Чтение 28–й страницы книги ~Московский клуб~

ПРИКЛЮЧЕНИЯ ТАК ПРОСТО НЕ ЗАКАНЧИВАЮТСЯ

Некоторые привычки приходят сразу и остаются навсегда.

Как правило - плохие привычки.

Раньше, проснувшись, Петра мгновенно открывала глаза и улыбалась. Новому дню, новому солнцу, новым приключениям. Каждый день дарил радость, в каждом дне было нечто, ради чего стоило жить. Теперь же девушка не торопилась показывать окружающим, что проснулась. Не спешила открывать глаза. Сохраняла спокойное, ровное дыхание, не шевелилась и прислушивалась к происходящему вокруг. Находиться во сне, в забытьи, было куда приятнее, чем в реальности, и Петра машинально старалась продлить свое пребывание за гранью настоящего. Там спокойнее, проще. Грязь и кровь еще не добрались до снов девушки, не наполнили их кошмарами, в снах еще можно укрыться, на короткое время вернуться в прошлую жизнь.

"Вряд ли ты когда-нибудь к ней вернешься..." Конечно, если все закончится благополучно, ее будут лечить лучшие психологи мира, возможно, они предложат удалить из памяти события последних дней, но Петра вдруг подумала, что не хочет забывать о похищении. "Это жизнь. Страшная или беззаботная, наполненная радостью и болью, она моя, единственная, и я хочу помнить все, что со мной происходило. Итак..."

Когда они прорывались через кордоны, страшно не было. Наверное, Петра просто не успела испугаться, не успела понять, что джипы пошли на пули. Да и пуль-то особых не оказалось: растерявшиеся безы не смогли достойно встретить канторщиков. А вот второе столкновение запомнилось гораздо лучше. Оно и продолжалось дольше, и завершилось не так счастливо, как прорыв, так что впечатления от него остались куда более яркими. Особенно от трех, слившихся в один взрывов, разметавших машины сопровождения и заставивших Звиада резко сбросить скорость. И оказаться под огнем противника. Еще во время прорыва Петра слышала металлические щелчки по кузову, но Зузинидзе не обращал на них внимания, оставался спокоен, уверен в крепости бронированного джипа, и его спокойствие передалось девушке. Стреляют? Ничего страшного, мы в танке. Но профессиональный перекрестный огонь - это не редкие выстрелы во время прорыва. Потерявшая ход машина оказалась на ладони у федералов, и в какой-то момент защита перестала справляться с роями железных ос. Задымился двигатель, отвалилось левое переднее крыло, лопнуло стекло, и несколько пуль влетели в салон. Петра, начавшая кричать после первого взрыва, не умолкала до тех пор, пока Звиад не вывел искореженную машину из зоны обстрела, не спрятался на первом уровне заброшенного завода, не остановился, судорожно сжимая руками руль, и не посмотрел на девушку.

- Заткнись, овца!

Петра замолчала, а он остался сидеть, не предпринимая попыток выбраться из разбитого джипа, уйти подальше. А потом застонал, скривился, откинулся на спинку кресла. На лбу Зузинидзе выступила испарина, и он выругался на каком-то гортанном наречии. И Петра поняла две простые вещи. Первая: ее похититель ранен. Вторая: если он почувствует, что ранен достаточно тяжело, то обязательно убьет ее.

Девушка не знала, откуда к ней пришла вторая мысль: Звиад ничего не говорил, не угрожал, даже не смотрел в ее сторону. Он расстегнул бронежилет, пощупал бок и долго смотрел на окровавленную ладонь. И появилась уверенность в том, что он не оставит ее в живых.

И Петра решилась.

Она действовала быстро, точно, так, словно не раз и не два проделывала подобное. Перегнулась, вытащила короткий кинжал из ножен на поясе бандита и ударила Звиада в шею. Сразу же ударила, понимала, что, если промедлить, он успеет среагировать и отобрать оружие - бороться с ним, даже с раненым, у девушки не было ни сил, ни мужества. К счастью, одного удара хватило. Бандит зарычал, схватился рукой за рукоять кинжала, вытащил клинок из раны почти наполовину и обмяк. Кровь потоком хлынула на грудь. Петра распахнула дверцу и вывалилась из джипа, ее стошнило, вывернуло наизнанку, руки перестали слушаться, а в голове билась одна-единственная мысль: "Я убила человека!" И побежала от страшного места. Прочь! Подальше! Не важно куда! Чтобы не видеть. Чтобы не помнить. Чтобы забыть.

