Чтение 28–й страницы книги ~Испытание Адом~

- Они двинулись навстречу, гражданин адмирал, - объявил гражданин коммандер Макинтош, и Жискар, прервав поднятием руки доклад Джулии Лапиш, повернулся к операционисту флота.

- Сколько их?

- Ну, они еще слишком далеко, чтобы мы могли получить точные данные, однако в любом случае - и по числу корпусов, и по тоннажу - их меньше, чем предполагалось. По первым прикидкам, речь может идти о шести или восьми кораблях стены и пока неопределенном количестве линейных крейсеров. Они направляются в нашу сторону с ускорением примерно триста g.

- Спасибо, - сказал Жискар и развернул кресло к гражданину лейтенанту Тадеушу.

- Что скажешь, Мэдисон? - спросил он офицера разведки.

- Наши предположения строились на основании тех данных, которые были доступны на момент планирования операции "Икар", гражданин адмирал, - ответил Тадеуш.

В голосе его прозвучало нечто похожее на вызов, однако Жискар не склонен был уделять внимание подобным нюансам до тех пор, пока офицер соблюдал дисциплину и справлялся со своими обязанностями. Тадеуш работал отменно, поначалу Жискара удивляло, что столь способного офицера упорно не продвигают по службе, однако в файлах БГБ, полученных Причарт незадолго до начала операции, содержался исчерпывающий ответ на этот вопрос. Старшая сестра Тадеуша предстала перед Народным судом и, на основании доноса ревнивого любовника (доноса, как выяснилось позднее, ложного), была приговорена к смертной казни как враг народа. Любовник, осознав содеянное, повесился, но Сабрине Тадеуш его запоздалое раскаяние не помогло, а в БГБ опасались, что судьба сестры может не лучшим образом повлиять на отношение гражданина лейтенанта к Новому Порядку. Насколько успел понять Хавьер, эти опасения были отнюдь не беспочвенны, однако на службе антипатии гражданина лейтенанта не сказывались, а все остальное Жискара не интересовало.

- Мэдисон, я знаю, что данных для анализа было явно недостаточно, - сказал адмирал достаточно миролюбиво, чтобы намекнуть гражданину лейтенанту на необходимость следить за своим тоном. - Но так или иначе, а навстречу нам выступили значительно меньшие силы, чем ожидалось, и мне вовсе не хочется на собственном горьком опыте убедиться в том, что прежние расчеты были верны, а недостающие корабли подкрадываются к нам в скрытном режиме. Поэтому меня интересует любая имеющаяся информация, пусть спорная и неполная.

- Да, гражданин адмирал. Прошу прощения, - извинился Мэдисон и после недолгого размышления уже совсем другим тоном начал заново: - Боюсь, гражданин адмирал, данных, позволяющих дать текущей ситуации достоверное объяснение, у нас нет. Тут уж ничего не поделаешь, наши разведывательные корабли не появлялись у Василиска с начала войны. После того, как манти лишили нас Сифорда-девять, нам пришлось полагаться на платных шпионов из числа капитанов торговых судов. Люди эти, по большей части, не наши граждане, а иностранцы, и, соответственно, мы не можем относиться к ним с полным доверием. Но иных источников просто нет.

Он сделал паузу, подняв глаза на Жискара; тот кивком велел ему продолжать.

- Относительно сил, выделенных для охраны самого терминала: полученные сведения можно считать достаточно полными. Донесения разных осведомителей в основном совпадают, да и силы эти находятся на виду и доступны для сенсоров любого пользующегося терминалом торгового корабля. Но что касается остального пикета, тут мы располагаем лишь весьма... приблизительными цифрами.

- А почему так, гражданин лейтенант? - нейтральным тоном осведомилась Причарт. - По моему мнению, более половины кораблей до или после прохождения туннеля посещают орбитальные или планетарные склады Медузы.

- Верно, мэм, - ответил Тадеуш не без напряженности, объяснявшейся тем, что он никак не мог определить свое отношение к этой женщине. Как представитель ненавистной БГБ она была его естественным врагом... но естественной по отношению к врагу ненависти гражданин лейтенант не испытывал, и это его, похоже, озадачивало.

- Но в таком случае силы манти возле планеты должны быть доступны наблюдению так же, как и сосредоточенные близ узла Сети. Разве не так?

- Так, да не совсем, мэм, - ответил, придя на помощь Тадеушу, Макинтош, - Конечно, торговцы могли засечь все корабли, вращавшиеся вокруг самой Медузы, но, удаленные - те, что на патрулировании или учениях, - обнаружить сложнее. Манти жалуют шпионов ничуть не больше, чем мы, и пресекают использование активных сенсоров проходящими через терминал судами, тогда как возможности пассивных датчиков торговых судов весьма ограничены. К сожалению для нас, режим инспекций, созданный манти в начале войны, предусматривает и очень тщательный осмотр сенсорных систем прибывающих к терминалу торговых кораблей, и если на борту обнаруживается аппаратура, напоминающая по своим характеристикам военную, капитан должен позаботиться о подходящем объяснении. В противном случае, - коммандер сделал жест, как бы отбрасывая что-то в сторону, - и капитан, и судно до окончания войны лишаются права пользования узлом, а стало быть, подлежат выдворению из системы Василиска. Ну а изгнанные из системы шпионы, увы, не могут раздобыть для нас никакой информации. Политика манти сурова, но, как ни жаль это признавать, она себя оправдывает, и я на их месте поступал бы точно так же.

