Ближнем Востоке. Черепки, горшки и вазы... Обнаружен неизвестный город
Железного века. Человечество затаило дыхание...
то пошло, что стало с Россией? Джек быстро пролистал газету. То, что он
обнаружил, заставило волосы подняться дыбом.
эмоции она вызывала. Миллионы людей, миллионы квадратных миль суши
испарились! Что же осталось на ее месте? Бесплодная равнина? Или
колоссальная бездна?..
сенсационных заявлений и разоблачений. Публицистика, если ее можно так
назвать, сразу окунала читателя в грязновато-розовый прудик домохозяек:
мода, светские сплетни, свадьбы, разводы, распродажи и реклама. Комиксы?
Отчасти они тоже присутствовали -- детский юмор, а также бытовые зарисовки.
Но "страшные" комиксы, с драками и насилием, исчезли. Конечно, беда
невелика. Но белые пустоты на газетном листе как-то обескураживали.
где еще недавно, во зло или во благо, теплились миллионы жизней. Эдит
Притчет, пожилая располневшая дамочка, решила, что жили они напрасно. Россия
раздражала ее; новости об этой стране докучали, как назойливый комар.
скажем, пауков. Когда мадам Притчет испустит последний вздох, мир станет
весьма приятным для жизни... если уцелеет само понятие жизни.
пропала Россия?
кухню. -- От этого можно свихнуться! -- бросил он жене.
письменность, тоже бы никто не волновался. Даже не почувствовал бы потери,
понимаешь?
ли о ней говорить?
накрывали на стол, он пребывал в задумчивости.
всего, что может произойти. Эдит Притчет перекраивает мир, коверкает судьбы
людей, а они даже не замечают. Это ужасно.
голос, она кивнула в сторону Силки. -- Что ж тут ужасного? Неужели раньше
она была лучше?
за женой. -- От Силки не осталось и следа. Теперь это совсем другая
личность. Восковая фигура, слепленная госпожой Притчет и подсунутая на
прежнее место.
предпочла, чтобы все оставалось без изменений.
чище и приличней. Нет того безобразия. Проще стало, что ли. Пришло в некое
подобие порядка!
не подумала об этом? -- Джек возмущенно ткнул кулаком в стену. -- Мы под
колпаком! Оглянись вокруг -- нас уже перекроили, слепили по-новому. Мы --
бесполые уродцы. Тебе это нравится?
суетливая толстая старуха изгоняет секс из этого мира!
небольшая чистка миру не повредит. И если мужики не могут держать себя в
руках... или не хотят...
Еще быстрей, чем Эдит Притчет упраздняет реалии, я собираюсь их возродить. И
первым я верну секс. Прямо с сегодняшней ночи.
думаешь!
гостиной, где Силки умиротворенно расправляла скатерть на столе. -- Затащу
ее вниз -- и поехали!
тебе нужно...
спорить о розовых крокодилах. Их не существу-у-ет!
квартеты Бетховена.
Поторопись, пока Притчет не упразднила музыку.
шторы. Когда вместе с теплом вернулся уют, Джек принялся пачками доставать
пластинки.
И неприличное! Я отменил его.
вплоть до тридцати тысяч герц. Одних низкочастотных колонок -- четыре!
Восемь -- высокочастотных. Трансформаторы ручной работы. Алмазный
звукосниматель, идеальная кинематика! -- Он поставил пластинку на
проигрыватель и, не удержавшись, добавил: -- Способна крутить восьмитонный
груз без потери скорости хотя бы на десятую процента! Неплохо, а?
образом испарилась -- в основном современные аранжировки или эксперименты с
ударными. Миссис Притчет предпочитала добротных классиков: Бетховена,
Шумана, тяжеловесные концерты, привычные для слуха человека пуританских
устоев. Утрата любимой коллекции Бартока привела Джека в страшное уныние.
Вещи Белы Бартока лучше всего ложились Джеку на душу, отзываясь самыми
интимными переживаниями. Нет, жить в мире миссис Притчет нельзя -- старуха
оказалась пострашней Тетраграмматона.
до нуля. -- Свет больше не бьет в глаза?
отразилось у нее на лице. -- Странно... Я не вижу, куда идти. Боюсь,
упаду!..
Где-то тут оставалась бутылочка виски
горлышко бутылки. Одновременно он нагнулся за стаканами. Бутылка показалась
подозрительно легкой -- ближайшее ознакомление подтвердило отсутствие
выпивки.
неги. Джек подвел Силки к тахте и усадил девушку. Она послушно взяла рюмку
ликера и чинно пригубила. Джек с видом судебного эксперта на месте
преступления расхаживал взад-вперед, то регулируя звук, то убавляя, свет.
Потом взбил подушку на тахте, убедился в том, что дверь заперта на ключ.
Сверху слышалось, как Марша суетится на кухне. Что ж, сама виновата...
что ли, недостаточно?
замечательно. Послушай, а что, если ты сбросишь обувку и сядешь по-турецки?
Вот увидишь, Равель будет восприниматься совсем по-другому.