Он - вы не сможете командовать. ВЫ являетесь городом, но вся планета -
вовсе не город. У нее имеется своя собственная администрация и собственный
эквивалент отцов города, в данном случае - людей; ваши функции будут
ограничены советами.
имеются какие-либо вопросы?
Города знали о них все, что только можно было знать, за исключением того,
что они стали домашними любимцами на Новой Земле.
НЕРАЗУМНЫЙ, ЧТОБЫ ЕГО МОЖНО БЫЛО БЫ ДОПУСТИТЬ НА БОРТ ГОРОДА. ДЛЯ РЕШЕНИЯ
ПОСТАВЛЕННОЙ ПРОБЛЕМЫ, ЛЕТАЮЩАЯ ПЛАНЕТА ДОЛЖНА РАССМАТРИВАТЬСЯ, КАК ГОРОД.
МЫ СОВЕТУЕМ НЕ БРАТЬ ЭТО ЖИВОТНОЕ.
касается опасности попыток поиграть с машинами. Планета Он - действительно
является городом; и ониане именно так к ней и относятся, и соответствующим
образом наставляют своих детей.
столько много опасностей и эмоциональных стрессов, но до сих пор ничто не
смогло подорвать ее спокойствия. Ему показалось, что странно плакать из-за
того, что тебе не разрешили взять с собой уродливого и глупого зверя.
него Новая Земля теперь была все равно, что кладбище. Некоторое время,
пока шла странная, неопределенная борьба с Апостолом Джорном, он
чувствовал себя как встарь, и новоземляне, похоже, признавали, что
Амальфи, однажды уже бывший их мэром, когда они бродяжничали между звезд,
снова принял бразды правления на себя, столь же изобретательный и
необходимый, как прежде. Но все продлилось недолго. Как только кризис
прошел - без особых затрат со стороны и без непосредственного участия
новоземлян - они снова благодарно успокоились и занялись уходом за своими
садиками, которые они почему-то ошибочно принимали за границы. Что же
касается Амальфи, то они были рады, что он снова принял командование во
время недавних неприятностей, но когда все осталось позади, кому могло
понравиться, что Амальфи постоянно будет ставить на уши всю планету и
губить помидоры только для того, чтобы иметь возможность расходовать свою
собственную, неподконтрольную энергию.
Мирамон более подходил им. Сотрудничество с ним Амальфи могло бы пойти
только на пользу Новой Земле. А если на планете Он желали иметь рядом
постоянных диссидентов, вроде Амальфи, что ж - это их проблемы.
новоземлян. Как ученик Гиффорда Боннера, он был приверженцем доктрины
безграничной абсурдности попыток навязать порядок Вселенной, чье
естественное состояние являлось простым шумом, и чья естественная дорога
шла в направлении все большего и большего шумового хаоса, вплоть до
безграничного, непостижимого для чувств грохота тепловой смерти. Боннер
учил - и не существовало никого, кто мог бы ему возразить - что даже те
законы природы, которые уже давно открыты, еще с первых моментов истории,
когда началось использование научного метода, еще в семнадцатом веке,
являлись просто долговременными статистическими случайностями, местными
разрывами в грандиозной схеме, чьей единственной непрерывностью являлся
хаос. Если бы вы предприняли путешествие по Вселенной, пользуясь в
качестве органа восприятия только ухом, часто говорил Боннер, стараясь
упростить, то что хотел пояснить, вы не услышали бы ничего, кроме
ужасающего и нескончаемого грохота в течение миллиардов лет, затем лишь
трехминутный отрывок Баха, который представлял собой все то, что было
собрано в организованное познание, а после этого - снова один лишь грохот,
в течение тех же миллиардов лет. И даже Бах, если бы вы остановились и
попробовали пристальнее разобраться в нем, через мгновение распался бы и
слился бы с преобладающим во Вселенной неослабевающим буйством.
Хэзлтоном; снова и снова, с тех пор, как впервые "новая" появилась в
окрестностях Новой Земли, совершенный стохастик постоянно подталкивался к
действиям, к насаждению собственного чувства необходимости и порядка на
стохастическую вселенную бездумного беспорядка, вроде Квакера, которого
наконец-то ввели в такое состояние, что он вот-вот ударит своего
противника. В борьбе с Апостолом Джорном, Амальфи, лицезрея результаты
действий Марка, но не имея возможности наблюдать за самими
предпринимаемыми им действиями, частенько задумывался о нем: стоит ли
искусно играть в эти политически игры, которые, как они считали, ушли
навсегда? Что значит для человека, который стал приверженцем подобных
доктрин, предпринимать борьбу ради мира, который, как он знает, все равно
должен погибнуть, даже скорее, чем ему доказывала философская система,
поклонником которой он стал?
