелью. Даже ложе выглядело роскошнейшим, огромным, не меньше дюжины подушек, толстое покрывало...
Блестка презрительно усмехнулась, он проследил за ее взглядом, раздраженно отмахнулся:
- Это не моя прихоть. Так все сделали: и дом, и мебель. Меня просто сюда притащили.
- Ах-ах, - сказала она язвительно, - бедненький! Силой его притащили.
- Представь себе, - сказал он злее. - Здесь нет места для Черныша... Ну да, тебе этого не понять! Садись, давай поговорим.
Сам он остался на ногах, она опустилась в мягкое кресло с удобной спинкой, руки опустила на широкие подлокотники и сразу ощутила себя госпожой, что разговаривает со стоящим перед ней слугой.
- Извини, - произнесла она. - Извини!.. Я не подумала, что для тебя этот Черныш... Я помню, ревела в детстве, когда родители не позволяли мне приводить в мою комнату моего любимого жеребенка. Странно, я его тоже звала то Чернышом, то Чернышиком.
Он скупо улыбнулся.
- Удивительно, у нас так много общего.
- Но теперь мы взрослые, - напомнила она. - Я уже понимаю, что коней нельзя в спальню.
- Нельзя, - ответил он с неохотой. - Но жаль, правда?
Она улыбнулась, и снова он застыл, очарованный. В ее темных как ночь глазах появились крохотные звездочки, засияли, заблестели, и вот эти огромные озера вспыхнули теплым огнем, лицо ожило, губы налились, как поспевшие вишни, стали пурпурными, зовущими, чуть раздвинулись, забавно задираясь уголками вверх. На упругих сочных щеках появились ямочки, нос сморщился, блеснул ряд ослепительных зубов.
Он страшился, что улыбка тут же погаснет, как в прошлый раз, когда она улыбнулась ему, потом взглянула холодно и враждебно, напомнив взглядом, что захватчикам не улыбаются, что улыбнулась нечаянно, невольно и что улыбка предназначалась совсем не ему.
Но сейчас ее улыбка длилась, и хотя он понимал, что снова улыбка не ему, а тонконогому жеребенку детства, но замер и молил судьбу, чтобы этот жеребенок и дальше оставался в этой комнате, как и Черныш, ведь Черныша она уже не боится, даже кормила и чесала, а он к ней подлизывался, что ее привело тогда в восторг...
- Жаль, - согласилась она, голос ее вернулся к обыденности, улыбка наконец медленно испарилась, широко распахнутые глаза не то чтобы сузились, но смотрели теперь в упор, требовательно. - Что ты хотел мне сказать?
Он сжал кулаки: ну как получается, что всякий раз чувствует себя, как будто это он потерпел поражение, а она его вызвала для порки?
- Я послал артанам сообщение, - сказал он коротко. - К ним в плен попал наш человек, я предложил обменять на тебя.
- Ого, - сказала она. - Новость... хорошая. И как это сделаете?
- Я выставил ряд предложений, - объяснил он. - Они привозят Яську, так зовут пленницу, в указанное место, а я привожу тебя. Там и обменяемся. Все получится очень быстро.
- Как? - спросила она. - Отсюда до Куябы...
Она умолкла, он кивнул.
- Угадала. Я отвезу тебя на Черныше. Он пока что единственный из драконов, кто может долететь до Куябы без остановок в пути. Я написал, что Яську должны доставить на ровное поле вдали от города и леса, чтобы там не было никого, за исключением одного человека, помимо Яськи, я не верю артанам... Завтра они дадут ответ и если согласятся, то завтра-послезавтра будешь свободна.
Сердце ее стучало, она наклонила голову, чтобы не увидел смятения на ее лице.
- Спасибо, - произнесла она ровно, - я рада.
Глава 12
На другое утро работа валилась из рук, она прислушивалась к каждому шороху, вздрагивала от оглушающего звона оброненного на пол столового ножа, оглядывалась на голоса за окнами.
Иггельд вернулся уже после обеда. Светлые волосы взлохмачены, он выглядел усталым, ошарашенным и донельзя встревоженным. Ему быстро налили горячей похлебки, он ел торопливо, но глаза оставались отсутствующими. С ним пришли Ратша и Апоница, перебрасывались быстрыми короткими репликами.