- Гражданин коммандер прав, - добавил Тадеуш. - Разумеется, до нас доходили сведения о сокращении пикета в системе, но отрывочные и не подтвержденные доказательствами. В существующих обстоятельствах разведка флота, - (на самом деле военная разведка теперь подчинялась БГБ, но лейтенант предпочел использовать прежнее название), - предпочла делать прогнозы, исходя из наименее оптимистических цифр, согласно которым здесь должно было находиться не менее дюжины тяжелых кораблей.

- Понятно. Спасибо, гражданин лейтенант. И вам, гражданин коммандер.

Несколько секунд Причарт молча смотрела на главную голосферу, а потом перевела взгляд на Жискара.

- Это вносит изменения в ваши планы, гражданин адмирал?

- Думаю, нет, гражданка комиссар, - ответил он с подчеркнутой официальной почтительностью, с которой всегда разговаривал с ней на людях. - Да, видимо, мы встретим не столь сильный отпор, как рассчитывали, но отпор все-таки встретим. Кроме того, нельзя забывать о флоте метрополии, способном даже с орбиты Мантикоры добраться до Медузы за сорок, максимум сорок восемь часов. - Он покачал головой. - Будем надеяться, что их подразделения попытаются пройти через мясорубку и предоставят гражданину контр-адмиралу Дарлингтону возможность превратить их в фарш, однако если что-то пойдет не так, они сумеют перебросить в систему гораздо больше огневой мощи, чем имеется у нас. Поэтому мы продолжим действовать по намеченному плану, будем с боем прорываться к Медузе. Если, конечно, у гражданки комиссара нет других предложений.

- Нет, гражданин адмирал, - холодно ответила Причарт.

- Вот и прекрасно, - сказал Жискар и, сложив руки за спиной, снова повернулся к голосфере.

ГЛАВА 37

Несмотря на искусственный прохладный микроклимат, многие люди в помещении главной диспетчерской АКС Василиска обливались потом, расправляясь с навалившейся работой. Первой реакцией шкиперов, дожидавшихся своей очереди на переход торговых судов, стала растерянность, за которой последовала неизбежная, хотя совершенно необоснованная паника. Они находились в десяти световых часах от Медузы, куда, судя по вектору полета, устремлялись вторгшиеся корабли. Времени на проход через терминал, несмотря на очередь, было предостаточно, к тому же торговцам не стоило пугаться, даже вздумай враги повернуть к станции. Их суда находились далеко за пределами гиперграницы Василиска, а сверхсветовая сеть терминала предупредила бы их о приближении хевов, дав возможность нырнуть в гиперпространство и скрыться.

Однако никакие аргументы не действовали на капитанов, до хрипоты споривших с диспетчерами Мишеля Рено. Лейтенанту Карлуччи и ее ботам пришлось даже применить силу, чтобы не позволить проскочить вне очереди огромному андерманскому рудовозу и соларианскому рефрижератору, перевозившему ранние фрукты для внутренних миров Лиги.

Оба не желавших подчиняться общим правилам капитана вызывали законное раздражение, хотя, несмотря на личную неприязнь к Лиге, возраставшую с каждым новым доказательством нарушения ею эмбарго на поставку военных технологий, Рено сочувствовал солли в большей степени, чем анди. Астероидная руда - товар далеко не скоропортящийся, а полетный план капитана не содержал и намека на срочность доставки, тогда как солли, если бы им пришлось удирать не через Сеть, а в гиперпространство, рисковали потерять два стандартных месяца и весь своей деликатный груз. Однако, хотя Мишель и понимал тревогу капитана, это не помешало ему с удовлетворением проследить за тем, как боты Карлуччи вернули рефрижератор в очередь. Плохо только, что, за исключением данного эпизода, остальные перемещения, отслеживаемые голосферой, не могли доставить ему удовольствие. На его глазах шесть дредноутов и восемь линейных крейсеров, составлявших боевое охранение терминала, с максимально возможным ускорением устремились внутрь системы. Правда, этот пикет не имел возможности перехватить хевов до нанесения ими удара по Медузе, ибо корабли были оснащены компенсаторами всего лишь второго поколения, повышавшими эффективность не более чем на шесть процентов, но контр-адмирал Ханаби не могла сидеть сложа руки. Корабли находились в пути уже десять минут, неслись с ускорением в 480 g, развили скорость в двадцать восемь сотен километров в секунду, на данный момент удалились от терминала на восемьсот тысяч километров и продолжали наращивать ускорение на 4,706 километра в секунду за секунду. Глядя вслед стремительно покидавшим вверенное ему пространство военным кораблям, Рено, невольно ощутил холодок одиночества.