Тогда она хотела забыть, не помнить глаза умирающего бандита, брызнувшую кровь, полуоткрытый рот. Тогда девушка мечтала, чтобы ей стерли память.

Сейчас же Петра размышляла о случившемся с большим хладнокровием. Поймала себя на мысли, что вспоминает убийство похитителя если не с удовольствием, то с удовлетворением.

Кое-что изменилось. Кое-что очень важное.

"А что было потом?"

Как далеко успела она отбежать от джипа? Сейчас уже и не вспомнить. Кажется, спустилась на уровень... или поднялась? Не важно. В каком-то темном коридоре она столкнулась с человеком... Нет, лица не помню.

- Там стреляют, дурочка!

- Я знаю! Помогите!!

- Пойдем!

В тот момент она не думала, куда "пойдем", зачем "пойдем". Он говорил что-то ободряющее, приятное, и оглушенная девушка послушно кивала в ответ. Она не понимала смысла слов, реагировала на мягкий голос, дружелюбный и участливый. Как под гипнозом шла за мужчиной. Вот он открыл дверцу...

Стоп!

Только теперь Петра поняла, что неизвестный открыл ЗАДНЮЮ дверцу небольшого фургона, в котором обычно развозят товары в маленькие магазинчики! Подтолкнул девушку внутрь... "Почему я согласилась ехать сзади? Почему не впереди, не в кабине? А вот почему!" В памяти всплыли последние шаги к фургону. Успокаивающий голос и несильная, почти незаметная боль в плече. "Укол! Вот почему я отключилась в фургоне! Он меня усыпил!"

Но паники не было. Не было страха. Петра устала бояться.

"Кажется, я снова влипла!" - с холодной усмешкой сообщила себе девушка и открыла глаза.

- Ты давно очнулась, шлюха, я следил за тобой.

Связанная Петра полулежала-полусидела в старом гинекологическом кресле. Выданная бандитами одежда еще на теле, но поведение владельца фургона не оставляло сомнений в том, что это не надолго.

- Ну, шлюха, повеселимся?

Как говорится, хорошо зафиксированная девушка в редварительных ласках не нуждается.

Судя по отсутствию окон, это подвал. Опять подвал! Потолок низкий, стены кирпичные, давным-давно покрашенные белой краской. В дальнем углу грубый деревянный стол, на котором и под которым навален мусор: пустые пластиковые стаканы, одноразовые тарелки, тряпки, пластик. А над этим великолепием яркая голография самого крупного центра развлечений: "Сложи свою "Мозаику" удовольствий!" Кукольные глазки грудастой девочки бессмысленно таращились на связанную Петру.

- Ты чего молчишь?

Похититель поднес к глазам девушки большие ножницы, пару мгновений повертел ими, а затем принялся срезать с Петры футболку.

Горящие лихорадочным огнем глаза, язва на шее, грязные руки с изгрызенными ногтями. К тому же он поминутно облизывал губы.

"Господи, как я могла поддаться на ЕГО уговоры?"

- У тебя хорошая кожа, шлюха, это редкость... - Он помял обнажившуюся грудь девушки. Стиснул сосок, заставив Петру скривиться от боли. - Да... редкость. Ты из Сити? Небось, ублажаешь тамошних стариков, да? Как ты их ублажаешь, а? Ты мне расскажешь?

- Дай сигарету, - хрипло попросила Петра.

* * *

АНКЛАВ: МОСКВА

ТЕРРИТОРИЯ: БОЛОТО

БАР "ПОДПРОГРАММА"

НЕ ПОЛУЧАЕТСЯ ОДНО, ЗАЙМИСЬ ЧЕМ-НИБУДЬ ДРУГИМ

Все было плохо. Очень плохо.