Апоница тоже выглядел встревоженным, только голос Ратши гудел мирно и успокаивающе.
Блестка перехватила взгляд Иггельда, ей показалось, что он взглянул с сочувствием и странным облегчением.
Перекусив, он поднялся из-за стола.
- Заканчивайте сами, - обратился к обоим, - а мне надо сказать пару слов нашей знатной гостье.
Блестка выждала, когда он оказался перед нею, пошла рядом, чувствуя его жаркие пальцы на локте. На лестнице споткнулась, цепи громко зазвенели.
- Ох, - сказала она язвительно, - прости, твоя гостья пока что путается в твоих гостеприимных цепях.
Он нахмурился, смолчал, хотя на мгновение она успела увидеть в его глазах виноватость. На этот раз он привел в ее комнату, закрыл дверь и сказал сразу:
- Должен тебя огорчить...
Она сказала как можно тверже:
- Я другого от тебя не жду. Говори.
- Я передал предложение насчет обмена, как и говорил... Сегодня явился за ответом. Они достаточно любезны, что выслали в поле всадника, некоего Франка, настоящее чудовище! С таким бы я не рискнул встретиться в бою, даже если придет без оружия и вообще привяжется к дереву, а у меня в руках окажется самый острый меч... Этот Франк сообщил, что Яська в самом деле попала в плен. Убитого дракона тут же сожрали, чего еще ждать от артан, а Яську...
Он остановился, перевел дыхание. Глаза оставались встревоженными, нет, даже испуганными, жалкими, как у потерянного в темном лесу ребенка. Блестка спросила, предчувствуя недоброе:
- Что с нею? Не сожрали же?
- Пригласили на пир, - ответил он хрипло. - А потом... отпустили.
Она перевела дыхание, сказала ровно:
- Правильно, с женщинами не воюют.
- Та женщина троих мужчин стоит, - ответил он. Взглянул на нее, кивнул. - Как и ты. Но отпустили по другой причине... Это она год тому доставила Придона с двумя головорезами в Долину Дивов. А тот хоть и артанин, но услугу помнит. Франк клялся, что его брат, явно такое же чудовище, если не страшнее, вызвался везти ее ко мне... Яська вроде бы отказывалась, но Меривой все же с позволения самого Придона поехал с нею. Они взяли двух коней, еще пару в заводные, после чего за ними только пыль столбом...
Она молчала, в груди сперло дыхание, в горле комок, что никак не удавалось сглотнуть.
- И что теперь?
- А ничего, - ответил он хмуро. - Буду ждать, терзаться. Я попробовал отыскать их сверху, но вся Куявия кишит всадниками, погорельцами... У меня никого, кроме Яськи. Если и она сгинет... Что-то сердце у меня ноет. Не доверяю я этому Меривою. Ты бы видела этого Франка!
Он скрипнул зубами, мотнул головой. Лицо перекосилось, Блестка увидела его стиснутые кулаки, горе в глазах, сказала поспешно:
- Если она такая, как ты говоришь, то ее ничто не остановит. Через неделю обнимешь и потащишь в постель.
- Через неделю? - спросил он с сомнением. - Вряд ли, даже если на самых быстрых конях. Дорога в горы непростая...
Он вздрогнул, словно опомнился, уставился широко распахнутыми глазами.
- Что случилось? - спросила она враждебно.
- А при чем тут постель? - спросил он непонимающе. - В Куявии сестер в постель не таскают. Разве что в Артании такие повадки...
До нее не сразу дошли его слова, и тут он в третий раз увидел, как засветилось ее лицо, твердый взгляд потеплел, на щеках снова ямочки, а полные губы растянулись так, что блеснули два ряда ровных жемчужных зубов,
- Яська, - выговорила она с трудом, - твоя сестра? Хорошо...
- Почему? - спросил он быстро.
Она видела, как он напрягся в ожидании ответа, сжался, губы зашевелились, будто подсказывал ей слова.
- А потому, - ответила она ясным голосом, хотя щеки залило румянцем, - что сестре, думаю, все равно, кто в твоем доме. Рабыня, пленная или даже гостья.