Не то чтобы отлет Ханаби оставил станцию совершенно без защиты, однако защита эта была далеко не столь надежной, как планировалось изначально. За время войны фонды, выделяемые на сооружение орбитальных фортов, неоднократно урезались, и в результате вместо восемнадцати орбитальных крепостей по шестнадцать миллионов тонн каждая Василиск прикрывали десять... из которых на боевом дежурстве стояли только две. Остальные восемь планировалось завершить через полгода-год, что означало пятилетнее отставание от довоенного плана.

Эта мысль заставила Рено заскрежетать зубами. Конечно два космических форта могли легко отбить налет крейсеров затаившихся где-нибудь поблизости, чтобы напасть на станцию после отлета Ханаби, но появление более крупных кораблей грозило терминалу настоящей катастрофой...

Усилием воли Рено заставил себя не отвлекаться на посторонние размышления и сосредоточился на текущей работе.

* * *

- Что?!

Резко повернувшись, граф Белой Гавани оказался лицом к лицу с коммандером МакТирни. Лицо офицера связи было бледным, правой рукой она прижимала наушник к уху с такой силой, словно пыталась вдавить его внутрь черепа - и хотя бы таким способом прояснить содержание сообщения.

- Хевы напали на Василиск, сэр, - лишенным интонаций голосом, с оттенком неверия, повторила она, и впервые ее сфинксианский акцент не вызвал у графа мучительных воспоминаний о Хонор. - АКС объявила ситуацию "Зулу" и начала авральную эвакуацию торговых судов шесть... - Она взглянула на дисплей времени и поправилась: - Нет, семь минут назад. На момент отправки вице-адмиралом Рено курьера вторгшиеся силы оценивались как минимум в двадцать супердредноутов с крейсерским прикрытием.

- Боже мой! - прошептал кто-то за спиной Александера, а сам адмирал почувствовал, как каменеет его лицо.

Это был не обычный крейсерский рейд: двадцать супердредноутов способны уничтожить весь пикет Василиска, особенно с учетом того, что часть сил была отведена из системы для укрепления его же, александеровского, флота, а оставшиеся корабли разделены между терминалом и Медузой.

"Они уничтожат пикет Маркхэма, а потом разнесут вдребезги все орбитальные сооружения Медузы, - с нарастающем ужасом подумал граф. - Дадут они техническому персоналу время на эвакуацию? Должны... если только ими не командует какой-нибудь фанатик нового режима. Но и в случае благополучной эвакуации людей прахом пойдут шестьдесят лет трудов и триллионы долларов инвестиций. И вряд ли уничтоженную инфраструктуру удастся восстановить до конца войны".

А потом ко всем этим мыслям добавилась еще одна, даже более страшная.

- Рено сообщил что-нибудь о намерениях адмирала Ханаби? - требовательно спросил граф.

- Никак нет, сэр!

МакТирни покачала головой, и Белая Гавань нахмурился. Рено должен был сообщить и об этом, но, по справедливости, не стоило требовать слишком много от гражданского лица, транспортного инженера и администратора, пусть и носившего адмиральские нашивки. По правде сказать, он и так сделал больше, чем Белая Гавань вправе от него ожидать. Другое дело, что не получившему нужных сведений графу от этого легче не становилось.

"Да брось ты, - сказал Хэмишу внутренний голос - Тебе и без всяких донесений ясно, что предпримет Ханаби. То, что сделал бы любой адмирал, достойный своих галунов: устремится на грохот пушек".

То есть сделает именно то, чего ждет от нее противник.

Снова нахмурившись, адмирал уставился на голографический экран, показывавший его собственные силы, размещенные в сорока пяти световых секундах от терминала звезды Тревора; в голове взвихрилась стремительная круговерть мыслей. Офицеры его штаба, работавшие на флагманском мостике "Бенджамина Великого", еще не успели оправиться от потрясения, но они видели, как поникли под страшным грузом ответственности широкие плечи их адмирала. Спустя несколько мгновений он повернул к ним суровое, сосредоточенное лицо и начал отдавать приказы.

- Синди, диктую депешу адмиралу Вебстеру. Начало записи: "Джим, оставайся на месте со всеми кораблями. Возможно, это уловка, чтобы выманить флот метрополии к Василиску и расчистить путь для атаки на столицу. Восьмой флот немедленно отправляется на Василиск". Конец записи.

За его спиной кто-то тяжело задышал, и Белая Гавань невесело скривил рот, подумав, что им стоило бы самим предусмотреть такую возможность. Взгляд его при этом не отрывался от МакТирни.

- Записано, сэр! - доложила она. Ее голос все еще дрожал, но глаза прояснились, жесты снова стали четкими.