Диверсия не удалась, девчонка пропала, Фадеев окончательно взбесился и отказывался принимать участие в делах. Операция на бирже шла своим чередом, но без постоянного контроля со стороны Железного Рома рассчитывать на успех было сложно. Фадеев же требовал найти Петру и не обращал внимания на разумные доводы. А что требовать, если сейчас девчонку и так ищут тщательнее, чем геологи нефть? СБА, Триада, Ассоциация... Правда, с тем же успехом, что геологи нефть...

Тао понимал, что обязан был оставаться в Запретном Саду, контролировать положение дел, принимать решения, отвечать на запросы из Пекина... а он, переложив управление на господина Пу, сбежал, оставил свой пост. Но и поступить иначе полковник не мог, чувствовал, что начинает допускать ошибки, что нагромождение проблем не дает сосредоточиться, не позволяет просчитывать шаги с максимальной эффективностью. Требовалось передохнуть, хоть на некоторое время выбросить из головы проблемы Фадеева и Чайки и заняться чем-нибудь другим.

Например, проверить след, о котором рассказал Ляо. Эта идея показалась полковнику хорошим способом отвлечься.

- Два пива, пожалуйста.

- Сразу?

- Сразу, - кивнул Тао. - Одно для вас.

- Вообще-то я не пью с клиентами. - Прокопыч подставил кружку под кран, перехватил удивленный взгляд полковника, помолчал и продолжил: - Но для вас я сделаю исключение. Не так часто к нам заглядывают большие люди из Поднебесной.

- Почему вы решили, что я большой человек?

- Неужели я ошибся?

Тао улыбнулся. Хозяин "Подпрограммы" прекрасно понял, кто пришел и почему, дал знать, что не против поболтать на интересующую полковника тему, но искренность в обмен на искренность: малейшая фальшь будет услышана, и обитатель Болота мгновенно скроется в своем панцире. Тао взял свое пиво и отошел к дальнему концу стойки. Монгол, чуть помедлив, присоединился к нему.

- Я действительно обладаю определенным весом в Народной республике.

- Местные китайцы ведут себя иначе, - объяснил свою проницательность Прокопыч. - Да и с русским языком у них получше. - Задумчиво хлебнул пива. - Хотите поговорить о вчерашних событиях?

- Вы правы.

- Не могу сказать, что тема мне приятна, но раз вы настаиваете...

- Настаиваю.

Прокопыч вздохнул и снова глотнул пива. Хозяин заведения был разумным человеком. Он прекрасно понимал, что, если любопытство поднебесника не будет удовлетворено, в "Подпрограмму" нанесут визит хмурые специалисты по восстановлению памяти из Триады, и негромко поинтересовался:

- Что вы хотите знать?

- Деловая встреча, в ходе которой скоропостижно скончалось несколько человек. Вы там присутствовали.

- Только в качестве наблюдателя, - поспешно проговорил Монгол.

- Разумеется, - кивнул Тао. - Поверьте, лично к вам у меня нет никаких претензий. Вы только организовали встречу и не несете ответственности за то, чем она закончилась. Я бы хотел поговорить о человеке, который пришел последним.

- Вы следили за ходом переговоров через "балалайку"?

- Да.

- В таком случае вы все видели.

Прокопыч допил пиво и вопросительно посмотрел на китайца. Полковник снова кивнул, и старый бармен сходил за следующей порцией.

- Я видел, - согласился Тао, когда Прокопыч вернулся. - Но хотел бы узнать об этом человеке поподробнее.

- Прекрасно понимаю причины вашего любопытства.

Фраза была произнесена без издевки. Хозяин "Подпрограммы" не смеялся над неудачей китайцев, зато тонко намекнул, что пора поощрить его искренность.

Тао молча положил на стойку несколько купюр, в глазах хозяина зажегся веселый огонек.

- Что именно вы хотите знать?

- Как часто он появляется? Бывает ли в баре?

- Понятия не имею.

Тао удивленно поднял брови.