Потянулись дни, наполненные ожиданием, Иггельд почти каждый день отправлялся на Черныше в глубь Куявии, то ли отыскивал Яську, которую сопровождает некий Меривой, то ли просто сражался, как мог. Обычно с ним исчезал Ратша, Блестка заметила, что после того случая, как погибли их соратники, они предпочитали с собой никого не брать.
Возвращаясь, Иггельд хмурился, но не вмешивался, когда слуги называли ее госпожой. Даже Пребрана все чаще спрашивала у нее распоряжений, а Блестка с равнодушным видом давала указания, какую мебель передвинуть и куда, что вообще выбросить, каким маслом заполнять светильники, напоминала язвительно, что медные ручки дверей и все подобные украшения надо начищать регулярно, чтобы блеск вышибал слезу из глаз, наконец дошло до того, что к ней начали обращаться, что готовить на обед и сколько мяса и птицы закупать.
Сперва Иггельд просто растерялся, даже рассердился, но одновременно ощутил и странное тепло в груди, получалось, что о нем заботятся, хотя артанка, понятно, с удовольствием его бы зарезала, но дом все-таки постепенно оживал, хорошел, украшался, хоть и незаметно, но светлел, в нем хотелось бывать, а покидать не хотелось...
Да что там дом, сказал себе однажды. Не лги, дурак, себе. Сам понимаешь, почему не хочется покидать теперь дом, но вслух произнести не можешь, трус.
Артанка держится, быть может, излишне надменно, но, он напомнил себе, это всего лишь защита. Да и слуги ничего другого не ждут от артанки, ведь там в степи все гордые и надменные, а их хозяин и защитник Иггельд сумел пленить не простую артанку, а очень знатную, недаром же с нею целая повозка награбленных в Куявии сокровищ!
Сегодня день на удивление жаркий, но к вечеру посвежело. Горы стали лиловыми, небо потемнело, углубилось, резче обозначились щели, ущелья, пики. Под окнами скрипели телеги, щелкали кнуты и хлопали плети, тоскливо промычала корова, донеслись голоса, а следом в окна потянуло подгоревшей кашей, паленой шерстью.
Иггельд поморщился: эти бестолковые переселенцы раздражают, каждый из них занимает места впятеро больше, чем жители его Долины, подошел к окну, но за спиной хлопнула дверь, ввалились Чудин и Шварн, за ними степенно вошел Апоница, почти не постаревший с того времени, как он, Иггельд, бежал из Города Драконов в жуткое по тем временам место.
Пока Чудин и Шварн обнимали Иггельда, поздравляли с благополучным возвращением, Апоница внимательно рассматривал бывшего ученика, наконец тоже обнял тепло, сказал со вздохом:
- Эти двое пришли ко мне с сумасшедшей идеей...
- Не такая уж и сумасшедшая, - возразил Шварн быстро. - Что в ней сумасшедшего? Что?
Апоница договорил:
- Я подумал, подумал... и решил, что с сумасшедшими затеями лучше к сумасшедшим людям. А у меня единственное сумасшедшее деяние - что переселился сюда. А теперь я снова нормальный... почти. Правда, драконов выращиваю и воспитываю без штырей боли, но здесь это делают все. Но эти двое...
Они расположились за столом, Иггельд с трудом отогнал мысли о своенравной артанке, сделал лицо внимательным.
- А что за странная затея?
Апоница раскрыл рот, но Шварн быстро прервал:
- Давайте я сам расскажу!.. Иггельд, мы с Чудином хотим попробовать вырастить дракона вообще без панциря. Зачем он нужен, если не воевать?.. Сейчас это же дурь, даже дракон-разведчик в панцире!.. И дракон для перевозок.
Иггельд промедлил с ответом, Апоница сказал ровным голосом:
- Все верно, панцирь нужен только для боевого дракона. У него, кстати, панцирь самый прочный. А у разведчика или перевозчика разве панцирь?.. Так, хороший удар копьем проломит в любом месте. Особенно если на полном скаку. Но вы представляете, что такое дракон вообще без панциря?
Страницы: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 [ 28 ] 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60
|
|