- Хорошо. Вторая депеша - командующей Мантикорской центральной АКС. Начало записи: "Адмирал Естременская, в силу предоставленных мне полномочий предписываю вам полностью - повторяю, полностью! - освободить туннель Мантикора-Василиск от транспорта и приготовиться к приоритетному транзиту военных кораблей". Конец записи.

- Записано! - вновь подтвердила МакТирни.

- Следующее сообщение - контр-адмиралу Ханаби, через АКС Василиска. Начало записи: "Адмирал Ханаби, направляюсь на выручку Василиску от звезды Тревора через туннельную Сеть с сорока девятью кораблями стены, сорока линейными крейсерами и прикрытием".

- Записано, сэр.

- Прекрасно. Копии всех депеш отправьте в Адмиралтейство, а также лично адмиралу Капарелли, адмиралу Гивенс, вице-адмиралу Рено и вице-адмиралу Маркхэму. Шифр и код стандартные. Приоритет номер один. Сразу после зашифровки передайте сообщения на курьер адмирала Рено.

- Есть, сэр!

Кивнув офицеру связи, Белая Гавань повернулся к начальнику штаба и опрерационисту флота.

- Алисон, - сказал он капитану Гранстон-Хенли, - я хочу, чтобы вы отправили этого курьера на Мантикору, как только Синди передаст мое сообщение. Далее, вы и Тревор готовите план туннельного транзита: звезда Тревора-Мантикора-Василиск.

- Есть, сэр! - ответила Гранстон-Хенли, стряхивая остатки оцепенения, оглянулась на коммандера Хаггерстона и снова обернулась к графу.

- Схема перехода стандартная?

- Нет, - покачал головой Белая Гавань. - Некогда нам перемещаться с приятностью и удобствами, по стандартной схеме. Корабли будут отправляться в порядке прибытия к терминалу. При одновременном прибытии корабля стены и корабля прикрытия первым в туннель входит тяжелый; в остальных случаях сохраняется порядок прибытия. Причем, Алисон, транзит следует осуществить с максимальной быстротой. Корабли пойдут к терминалу с максимальным боевым ускорением, а интервалы должны быть срезаны до минимума. Не до разрешенного минимума, а до минимально возможного! Воспользуйся курьером, чтобы проинформировать о моем требовании АКС на Мантикоре.

- Я... - начала было Гранстон-Хенли, но оборвала фразу. - Да, сэр. Будет исполнено.

Белая Гавань кивнул и снова повернулся к своему монитору.

Он понимал причину замешательства Гранстон-Хенли, но выбора у него не было. Его флот находился в сорока пяти световых секундах от терминала звезды Тревора. Эсминец с новейшим компенсатором мог при нулевом запасе надежности развить ускорение в 620 g, но супердредноут с компенсатором того же поколения выжимал не более четырехсот шестидесяти пяти. По прибытии к терминалу ускорение все равно пришлось бы сбрасывать до нуля, что означало общие затраты времени в пятьдесят минут для эсминца и более пятидесяти семи для супердредноута. А ведь, нырнув в туннель, каждому кораблю предстояло совершить транзит дважды, сначала от Тревора к Мантикоре, а потом от Мантикоры к Василиску.

При этом одновременное и беспрерывное прохождение всех кораблей флота через туннель исключалось, ибо возможности любого узла были ограничены предельным тоннажем. Для терминала Мантикоры максимальная масса единовременного перемещения составляла примерно двести миллионов тонн, то есть туннель мог перебросить за раз двадцать два супердредноута. Проблема, однако, заключалась в том, что любая переброска выводила туннель из строя как минимум на десять секунд, причем если суммарная масса единовременно перемещавшихся объектов превышала два с половиной миллиона тонн, продолжительность интервала бездействия туннеля возрастала пропорционально квадрату этой массы. Таким образом, использовать пропускную способность полностью и перебросить за один раз с Мантикоры к Василиску максимально возможный груз означало прервать работу туннеля более чем на семнадцать часов.

Конечно, будь двадцати двух дредноутов достаточно для того, чтобы разгромить вторгшихся хевов, это ограничение не представляло бы серьезной проблемы. Однако такой уверенности у Белой Гавани не было. Зато у него было еще пятнадцать супердредноутов и двенадцать дредноутов. Только его корабли имели возможность достичь Василиска менее чем за тридцать часов, и он не собирался дробить силы.

Стало быть, их предстояло переправлять один за другим. В принципе, пока на выходе его не подстерегал враг (о появлении которого он был бы уведомлен до входа в туннель), этот способ являлся вполне приемлемым, однако и поочередное перемещение кораблей приводило к перерывам в работе туннеля. Пусть и не столь длительным, как при массовой переброске.

Если после прохода корабля прикрытия, вплоть до линейного крейсера, туннель закрывался на десять секунд, то дредноут и супердредноут выводили его из строя почти на семьдесят и сто тринадцать секунд соответственно. Таким образом, переброска всего флота требовала как минимум ста восемнадцати минут, а с учетом времени полета до терминала Тревора последний корабль мог оказаться близ Василиска лишь по прошествии двух часов сорока пяти минут.