- Вы видели его лицо? - поспешил пояснить Монгол. - Я тоже не видел. Возможно, в настоящий момент этот человек пьет пиво рядом с нами. Кто знает? А на работе он всегда надевает наномаску и пользуется изменителем голоса.

- Что вы о нем знаете?

- Палач, - пожал плечами Прокопыч. - Чей-то палач. Не оставляет следов, идеальный чистильщик. Он появляется ниоткуда и уходит в никуда. Он тень.

- Тень мастера, - пробормотал полковник.

- Что? - не расслышал бармен.

- На кого он работает?

- В этот раз на Всадника. Вы ведь сами все слышали.

- А бывало, что он работал на других?

- Бывало. - Содержимое второй кружки уменьшилось наполовину. То ли Монгол нервничал, то ли испытывал жажду. - По крайней мере об одном случае я знаю точно: знакомый ломщик рискнул кинуть Ассоциацию, а этот человек нашел его и наказал.

Ассоциация? Всадник - менеджер Консорциума... Впрочем, нет ничего удивительного в том, что самые серьезные криминальные организации планеты обращаются к самому лучшему чистильщику.

- Можно его нанять?

- Не через меня.

- А если подумать? Что надо сделать, чтобы его встретить?

- Разозлите Всадника, - предложил Прокопыч. - Наступите ему на мозоль, и этот человек обязательно вас навестит. Не уверен, правда, что вы успеете задать ему вопросы.

Мысль здравая. Причем и первая, и вторая. Вряд ли хозяин "Подпрограммы" знал больше. Тао бросил на стол несколько монет - плата за пиво и, неожиданно вцепившись взглядом в глаза Монгола, спросил:

- Кто сдал встречу Всаднику? Вы?

- Может, и я. - Прокопыч выдержал взгляд китайца. - Может, кто-то из граверов. В этом Анклаве мало желающих злить Всадника. А вот помочь ему, в надежде на ответную услугу, согласятся многие.

- А злить Триаду можно?

- Вас тут не любят. Вы уж извините, говорю, как есть.

- Ничего страшного. Искренность - это то, чего я искал. - Полковник встал на ноги, отвернулся. - Благодарю за приятную беседу.

- Всегда пожалуйста.

Монгол дождался, пока Тао покинет бар, убрал со стойки кружки и прошел в заднюю комнату, в которой сидел на диване невысокий человек в наномаске.

- Я сказал ему все, что вы хотели.

- Очень хорошо, - бесстрастно произнес измененный прибором голос. - Я благодарен вам за эту маленькую услугу.

* * *

АНКЛАВ: МОСКВА

ТЕРРИТОРИЯ: БОЛОТО

"КАНТОРА БРАТЬЕВ БОБРЫ"

ТИХИЙ ВЕЧЕР ПОСЛЕ БУРНОГО ДНЯ

ПРИЛИЧНЫЙ ЧЕЛОВЕК НЕ СТЕСНЯЕТСЯ НАПОМИНАТЬ О ДОЛГАХ

- Денежки, денежки, денежки... А что, ребята, вы не можете обойтись без наличных?

Тимоха угрюмо фыркнул, но промолчал, продолжая наблюдать, как толстенький мужичок в наномаске аккуратно укладывает пачки юаней в потрепанную сумку. Хоть неудачная операция и привела старшего Бобры в дурное расположение духа, ругаться с посланцем Всадника он не рисковал. Только этого не хватало.

- Карточками оно привычнее...

Когда-то, на заре Анклавов, корпорации искренне верили в то, что смогут перевести все расчеты в электронную форму, избавиться от монет и купюр, еще крепче привязать человека к "балалайке". Но затея не удалась. И не в последнюю очередь из-за того, что за тысячи лет человек слишком сроднился с деньгами, чтобы вот так сразу обменять приятный хруст купюр или тяжесть золота на безликие цифры в "балалайке". Деньги продолжали ходить по рукам, а наномаркеры и прочие ухищрения должны были препятствовать их перепроизводству.

- Ты что-то имеешь против наличных? - поинтересовался Николай Николаевич.

- Да нет, мне до лампочки.

