длинными жвалами.
увидел черный силуэт чудовища на фоне более светлого потолка. Умбра
ругался, но не спешил спускаться.
какое это теперь имело значение. Умбра и так знает, что Рикус едва жив.
Рикуса. Что ж, если Умбре почему-то сюда идти, то лучше пока не трогаться
с места.
Правая рука висела, как плеть. Плечо стояло как-то не так. Вправить его
обратно, как мул знал на собственном опыте, не так уж и трудно. Но вот
боль... Однажды, еще до того, как отец Маетана продал его в Тир, Рикус по
неосторожности в поединке пропустил удар молодого великаныша. Результат -
примерно такая же травма. Рикус никогда не забудет, как было больно, когда
лекарь вправлял ему плечо.
кости, похоже, были целы. Рикус попытался встать на ногу, и боль горячей
волной разлилась по телу. Но ничего, терпеть можно. Во всяком случае, это
не та острая, пронзительная боль, с которой мул так хорошо познакомился на
арене. Не боль перелома. Вздохнув с облегчением, мул продолжил осмотр.
Болело все - голень, икра, колено, особенно колено... Но, похоже, просто
очень сильный ушиб.
мучительно больно... но нога держит. А это самое главное. Скрежеща зубами,
Рикус заставил себя стоять, пока не привык к непрерывной пульсирующей
боли.
плечо, мул резким движением правил сустав на место. Дикий крик вырвался из
его груди.
руки ярко горело голубое пламя.
видит в темноте? Другого объяснения нет... и тут Рикус вспомнил, как
Маетан вызвал это страшное порождение вечного мрака.
застрял ком. Казалось, еще чуть-чуть - и он без всякого постороннего
вмешательства рухнет на пол и больше не встанет. Еще немного, и сознание
его покинет... Сжав зубы, Рикус держался из последних сил.
осветил пол подземной камеры...
невероятный холод пронзил все тело гладиатора. Черный гигант выругался и
дохнул на Рикуса ледяным черным туманом.
пол. Умбра закричал от боли и неожиданности. Пламя продолжало гореть.
к Рикусу обрубки своих рук.
пустыню.
только бы тот погас...
Мгновение спустя черная тень Умбры опустилась на его спину. Стало темно.
Рикус потерял сознание...
впихнуть сюда гладиатора, предусмотрительно оставил рядом с его головой
кувшин воды и заплесневелый кусок хлеба. На талии мула по-прежнему
красовался Пояс Ранга. Руки гладиатора покоились на рукояти Кары Ркарда,
лежавшей не его обожженной груди.
знал, что хочет побыстрее отсюда выбраться. Промозглая сырость пробирала
до костей, а суставы, казалось, сковал мороз. Плечо пульсировало острой
холодной болью, поврежденная нога не слушалась.
забрал его к себе во тьму. По правде говоря, от дома черного великана мул
ожидал худшего. Холод наверняка был бы мучительным - таким, чтобы кожа
белела, а пальцы на руках и ногах превращались в сосульки. И темнота
здесь, - решил гладиатор, - тоже не та. Доставшееся в наследство от гномов
зрение позволяло мулу даже в кромешной мгле отчетливо различать холодную
синеву каменного ящика, желтоватый хлеб и собственную красноватую кожу.
Что бы ни представляла из себя "Тьма" Умбры, вряд ли он смог бы там
воспользоваться своим даром.
совершенно не представлял, сколько времени находится в этой ловушке.
Видимо, достаточно долго, чтобы ощущать нестерпимую жажду.
мула, поэтому просто сесть и попить из кувшина было невозможно. Рикус
осторожно повернул голову набок. Затем, приподняв кувшин, поднес его
маленький носик к губам.
подняться, чтобы поскорее выплюнуть мерзкое угощение. И тут же со всего
маху врезался лбом в холодный камень, Крышка приподнялась, и гладиатор
заметил в образовавшейся щели тусклый бледно-желтый свет. А потом
отвратительная жидкость попала ему в горло, и Рикус, кашляя, повалился
обратно в ящик, ударившись при этом головой о дно свей темницы. Крышка со
стуком вернулась на прежнее место.
дряни его уже начинало тошнить. И тем не менее, мул едва не плакал от
счастья. Он уперся рукой в крышку и нажал что было сил. Еще миг, и
каменная плита с грохотом рухнула на пол.
освещенной комнате с низким потолком. Свет исходил от огромных самоцветов,
врезанных в крышки двенадцати саркофагов. На крышке каждого была высечена
фигура лежащего воина. Большой цитрин на саркофаге, соседнем с тем, в
котором сидел Рикус, мрачным желтым светом озарял барельеф широкоплечей
женщины с коротко остриженными волосами.
сюда и зачем?"
разбитой крышкой. На ней был изображен лысый бородач с такими грубыми и
резкими чертами лица, что мул сперва даже принял его за гнома. Спрятанные
под густыми бровями глаза горели ненавистью.
Кару Ркарда. Он был одет в рыцарские доспехи. Над головой воина
неизвестный камнерез изобразил шлем с поднятым забралом. На лбу шлема был
укреплен оранжевый опал. В отличие от самоцветов на других саркофагах, это
не светился.
не подумал его выковыривать. Сейчас у мула не было ни времени, ни желания
грабить могилы: снаружи его дожидались Ниива и изнывающий от жажды легион.
Кроме того, гробница казалась такой мрачной, такой зловещей, что
задерживаться здесь Рикусу вовсе не улыбалось.
потолка, - барельефы. И больше ничего.
саркофага. Воин этот атаковал сбившихся в кучу бородатых гномов, вроде
тех, что Рикус видел на фресках в Башне Бурина. Из под поднятого забрала
шлема сверкала широкая безумная усмешка. За спиной воина лежали десятки
изуродованных тел. Множество гномов в панике убегали от воина - они в
ужасе оглядывались на смертоносный окровавленный меч в его руке.
из них воин насадил на свой клинок трех младенцев-гномов. На другой
вспарывал животы шести женщинам. Во всех случаях жертвами были гномы, и
везде они изображались охваченными ужасом и умирающими.
двери, Рикус стал осматривать другие панели. На одной мул заметил
изображение той же самой широкоплечей женщины, что и на саркофаге с
цитрином. Она заполняла мертвыми телами только что убитых гномов огромную
пещеру.
глаза. Усилием воли он пытался побороть захлестнувшее его отчаяние. В
воображении мула стояла картина: его высохший труп в углу мрачного
каземата, а рядом - полупустой кувшин с мерзкой жидкостью из саркофага.
сюда затащить, отсюда есть выход!
нем воин в доспехах вел свой легион через густой лес. Они преследовали и