Никакое другое соединение не могло прибыть туда раньше, однако для спасения Медузы этого времени было недостаточно. К тому же, чтобы добиться и такого результата, Белая Гавань должен был срезать интервалы переброса до уровня технически возможного минимума. При обычных обстоятельствах правила допускали минимум в одну минуту; на практике окна почти всегда были длиннее. На АКС редко скапливались настолько длинные очереди, чтобы диспетчерам приходилось работать на разрешенном пределе. А интервал этот устанавливался по очень простой причине: у корабля, прошедшего туннель, должно быть в запасе время, чтобы убраться с пути следующего за ними судна.

Корабли проходили туннели под парусами Варшавской. В обычном пространстве паруса вообще не могли служить движителями, но туннель можно было представить себе чем-то вроде замерзшей гиперпространственной трубы, двумя концами открывавшейся в обычный космос. Таким образом, в туннеле не только можно было использовать паруса, наоборот, невозможно было пройти туннель без них. Выходя из туннеля, корабль должен был сменить конфигурацию импеллера с паруса на клин, и если он запаздывал с этим изменением, а идущий следом догонял его...

При одной этой мысли Белая Гавань поежился, хотя опасения никак не сказывались на его решимости организовать переброску Восьмого флота на Василиск как можно скорее. Он не отрывал угрюмого взгляда от монитора, в то время как его корабли с максимально доступным ускорением уже направлялись к местному терминалу.

* * *

Адмирал Лесли Естременская, начальник Мантикорской центральной АКС, вытаращилась на дисплей, не веря своим глазам. Сорок девять тяжелых кораблей! Он собирается провести сорок девять тяжелых кораблей через туннель с минимальными интервалами! Спятил, не иначе!

Однако, спятивший или нет, граф Белой Гавани по своему рангу занимал третье место среди офицеров КФМ, а военное время предоставляло ему чрезвычайные полномочия. Правда, возможная беда не становилась менее страшной оттого, что действия, способные при ошибке в расчетах на одну десятитысячную процента привести к чудовищной катастрофе, намеревался предпринять человек, имевший на это право.

Встряхнувшись, Лесли сверилась с часами. По крайней мере у нее точно есть полчаса до прибытия первого эсминца этого психа. Возможно, она успеет что-то предпринять, уменьшив масштаб надвигавшейся трагедии.

- Внимание, ребята, - произнесла она звонким, ясным голосом, в котором не слышалось и намека на одолевавшие ее страхи. - У нас объявлено чрезвычайное положение категории "Альфа-один". Мантикорская АКС переходит на режим несения службы "Дельта". Всем торговым судам предписывается немедленно освободить узел для обеспечения беспрепятственного прохода военных кораблей. Курьер, доставивший это сообщение, отправится на Василиск: перешлите с ним адмиралу Рено предписание прекратить транзит через туннель не позднее чем через тридцать минут с настоящего момента. Исключений быть не должно, а любому капитану торгового судна, выразившему несогласие, пусть скажет, что действует от моего имени, на основании полномочий, предоставленных мне статьей четвертой Инструкции по осуществлению транзита через туннельную Сеть.

- Есть, мэм, - ответил диспетчер.

Персонал Центральной АКС был более привержен формальностям, нежели служащие дальних терминалов, однако обращение "мэм" вырвалось у коммандера Адамона не столько по причине выучки, сколько от потрясения.

- Джозеф, Сэм и Серена, - продолжила Естременская, указывая пальцем на тех, кого называла, - вам придется поработать втроем, и засучив рукава. Поскольку мы должны будем пропустить с минимальными интервалами две сотни кораблей. Беритесь за расчеты, ребята!

- Две сотни? - переспросила Серена Устинова, решив, что ослышалась.

- Две, - мрачно подтвердила Естременская. - Две сотни. Принимайтесь за дело. До прибытия первого корабля от звезды Тревора осталось... сорок три минуты.

* * *

Выслушав запись распоряжения адмирала Белой Гавани, Мишель Рено присвистнул. Ему - да, пожалуй, и никому из его коллег - никогда не доводилось осуществлять транзит такого масштаба, и хотя весть о прибытии подкреплений должна была вызвать облегчение, возможность ужасной катастрофы заставляла желудок сжиматься комом. Но изменить он ничего не мог, а потому повернулся к подчиненным и объявил:

- Через тридцать восемь минут к нам начнет прибывать целая гора железа с Мантикоры. Это значит, что через двадцать пять минут, считая с настоящего момента, доступ к туннелю будет прекращен. Кто не успеет пройти в указанный период, тому придется ждать. Надо расчистить и пространство вокруг терминала: через двадцать шесть минут там должно быть достаточно места для размещения прорвы военных кораблей. А сейчас, ребята, за дело. Расслабляться некогда!