что-нибудь? Знает ли он, во что она превратилась? Как молодая женщина, она
любила приключения, но теперь и она изменилась; и лишь немногим отличалась
от высиживавшей яйца курицы, естественная цель в гнезде для любого
браконьера. Знал ли Марк что-нибудь насчет их "стерильного" романа?
оставались совершенно неопределенны. Неужели неожиданное решение Хэзлтона
отправиться с планетой Он представляло собой окончательный отказ от
привычки ко власти - или наоборот, ее признание? Для человека с
проницательностью Хэзлтона, должно быть понятно, что власть над Новой
Землей никак нельзя сравнивать с властью над Бродягами; она была такой же
вознаграждающей, как, например, служба капелланом в летнем лагере. Или,
быть может, он смог заметить, что инцидент с Апостолом Джорном доказал,
что Амальфи остался и продолжал бы оставаться настоящим символом
могущества для новоземлян, к которому всегда можно обратиться, если Новая
Земля столкнется с конкретной опасностью. Новоземляне давно уже потеряли
способность хитрить, планировать битвы, способность быстро соображать и
принимать решения. Они даже не могли бы признаться в том, что ни у кого из
них больше не сохранилось этих способностей, кроме их легендарного
экс-мэра, оставив любому другому мэру, даже Хэзлтону, рутину управления в
мирное время, когда существовала лишь небольшая необходимость в
каких-нибудь правилах.
который он применил в отношении Апостола Джорна, оказался не таким уж и
обманом, по крайней мере до какого-то уровня: новоземляне вполне
удовлетворялись случайностями, точно так же, как стохастики утверждали в
отношении себя, и не интересовались в наложении какой-либо цели на свои
жизни, за исключением случая, когда это им навязывалось извне, либо кем-то
подобным Джорну, либо кем-то вроде Амальфи, являвшимся противоположностью
Джорна. Так что возможность того, что стохастицизм мог проникнуть и
пропитать души Воинов Господа, была в действительности реальной, в
независимости от того, понимали это или нет сами новоземляне, признавали
ли они стохастицизм или нет; просто время и философия нашли друг друга, и
это представлялось гораздо более вероятным, чем сам эрудит Гиффорд Боннер
являлся всего лишь запоздалой интеллектуализацией чувства, которое
подсознательно витало над Новой Землей многие годы. Ничто другое не могло
служить доказательством быстрого успеха Амальфи и Хэзлтона в области
"продажи" Апостолу Джорну чего-то такого, во что сам Джорн, будучи в
начале слишком проницательным, едва ли поверил бы - и ничего другого. Если
же Хэзлтон и заметил это, тогда он не отказывался ни от чего, оставляя
Новую Землю ради планеты Он; напротив, вместо этого, он выбирал
единственный центр власти, который еще что-либо должен означать в течение
нескольких последующих оставшихся лет.
Геркулеса; но решение этой проблемы находилось вне пределов возможностей и
компетенции Хэзлтона.
вопросы по-прежнему интересовали его, но академический привкус, который
все более четко проявлялся перед лицом приближающейся катастрофы,
становился все более очевидным даже для него. И все, что оставалось, за
что еще можно было бы ухватиться, - всего лишь полет планеты Он к
метагалактическому центру, борьба за подготовку механизмов и приборов,
которые понадобятся по прибытии на место, и отчаянная необходимость
оказаться там раньше Паутины Геркулеса.
последнее слово. Именно ее суждение об Амальфи, как о Летучем Голландце,
больше всего поколебало его, после всех этих ярлыков и масок, которые
оказались сорваны приближающимся триумфом времени.
в которые группировались звезды, и сами склонялись к объединению в
огромные группы, вращающиеся по спиральным рукавам вокруг общего центра
плотности, - это открытие было предзнаменовано еще в начале 1950-х, когда
Шилова Юлия
Шилова Юлия
Березин Федор
Шилова Юлия
Браун Дэн
Андреев Николай