прошу тебя не увлекаться в финале. Там есть вторая манекенщица - вот пусть она
и раздевается!
- свои... Положение обязывает, детка! Наша репутация должна быть на высоте! Я -
Старый Кэп Френчи, Торговец со Звезд, Друг Границы, а ты -
Леди-Которая-Не-Раздевается... На этом мы и закончим нашу дискуссию.
бывают исключения, дорогой? Например, сейчас?
сообщить, что ей все-таки светят комиссионные.
представлен мадам Удонго. Справедливости ради должен сказать, что внешность ее
меня приятно удивила. В ней чувствовался свой стиль - слишком пышный и яркий,
слегка небрежный и безалаберный, но, безусловно, индивидуальный. Словом,
знойная женщина, мечта поэта! Она выбрала зрелый возраст, от тридцати пяти до
тридцати восьми, в чем усматривался оттенок покровительства - ведь ей
приходилось работать с женщинами, которые выглядели на десять или пятнадцать
лет моложе ее. Разумеется, все это было чистой бутафорией, но всякий бизнес в
сфере искусства наполовину мираж, наполовину ловкий рекламный трюк. Судя по
всему, мадам Удонго, игравшая роль старшей сестрицы своих клиенток, это отлично
понимала.
делами. Мои оранжевые обезьянки и птерогекконы, мои панджебские статуэтки и
кристаллошелк, мои наряды и многие записи были распроданы, но кое-что еще
оставалось. Например, великая драма "Гамрест", которую я собирался всучить
Фотсванскому обществу изящной словесности.
вполне успешно. Клев был изрядный; половина прежних моих покупателей собиралась
участвовать в аукционе - конечно, не ради знойной мадам, но мечтая снова
взглянуть на романтическую принцессу с древней Земли, то ли беглянку, то ли
изгнанницу, то ли жертву своих научных пристрастий. Поговаривали, что даже
наследный принц пожелал осчастливить мадам Удонго своим присутствием; ну а где
принц, там и его жена, его наложницы и фрейлины. Короче говоря, высший свет!
Офис мадам Удонго был осажден репортерами, столичные снобы чистили перышки, и
все шло к тому, что повторится история с панджебским серебром. Правда, Файт
скептически поджимала свои пухлые губки и, в отличие от меня, не пропускала ни
одной репетиции, но ей не удалось обнаружить никакого подвоха.
девицей - во всяком случае, она не спорила с Шандрой, кому какое платье
надевать. И, разумеется, последний номер программы оставался за ней, как было
оговорено в составленном Файт контракте. Ратхи ничего не имела против, даже
наоборот: ведь эта демонстрация, вместе с финальным апофеозом, могла стать
вершиной ее карьеры.
звезды, как наша Кассильда, но смотрится очень неплохо. Такая же высокая, как
я, а тут и тут, - она коснулась груди и бедер, - у нас тоже все сходится. Я
могу носить ее платья, а она - мои.
демонстрации Шандра слетала на корабль, чтобы воспользоваться услугами
роботов-портных. Я ничего не подозревал, клянусь! Мне и в голову не пришло, что
этот подарок (вечернее платье из камелотского бархата) был лишь предлогом и что
моя хитроумная леди планирует некие меры предосторожности.
заглядывал. Она показала мне платье Ратхи, и я его похвалил - синий бархат
отлично гармонирует со смуглой кожей и темными волосами малакандриек. Ну а что
еще было в том свертке, осталось тайной - до самой последней секунды
демонстрации.
вершить высокое действо. Шандра сунула мне программку, а затем мои девушки
юркнули в костюмерную, оставив меня с мадам Удонго и женоподобным субъектом,
которому предстояло вести шоу. Дым стоял столбом, публика валила валом:
журналисты и участники аукциона, дамы и джентльмены из высшего света, и даже
пяток наложниц принца (сам он все-таки не явился, отягощенный государственными
заботами). Атмосфера была накаленной, и я никак не мог понять, чего же ждут все
эти расфуфыренные снобы: изящного спектакля или громкого скандала.
я сравнивал ее с Кассильдой; было в них что-то общее, то ли энергия, бившая
через край, то ли резковатая манера держаться. Но Кассильда обладала
великодушием и юмором, а в нынешней моей собеседнице я не ощущал ни того ни
другого. Мне почудилось, что она нервничает; временами в ее глазах мелькало
выражение кошки, готовой сцапать хозяйскую канарейку.
уже инкассировал выданный чек, переведя средства в платину. Проблем со
спектаклем вроде бы тоже не намечалось: обе манекенщицы - профессионалки, а
одна к тому же принцесса. Ну а публика - сплошной бомонд из столичного крааля!
Чего же еще?..