Он усмехнулся, но стоило ему бросить взгляд на дальний монитор, как ухмылка исчезла. Контр-адмирал Ханаби находилась в пути уже девятнадцать минут. За это время она преодолела более трех миллионов километров и, несмотря на депешу Белой Гавани, скорости не сбросила.

"Ну что ж, - подумал Рено, - возможно, она и права. У нас имеются два форта, и мы ждем адмирала Александера. А она, надеясь, что тылы будут прикрыты, тем более должна стремиться прийти на выручку системе. Маркхэму, конечно, помочь уже не удастся, но, возможно, она успеет помешать хевам полностью разрушить все орбитальные сооружения"

Понимая, что подобными мыслями он просто пытается внушить себе хотя бы тень оптимизма, Мишель презрительно хмыкнул и вернулся к текущим делам.

* * *

- Сколько осталось до Медузы, Фрэнни? - спокойно спросил Жискар.

- Пятьдесят девять минут, гражданин адмирал, - ответила Тайлер. - Скорость сближения на данный момент составляет тридцать-точка-девять-два тысячи километров в секунду, дистанция - один-пятьдесят-точка-два-пять-пять миллиона километров.

Гражданин адмирал кивнул и перевел взгляд на Макинтоша.

- Мы готовы, Энди?

- Так точно, гражданин адмирал. Скорость противника чуть превышает девять тысяч километров в секунду. При условии сохранения прежних векторов мы выйдем практически в упор почти ровно через сорок шесть минут.

- Очень хорошо, - сказал Жискар и краешком глаза покосился на Причарт.

В такие моменты, как сейчас, он едва ли не желал, чтобы к нему приставили другого народного комиссара. Такого, чтобы мысль о вполне вероятной его гибели в предстоящем бою не внушала ужаса. "Саламис" отнюдь не был застрахован от поражения флагманского мостика вражеской ракетой, а он, Хавьер, даже не мог обнять любимую перед сражением. Однако все эти сожаления и размышления ничего не меняли, и он снова устремил взгляд на экран.

Манти ускорялись на пределе, и Жискара это устраивало. Даже при их нынешнем ускорении в тот момент, когда векторы враждебных соединений сойдутся, его оперативная группа будет всего в тринадцати минутах от Медузы. Если их векторы сойдутся. Чтобы сблизиться с его кораблями на дистанцию энергетического боя, манти придется преодолеть зону ракетного огня его кораблей... и Жискар сильно сомневался в том, что даже при скорости сближения свыше шестидесяти тысяч километров в секунду кому-то из них это удастся.

Очень скоро сотни, тысячи людей будут мертвы. При мысли об этом он скорчил болезненную гримасу. Но даже зная, твердо зная, что еще много лет его будут преследовать кошмары, порожденные сегодняшней битвой, он все равно рвался в бой. Слишком долго его родина и его флот терпели тяжкие, унизительные поражения, слишком многие его знакомые и близкие друзья сложили головы в этой войне, и он смертельно устал бросать своих людей в бой против заведомо более сильного противника. И вот, наконец, пришел его час. Если их, его и МакКвин, совместный план удастся хотя бы наполовину, они зададут манти невиданную взбучку. Нанесут ему одновременно несколько таких поражений, каких КФМ не терпел за всю свою четырехсотлетнюю историю.

"Да! - с холодной яростью подумал он. - Посмотрим, ублюдки, что будет после этого с вашим хваленым боевым духом"

ГЛАВА 38

Когда последний недовольный капитан, уступая теснящим маневрам ботов Синтии Карлуччи, отогнал-таки свое судно в сторону, Мишель Рено облегченно вздохнул. Добрая четверть ожидавших очереди в туннель "купцов", не вытерпев, убралась в гипер и сейчас, несомненно, старалась по мере сил увеличить расстояние между собой и Василиском. Более терпеливые расчистили пространство вокруг терминала в радиусе половины световой секунды, но улетать не стали, надеясь, что транзит восстановится и они смогут-таки попасть на Мантикору быстро, через Сеть.

В отличие от этих оптимистов, Рено никаких надежд на скорое восстановление нормального положения дел на станции не питал.

Фыркнув при этой мысли, Мишель снова сверился с голосферой. С момента появления хевов прошел час, и теперь они находились менее чем в девяти световых минутах от Медузы. Оперативная группа Маркхэма направлялась на перехват, однако она настолько уступала противнику в огневой мощи, что при мысли о неизбежных последствиях столкновения у Рено мутилось в голове.

Адмирал Ханаби находилась в пути уже сорок четыре минуты, удалившись от терминала на шестнадцать миллионов километров, и развила скорость в 12 424 километра в секунду. Что звучало чертовски впечатляюще... пока не вспомнишь, что это всего лишь полтора процента расстояния между терминалом и Василиском. Одно утешало: ждать появления первых эсминцев Белой Гавани оставалось не больше тринадцати минут, и...

Пронзительно зазвучал сигнал тревоги. Мишель Рено резко выпрямился в кресле, и лицо его побелело. Пространство усеяли кроваво-красные точки неопознанных следов гиперперехода.