Миллион триста тысяч юаней уплывали, но самый младший брат оставался спокоен. Пусть. Деньги заработаем. Главное, что живы остались и от СБА ускользнули, успели нырнуть в метро до того, как пролом в стене нашли безы. Правда, Тимоха пулю поймал, но в мягкие ткани, через неделю-другую будет, как новенький.

- Вот и все. - Толстенький застегнул "молнию". - Ploratur lacrimis amissa pecunia veris9.

- Что? - не понял Тимоха.

- Это я о своем, - улыбнулся толстенький. - До свидания, господа.

* * *

АНКЛАВ: МОСКВА

ТЕРРИТОРИЯ: БОЛОТО

НАСТОЯЩИЕ ДРУЗЬЯ НЕ ПОДВЕДУТ

"Восточная улица относится к зоне ЗИЛ и находится под контролем урусской канторы Нурсултана Тагиева. Само предприятие тщательно охраняется - в некоторых его корпусах развернуты производства, есть даже мощная электролаба. А вот прилегающие территории отданы "волчарам" - молодежному крылу канторы..."

"Дыры и заборы. Книга для тех, кто хочет прожить в Москве больше одного дня".

В этом районе Болота появляться не рекомендовалось. Тагиев забрал себе самое вкусное: обладающие кое-каким потенциалом производства старого завода, а все остальное оставил подрастающим отморозкам. Даже днем вокруг ЗИЛа следовало передвигаться, внимательно оглядываясь по сторонам, а уж ночью сюда забредали только с хорошей охраной и только по неотложным делам. И дело даже не в том, что ты хорошо одет или имеешь при себе деньги. Ты чужой, не местный. Район был заселен выходцами из Уруса, а их детки всегда найдут, что отнять у заблудившегося путника: поношенную одежду, мелочь из карманов, "балалайку", которую можно продать машинистам, и органы, разумеется. Оттачивающий бандитское ремесло молодняк не брезговал ничем, и многие подпольные конструкторы устраивали свои "приемные" на улицах зоны ЗИЛ.

"Лучше всего посещать район в сопровождении друзей из Уруса или Аравии, своих "волчары" не трогают. Впрочем, девушкам и женщинам не рекомендуется и это".

"Дыры и заборы. Книга для тех, кто хочет прожить в Москве больше одного дня".

Илья съел сладковатый соевый суп, все достоинство которого ограничивалось тем, что он был горячим, выбросил пластиковую чашку и зашел в арку: дверь в полуподвальное помещение, бывшее целью его похода, располагалась именно там.

- Есть кто-нибудь?

- А как не быть?

Разглядеть хозяина было непросто. Тощий, иссохший, морщинистый, он сидел в самом углу небольшой комнаты и недружелюбно смотрел на посетителя. На пыльных полках, украшавших обшарпанные стены, стояли выцветшие коробочки из-под лекарств - официально в помещении располагалась аптека. Но Илья прекрасно знал, что основной доход тощий получает с продажи наркотиков, которые здесь можно было найти в любое время, и с медицинских операций. Хозяин заведения был классным конструктором.

- Клиенты работать не мешают?

- Только болтливые, вроде тебя.

- Почем ныне "синдин"?

Тощий кашлянул. Или подавился. В глазах, еще мгновение назад излучавших спокойную недоброжелательность, вспыхнул угрожающий огонек, а рука потянулась куда-то под кресло. Не за пистолетом, это Дементьев тоже знал: конструктор отдавал предпочтение тяжелой пушке и держал под прилавком дробовик.

- Двустволки в наши дни - большая редкость, - невозмутимо бросил Илья. - Сколько раз я тебе говорил, Фарид, что пора обзавестись "дрелью"?

- Черт тебя дери! - Хозяин вскочил на ноги, подался вперед, остановился, пристально вглядываясь в молодого человека. - Шайтан! - Схватил Илью за плечи, прижал к себе. - Не может быть!!

- Я тоже рад тебя видеть, - улыбнулся в ответ молодой человек.

Фарид отстранился, внимательно оглядел Илью.

- Лицо другое, голос другой, а вот глаза прежние. Прежние глаза, дружище, где ты делал операцию?

- В Питере.