мадам и сел на свое место, весьма почетное и приятное. Слева от меня щебетали
наложницы принца, справа сверкала огненным взором супруга губернатора, а за
спиной приземлилась стайка еще каких-то дам, источавших райское благоухание.
Так я и сидел, вроде сухой сосновой шишки, брошенной в розовый куст.
с самым удрученным видом. На меня она старалась не смотреть.
изменение. Моей второй манекенщице нездоровится, и она, к величайшему своему
сожалению, не может выйти на помост. Но принцесса Киллашандра готова порадовать
вас и провести все шоу от начала до конца. До самого конца, мои благородные
гости! Я думаю, вы только выиграете от такой замены!
оскалился - точь-в-точь как хищный сфинкс над горлом обреченной жертвы. Увы, до
ее шейных позвонков и нежной шейки изменницы Ратхи мне было не добраться! Сами
представьте: слева - наложницы принца, справа - супруга губернатора, а за
спиной - весь местный бомонд... Оставалось только скрипеть зубами да слушать,
как сзади шепчут: "Ну, на этот раз ей не отвертеться!.."
вздрогнул - на белом поле крупными буквами значилось: "Не стоит недооценивать
меня, дорогой!" Надпись была сделана второпях, красным пишущим стилом, и не
могу сказать, что, прочитав ее, я успокоился. Я лишь догадался, что меня ждут
сюрпризы - как, впрочем, и всех зрителей вместе с мадам Удонго.
подмигнула мне и больше уже не косилась в мою сторону. Как положено классной
манекенщице, она делала пируэты и реверансы, вышагивала с гордым видом,
обольстительно улыбалась, кружилась и кланялась, колыхала бедрами, застывала в
элегантных позах и кутала плечи в невесомый мех накидок. Струились золотые
волосы, струилась и сверкала ткань - то алая, подобная заре, то бирюзовая, как
море на закате, то черная, словно космос, расшитая серебряными блес-ками звезд.
Ведущий комментировал наряды, мадам Удонго объявляла покупателей, публика
восторженно гудела, репортеры не отрывались от микрофонов и камер, наложницы
принца хихикали и ели сладости, а я сидел молча и слышал голос Шандры: "Не
стоит недооценивать меня, дорогой!" Я ждал сюрприза.
оригинальностью и не могли тягаться с моими моделями; пожалуй, ни один из них я
не стал бы хранить в банках данных "Цирцеи". Наконец дошла очередь до
последнего номера: согласно давней земной традиции это было белое подвенечное
платье с кружевами, прикрывавшими грудь, и с длинным шлейфом. Я прикинул, что
Шандра вроде бы задержалась в костюмерной чуть дольше обычного, но такой наряд
не наденешь за две минуты. Еще мне показалось, что под кружевами у нее что-то
поблескивает, но что именно, я не мог разобрать. Если брильянты, то почему она
спрятала их под лифом?
бизнеса сражались за подвенечный наряд с таким упорством, будто каждый мечтал
осчастливить свою любимую избранницу. Наконец мадам Удонго сверилась с
регистрирующим компьютером и объявила:
мог любоваться, с каким изяществом моя супруга распускает магнитные застежки,
подбирает шлейф и вылезает из платья, не забывая при том улыбаться и кланяться.
В следующий момент все мы, собравшиеся в зале, были ослеплены: казалось, тело
моей принцессы от плеч до самых щикотолок внезапно превратилось в огромный
сверкающий алмаз, который пылал и горел ярче искусственного освещения. Она
повернулась; волны мягкого радужного сияния окутывали ее, и на мгновение сквозь
них дразнящим намеком проступали то округлое гладкое колено, то загорелое
плечо, то розовая вишенка соска. Зрители ахнули и застыли.
сложить его сто раз и разглядеть под ним маковое зернышко. Вся красота этой
сказочной ткани постигается в движении - стоит ее встряхнуть, провести по ней
ладонью, как поверхность сразу начинает переливаться и мерцать, напоминая все
самоцветы разом. Вы увидите яркий рубиновый свет, нежное сияние аквамарина и
сапфира, золотистые топазовые отблески, изумрудную зелень и сверкающие стрелы
серебра, какие испускает лишь хорошо отшлифованный алмаз... Чудо, воистину
чудо! Особенно если учесть, что толщина ткани не превосходит двухсот
молекулярных слоев.
скафандра. Окруженная сиянием и блеском, она сложила платье и, сделав последний
реверанс, вручила его сэру Ван Нимейеру Чаке из "Карден Ракель". Потом
повернулась ко мне.
Гюго Виктор
Шилова Юлия
Сапковский Анджей
Посняков Андрей
Грабб Джеф
Сертаков Виталий