* * *

Когда изображение на экране стабилизировалось, гражданин контр-адмирал Грегор Дарлингтон чертыхнулся. За его спиной съежился астрогатор. Грегору очень хотелось развернуться и как следует взгреть злосчастного гражданина коммандера. Гражданину адмиралу не повредило бы выпустить пар, но позволить себе такую роскошь он не мог. Случившееся не было виной гражданина коммандера Хаффа, а хоть бы и было: Дарлингтон ни за что не стал бы песочить подчиненного на глазах у народного комиссара, предоставив тем самым БГБ возможность найти козла отпущения.

- Боюсь, Грег, мы не там поставили запятую в дроби, - сухо сказал он, прокашлялся, чтобы скрыть прорывавшееся в голосе раздражение, и спросил: - Ну и насколько все плохо?

- Мы промахнулись на одну целую три десятых световой минуты, гражданин адмирал, - упавшим голосом доложил Хафф. - Или, иначе, на двадцать три и семь миллиона километров.

- Понятно, - пробормотал Дарлингтон и, сложив руки за спиной, принялся обдумывать услышанное.

Бесил не "промах" сам по себе, а то, что он расстраивал построенный на тонком расчете план. Предполагалось, что его оперативная группа вынырнет в обычный космос в четырех миллионах километров от терминала с начальной скоростью пять тысяч километров в секунду. Это позволяло выйти на дистанцию ракетного огня и произвести пуск прежде, чем защитники станции сообразят, что к чему. При минимальном везении силы обороны терминала должны были уже час назад умчаться в направлении Медузы, и путь Дарлингтону могли преградить только два космических форта. Разумеется, два оборонительных сооружения, по шестнадцать миллионов тонн каждое, представляли собой серьезное препятствие, но в распоряжении гражданина контр-адмирала имелось восемь дредноутов, двенадцать линкоров и четыре линейных крейсера. Это давало ему трехкратное превосходство в тоннаже, не говоря о преимуществе полной неожиданности нападения.

Но, увы, оплошность гражданина коммандера свела это преимущество на нет. И ведь не так уж сильно он ошибся: погрешность составила... сколько?., менее двух тысячных процента? Менее двух тысячных процента длины прыжка! Но этого оказалось достаточно, чтобы проскочить гораздо дальше намеченного пункта.

- Время? - не поворачиваясь, спросил гражданин контр-адмирал. - Сколько времени уйдет на торможение, разворот и возвращение к терминалу?

- Чтобы снизить скорость до нуля, нам потребуется примерно двадцать одна минута торможения на четырех километрах в секунду за секунду, - ответил гражданин коммандер, не сводя глаз со спины начальника. Заметив, как напряглись его мускулы, он не стал напоминать, что линкоры могли бы проделать этот путь быстрее, оставив дредноуты позади. Гражданин адмирал и сам знает, что чем легче корабль, тем легче гасится его скорость, и если захочет узнать цифры по линкорам, спросит особо.

- После этого, - продолжил гражданин коммандер Хафф, энергично барабаня по клавиатуре и тут же озвучивая результаты расчетов, - мы будем находиться в тридцати миллионах километров от цели. Выход к терминалу с одновременным гашением относительной скорости потребует у нас, считая с текущего момента, сто одиннадцать минут. Кратчайший курс выведет нас на нулевую дистанцию через... через восемьдесят четыре точка-три минуты, но тогда наша относительная скорость составит при этом почти шестнадцать тысяч километров в секунду.

Хмыкнув, Дарлингтон покачался на носках. Манти уже заметили его и теперь запускали генераторы активных помех, расположенные как на самих космических фортах, так и на беспилотных платформах. А генераторы эти, похоже, умели такое, что в Народном флоте просто не могли себе представить. Все пространство вокруг терминала превращалось в огромную сферу гравитационных и электронных возмущений, проникнуть внутрь которой его сенсоры с дистанции в четыре миллиона километров не могли. Что, конечно, не радовало. Зато дредноуты и линейные крейсеры охранения манти находились гораздо дальше от терминала, чем корабли Дарлингтона.

- Сколько времени потребуется манти, чтобы вернуться к станции? - требовательно спросил адмирал у операциониста.

Тот, явно предугадав вопрос и не желая оказать в положении злосчастного Хаффа, мгновенно ответил:

- Сорок пять точка-два минуты уйдет у них на гашение нынешнего вектора, гражданин адмирал. К этому времени они углубятся в систему на две световые секунды. Им понадобится еще девяносто минут на возвращение. Начав торможение прямо сейчас, они смогут вернуться через сто тридцать пять минут.

- Спасибо, - сказал Дарлингтон и снова задумался.

