выросший в недочеловека за два миллиона лет до своего рождения. Ни больше,
ни меньше, и что хорошего сулит ему судьба?
разглагольствования бессмысленны, даже если неизбежны для мыслящих
существ. Даже самые неразвитые из человеческих созданий наверняка
задумывались о бренности личной жизни и непостижимости ВРЕМЕНИ. Но
зацикливаться на подобных мыслях было неврозом. Жизнь сама по себе уже
была ответом, вопросом и ответом, живущими в одной шкуре.
распахнулась и захлопали огромные ножищи нешгаи. Он съел завтрак, принял
душ (его люди воздержались) и, пользуясь ножом, подравнял немного виски.
Он брился каждый третий день и это упражнение заняло у него не больше
минуты. То ли индейские гены, то ли действовали другие факторы, но щетина
его росла плохо.
ее Авине, чтобы она выстирала и заштопала. Он засунул нож на боку
набедренной повязки, которую вручил ему раб, надел новые сандалии и
последовал за Гушгозом из комнаты. Остальных не звали, поэтому громадные
двери захлопнулись перед их носом.
и усыпано резными барельефами, как и снаружи. В широких высоких коридорах
было множество человеческих рабов и очень мало солдат. Большинство
стражников составляли двенадцатифутовые нешгаи в кожаных шлемах, обернутых
в сверкающие тюрбаны и держащие пики, которые походили на молодые сосенки,
и щиты, на которых был изображен "Х" внутри разорванного круга.
концами пик в мраморный пол.
лестницы, с изысканно вырезанными перилами, и еще множество коридоров,
которые открывались в обширные комнаты с массивной бежевой мебелью и
крашеными бежевыми скульптурами. Там он увидел огромное количество
нешгайских самок. От восьми до десяти футов ростом и полностью лишенных
даже намека на бивни. Они носили короткие юбки, драгоценные серьги и
иногда татуировку в виде круга или орнамента по бокам своего хобота. Их
груди находились на животе и, подобно всем самкам мыслящих существ,
которых он видел, были чрезвычайно развитыми. Значения не имело: кормили
они в данный момент детенышей или нет. От них исходил мощный и приятный
запах, а у молодых лица были подкрашены косметикой.
дерева с искусным горельефом из множества символов и фигурок. Стоящие на
страже воины отсалютовали Гушгозу. Один распахнул дверь и Улисса ввели в
грандиозную комнату, уставленную стеллажами книг и с несколькими
креслицами напротив гигантского стола и кресла. За столом сидел нешгай в
огромных очках и высокой бумажной конической шапочке, расписанной
множеством значков.
его удовольствия несомненно исходила от освобожденных от пут крыльев. А
другая часть - от предвкушения унижения Улисса.
громкогласных нешгаи голосом. Улисс отвечал правдиво, не колеблясь. Они, в
основном, касались его имени, откуда он прибыл, где живут такие как он и
т.п. Но когда он сказал, что прибыл из другого времени, возможно, десяти
миллионов лет назад, что его "разморозил" удар молнии, и что он прошел
через Дерево, то Шегнифа, казалось, самого хватило ударом молнии. Глику
такая реакция явно не понравилась, улыбка его потухла и он начал
переминаться на своих больших костлявых ступнях.
трех нешгаев, Шегниф снял свои громадные круглые очки и стал полировать
куском материи, размером с гигантский напольный ковер. Он водрузил их
обратно и нагнулся над столом, чтобы рассмотреть сидящего перед ним
человека.
возможно, ты говоришь правду. - И, обратившись к Глику, добавил: - Скажи,
летучая мышь, он говорит правду?
обратно на Шегнифа. Было видно, что он никак не мог решить, то ли объявить
Улисса лгуном, то ли подтвердить, что вся его история - истинная правда.
Он хотел дискредитировать человека, но если его попытка провалится, он
дискредитирует только себя. Может, опозориться среди нешгаев значило для
него смерть, поэтому в такое холодное утро его тело покрылось липким
потом.
Шегнифа. Но с другой стороны, у Шегнифа могли накопиться подозрения насчет
Глика и всего его рода.
своим врагом. Если так, то у него будут свои суждения о мотивах Глика,
поскольку ему известно, что летучий народ живет на Дереве. Или не
известно? дулулики, должно быть, говорили, что прилетают с другой стороны
дерева, а проверить их слова было невозможно. Во всяком случае, пока не
появился Улисс.
что он - пробудившийся к жизни Каменный Бог, но я не видел, как он
пробуждался.
проверить, находится он там или нет. Я поверил ему на слово, хотя не
стоило бы.
Каменный Бог он или нет, - сказал Шегниф. - А так как они считают его
воскресшим Каменным Богом, то я не поверю, что они назовут его лгуном.
Остается признать, что его рассказ - правда.
охватившее его презрение.
Только один. Или ты станешь отрицать это? Те, кто живут на Дереве,
называют Дерево единственным Богом. Не так ли?
Глик.
бог, то это - бог нешгаи, - сказал Шегниф.
и четырьмя коренными зубами. Он поднял большой стакан воды, в котором была
стеклянная трубка, и стал сосать через трубку воду. Улисс удивился: он не
раз видел, как нешгаи всасывают воду своим причудливым носом и потом
выпускают ее в рот. Но сейчас он в первый раз увидел, как один из них
применяет соломинку у которой было узкое горлышко. Позже он видел их
пьющими прямо из стаканов, у которых также было узкое горлышко, специально
сконструированное, чтобы пролезть между бивнями. Шегниф поставил стакан и
проговорил:
это дело его сыновей, и он отказался бы от поклонения кого-то другого. На
мой взгляд, ты чересчур ловок и изворотлив, Глик. Будь прямее в будущем. А
окольные пути оставь нам медленно двигающимся и медленно думающим нешгаям.
Визирь.
сесть и офицеры заботливо усадили их в кресла. Улисс примостился на край
одного, ноги его болтались. Однако, он не выглядел таким маленьким и
жалким, как Глик, который казался крохотной птичкой, сидящей у порога
громадной пещеры.
вообще может нахмуриться безбровое существо.
зародились где-то около тысячелетия назад. Хотя мне не следовало говорить
о мифах, раз твоя история кажется правдой. Вуфеа нашли тебя на дне озера,
которое существовало много тысячелетий назад. Нет сомнений, что они нашли
каменную статую, похожую на тебя. Даже скользкий летучий признал это. Но
ты знаешь, что побывал под землей не один раз, пока тебя нашли вуфеа? И
множество раз тебя крали, теряли, находили?
проговорил Великий Визирь. - Ты был бы богом маленькой примитивной
деревеньки одного рода или другого и сидел бы в своем кресле, замороженный
и окаменевший, пока маленькая деревенька не стала бы гигантской
метрополией, столицей высоко цивилизованной империи. И продолжал бы сидеть
там, в то время как разваливались империи, рушилась цивилизация, гибли
люди и, наконец, пока вокруг тебя не остались одни руины, в которых
водились только ящерицы и совы.
раз английский язык показался ему чужим.
хоботом.
Ваше Превосходительство, - проговорил Улисс.
Шилова Юлия
Майер Стефани
Глуховский Дмитрий
Мурич Виктор
Лукин Евгений
Ибсен Генрик