прослышит, что ты поскупился на жалкие крохи еды для одного из ее
спасителей?
хозяина Дика. - Сорок шесть лучших окороков! Четверть бочки бордо и две
дюжины бутылок других вин! Если сэр Джеймс изволит откушать еще пару раз -
я вылечу в трубу!
рыцаря своими жадными стонами и причитаниями? Стыдись, хозяин! За те два
дня, что я провел в компании сэра Джеймса, он не съел ни крошки. И до
взятия замка он, возможно, вновь не проголодается. Но, как я тебе и
обещал, все расходы будут мной оплачены.
гостей клятвами, уверяя, что погреба пусты. Пополнение провианта,
хранившегося в подвалах, - дело долгое. И теперь до самой Пасхи мне
придется подавать на стол ветчину как деликатес.
покусывать его. Странный мир магии и Темных Сил, да еще населенный
говорившими существами, усыпил какую-то часть Джима. Но сейчас она
проснулась, ведь, несмотря на все чудеса, присущие сказкам, это был
обычный мир, где люди рождались, любили, страдали, умирали. Здесь людей
спасали и убивали, как ту девочку-подростка...
средневековье, где проблемы были вескими и реальными. Но, оказавшись среди
этих веских и реальных проблем, в мире с иными правилами игры, Джим
позабыл о мечтах и вел себя как во сне, где можно делать что вздумается и
не отвечать за собственные поступки.
помня лишь о своем разыгравшемся аппетите, без всяких церемоний заморил
червячка. Нанесенный ущерб был сопоставим по масштабу с кражей из
супермаркета ста двадцати шести окороков и двадцати ящиков вина.
пиршества Джима, настроения не улучшало. Прежде всего Джим не считал
рыцаря своим близким другом, по крайней мере, не настолько близким, чтобы
позволить ему записывать на свой счет чужие долги. Джим виновато признал,
что, случись все наоборот и окажись они вдруг в его родном двадцатом веке,
он бы не стал платить за Брайена, с которым познакомился всего несколько
дней назад; если бы рыцарь оказался на месте Джима, то сам бы и отдувался
за содеянное, вернее, за съеденное.
кромешной тьме. Тайные воспоминания Горбаша прятались в теле, ныне
занимаемом Джимом. Где-то в глубине должны сохраниться сведения о месте,
где Горбаш хранит свои сокровища. Надо выудить воспоминания, найти
сокровища, расплатиться с хозяином и избавить рыцаря от обязательств,
которые он взял на себя.
подвал, пользуясь природным чутьем дракона, и поднялся на кухню. Там он
столкнулся с полной женщиной примерно тех же лет, что и трактирщик, при
появлении Джима сделавшей реверанс.
неуютно, когда думал о встрече с хозяином или сэром Брайеном, но комната
оказалась пустой. Входная дверь была открыта. "Для проветривания", -
догадался Джим, ведь даже без ставень окна назвать окнами было трудно -
просто узкие щелочки, выдолбленные для обороны, а не для вентиляции или
освещения. Он вышел из дома и услышал голоса Брайена и хозяина, которые на
конюшне осматривали белого коня Брайена, раненного после стычки в деревне.
Сегодня он ощущал их как дюжину бритвенных порезов после неудачного
бритья.
шея и длинный язык превосходно дотягиваются до ран.
Арагха, сидящего на задних лапах.
то чтобы переночевать в сарае, но даже просто зайти туда.
они, люди. Да, Горбаш, это касается и рыцаря, и лучника. Не телом мягки -
духом. Десять лет жизни они кладут на то, чтобы научиться о себе
заботиться, чем и занимаются потом на протяжении всей оставшейся жизни.
Дальше этого им не шагнуть, ведь они помнят, как их ласкали, кормили,
заботились о них; позже, когда жизнь предоставляет им шанс, они все равно
пытаются наладить свой быт так, чтобы за ними снова ухаживали и ласкали
их. А когда они становятся старыми и дряхлыми, они окончательно сходят с
ума и мечтают только об одном - еще больше ласк и ухода. Такая жизнь не
для меня, Горбаш! Первым предупреждением, что я одряхлел, станет горло,
которое мне перегрызут!
вчерашнему обжорству, затронула струну куда более чувствительную, чем он
предполагал. Но затем ему на память пришла вчерашняя сцена...
нравилось.
Ха! Вот подожди, она и до тебя доберется!
Теперь их у тебя две!
на лапы и закрыл глаза.
первых больших деревьев, но никого не увидел. Вскоре уши уловили шелест
голосов, недоступный на таком расстоянии для человеческого слуха. Он тихо
приблизился, чувствуя себя так, будто подслушивает в замочную скважину, и
остановился, когда увидел собеседников.
вокруг, солнце, осветившее их, - картина, которую нелегко нарисовать и в
которую невозможно поверить: Даниель, в камзоле и чулках, и Дэффид, под
стать ей - идеальная иллюстрация для книги сказок.
ним тот не расстается даже во сне. Даниель, однако, где-то оставила и лук,
и стрелы. Она была не вооружена; только нож был заткнут за пояс.
Шестидюймовые ножны скрывали от постороннего взгляда шестидюймовый же
клинок, на который в рукопашной схватке трудно не обратить внимания.
- Даже _т_ы_ должна это признать.
оказался гораздо выше девушки. Джим недооценил физических данных валлийца,
которого видел только сидящим. Хансен мог бы сравниться с ним ростом, но
на этом сходство заканчивалось. Дэффид был строен и гибок, как его лук,
хотя плечи шириной могли бы сравниться с дверным косяком постоялого двора.
Метафора "высечено из камня" как нельзя лучше характеризовала его лицо:
прямой нос, квадратная челюсть, прямая линия глаз. Голос звучал мягко и
музыкально; он был абсолютно прав, считая себя неординарной личностью.
Как она могла отдавать предпочтение ему, - если, разумеется, Арагх говорил
правду, - а не средневековому супермену. На мгновение Джим полностью
позабыл, что находится в теле дракона, а не в своей обыденной человеческой
плоти.
лучников, как ты, мне хватит на всю жизнь и еще останется. Почему я должна
избрать именно тебя, лучник?
жизнь красота притягивала меня. И я всегда отчаянно боролся за найденную
мной красоту. И я борюсь до последнего, пока не овладеваю ею.
лучник! Я сама выберу избранника. Помни, что я добиваюсь своего куда
упорнее, чем ты!
конкурентов.
сделаешь с принцем?
же, как с любым человеком или зверем, который встанет между мной и той,
кого я выбрал, леди. Один из нас непременно будет убит. Но этим убитым
буду не я.