Его вовсе не радовала перспектива преодоления примерно миллиона километров внутри зоны активных помех, где невесть кто будет палить в него невесть откуда, а он, несмотря даже на полученные от Лиги приборы, не сможет вычленить четкие цели для нанесения ответных ударов. На относительно низкой скорости, которая будет у него к тому моменту, преодоление опасной зоны займет почти минуту. Оно бы и ничего, не будь он уверен, что возле космических фортов его поджидает множество подвесок.

Гражданин адмирал даже подумал о том, не попытаться ли совершить микропрыжок к терминалу через гиперпространство, но тут же отказался от этой авантюрной затеи. Идея, конечно, представлялась заманчивой, но расчет столь короткого гиперпрыжка представлял собой астрогационную задачу чрезвычайной сложности. Недаром командир пикета манти не решился проделать такой трюк и направился к Медузе в обычном пространстве. Чем короче расстояние, тем большая требовалась точность, ибо даже ничтожная разница в настройке цикла гипергенераторов двух кораблей могла развести их в нормальном пространстве на расстояние в несколько световых секунд и безнадежно расстроить боевой порядок. Нет уж, лучше не рисковать. Надежность предпочтительнее спешки, и не стоит способствовать умножению хаоса. Его и без того достаточно.

- Полагаю, сэр, нам следует лечь на обратный курс и вернуться к терминалу, - сказал Дарлингтон, взглянув на гражданина комиссара Леопольда.

- А справимся мы с их космическими фортами? - осведомился комиссар, даже не посмотрев в сторону Хаффа, что не сулило гражданину коммандеру ничего хорошего.

- Думаю да, сэр. Правда, наши потери будут выше, чем предполагалось первоначально, но обеспечить контроль над терминалом мы сможем. Другое дело, удастся ли нам довести дело до конца и сохранить этот контроль до соединения с основными силами. Группа охранения терминала располагает почти тем же количеством дредноутов, что и мы. Если они решат вернуться, то окажутся здесь намного раньше адмирала Жискара, и я сомневаюсь, что, понеся немалый урон в бою с фортами, мы сможем и отбить нападение пикета, и не позволить флоту метрополии совершить транзит к Василиску от Мантикоры. С другой стороны, мы находимся далеко за пределами гиперграницы и при появлении превосходящих сил противника в любой момент сможем уйти в гипер. Как раз по этой причине, - добавил он, понизив голос, - гражданин адмирал Жискар и включил данный маневр в план возможных действий. Если обстоятельства сложатся не в нашу пользу, мы всегда успеем унести ноги.

- Понятно, - сказал Леопольд и, после недолгого размышления, кивнул. - Хорошо, гражданин адмирал. Действуйте.

- Гражданин коммандер, - сказал Дарлингтон, повернувшись к Хаффу, - мы возвращаемся кратчайшим курсом. Не исключено, что пикет терминала тоже попытается вернуться и навязать нам бой, а потому я хочу преодолеть зону ракетного обстрела фортов как можно быстрее.

- Есть, гражданин адмирал! - ответил Хафф и принялся готовить распоряжения по маневру остальным кораблям оперативной группы.

* * *

Когда нежданно объявившаяся новая группа хевов начала сбрасывать ускорение, Рено с трудом сдержал стон. Он угадал, как они собираются поступить, и даже понимал, что и почему у них не задалось, но облегчения не испытал. По той простой причине, что, исправляя допущенную оплошность, хевы могли нагрянуть к нему примерно через восемьдесят пять, если не меньше, минут, а он, в отличие от них, точно знал, что подвесок космическим фортам придано катастрофически мало. Обе крепости в совокупности могли дать залп лишь ста пятьюдесятью ракетами. Правда, уже через восемь минут следовало ожидать прибытия первого эсминца Восьмого флота... а через двадцать шесть - и первого супердредноута. И если Белой Гавани и впрямь удастся проделать свой трюк, не превратив корабли в бильярдные шары или, хуже того, сгустки плазмы, остальные супердредноуты будут прибывать с интервалом в сто тридцать секунд. И тогда он мог бы...

Пальцы вице-адмирала Службы астроконтроля забегали по клавиатуре, и на его лице появилась злорадная усмешка.

* * *

Когда сверхсветовая сеть сообщила о появлении нового вражеского подразделения, сердце адмирала Маркхэма сжалось. Как и Рено, он мгновенно понял, в чем заключался план противника, а заодно, с горечью отчаяния, и то, как глубоко заблуждались аналитики Адмиралтейства, считавшие Народный флот неспособным к проведению выверенных наступательных операций.

Но благодаря сверхсветовой связи между терминалом и Медузой он был осведомлен и о скором прибытии Восьмого флота - а потому позволил себе хищную усмешку. Правда, прибытие кораблей Александера никак не могло повлиять на судьбу его собственного подразделения - изменить ее способно было лишь прямое вмешательство Господа Бога. Но зато умников-хевов, возомнивших, будто они, подавив форты, установят контроль над терминалом и поймают в ловушку флот метрополии, ожидало жестокое разочарование.

- Дистанция ракетного огня через тридцать девять минут, - негромко доложил операционист, и Маркхэм кивнул.