явственно доносились забористые словечки, смех и звон бьющегося стекла.
Это веселились шестеро лаборантов, которых посадили в загончик для прессы,
поручив испытать прочность загородки на швыряние бутылками и сандвичами.
института и запихнули в автомобиль, а упавшего сэра Прествика нашли и
отправили в больницу.
носилки до дверей. - Вечно вы стараетесь, взваливаете на себя непосильное
бремя, правда ведь? Гости попарно разошлись, а сотрудники института
повалились на стулья, отыскивая их методом случайного отбора. Над разбитым
стеклом, над объедками сандвичей, над явными отпечатками двух телес, над
модельной туфлей, застрявшей в бетоне, и несколькими десятками
протрезвевших кибернетиков нависла гробовая тишина.
Нунн, - тем лучше премьера. Так говорили в драматическом кружке нашего
гарнизона.
взором все общество.
двум раненым героям войны, вставшим при звуке государственного гимна.
буду", а рассказ повел от первого лица, Рика Роо. Было в фамилии "Роо"
нечто такое, что вызывало в душе Роу отклик, своеобразное эхо
солидарности, что ли - он никак не мог точно определить свое ощущение. Во
всяком случае, вовсе не было неожиданностью, что Роо все излагал
подчеркнуто разговорным языком, каким хотел бы писать сам Роу.
жалкий слизняк Фиддингчайлд и Нунопулос - ходячий покойник - и давай жрать
и ржать, пить и бить, кутить и шутить, и так всю дорогу, пока мы обедали.
Я уж не говорю об Анне-стерве, великой княгине Анна-Феме, царице всех
подонков. Уверяю тебя, парень: для меня единственным утешением за тем
сволочным столом была Нина, скромница, умница Нина, она смотрела на меня
во все глаза, и это ужасно щекотало мое самолюбие. Стоило ей взять меня
взглядом на крючок, как сразу захотелось, чтобы голос у меня взыграл на
манер окарина <небольшой глиняный или фарфоровый музыкальный инструмент,
по звучанию близкий к флейте> в медленном блюзе и взвился, точно дым
сигарет на хорошей вечеринке к исходу ночи, - а если я говорю "исход
ночи", парень, значит, я имею в виду разгар веселья.
света, Макро-Нина! Пагода Запада, Восторг Востока, Вьюга с Юга, а
темперамент более чем северный. И уж кто-кто, а она умеет показать товар
лицом.
вы и сами могли бы догадаться. У меня это недурно получается, если
говорить откровенно. Так меня уверяют. Самому-то трудно судить.
возмутилась Анна-стерва. - Говори прямо, голубушка, говори квадратно,
можешь говорить даже кубически. Лично меня всегда тянуло на кубу.
кто станет заваривать чай из Нунополоса и Анны-стервы? Еще пронесет, чего
доброго.
восемь маленьких друзей. Черные и белые вперемежку - в этой забегаловке
нет сегрегации. Я взял два или три мягких блюзовых аккорда, только для
того чтобы сообщить моим добрым друзьям, что я вернулся в родные края, а
потом рванул "старье берем". Играл я быстро, но не слишком быстро,
чеканные звуки вытягивались в бесконечно текущую дорогу, такты грохотали
по шпалам, как старинный паровоз. Мы с черными и белыми друзьями выбрались
из тональности "ля" и ураганом перешли в ми-минор. Я знал только одно:
лихо получалось. Оседлал я "старье берем", как парящего орла, и бедное
измученное сердце у меня аж зашлось от радости. Я забыл про Нунополоса,
Фиддингчайлда и Анну-стерву. Забыл даже про Нину... Пока не увидел, что
она стоит рядом со мной возле пианино и глаза у нее сияют точно звезды.
Красноречивые были глаза. Они умоляли: "Ах, Рик, давай вместе. Здорово
будет, Рик".
мной бок о бок.
следы, как поцелуй. Вот это жизнь!
может, так оно и было.
слушать остроты не меньше, чем я острить. Потому-то мы и стали самой
неразлучной парочкой-перестарочкой к западу от Голд-Хок Род".
впервые увидел, а может так оно и было. Он глянул на двадцать шесть своих
маленьких друзей - клавишей, не говоря уж о сумасшедшей точке, или
апострофе, или запятой, и прочих двоеточий, рад был познакомиться, si vis
pacem n'est prie na rojon, пусть даже она и наборно-пишущая, но кому какое
дело, если на тебя снизу вверх смотрят двадцать шесть сияющих
пластмассовых мордашек и говорят: "Наше вам с кисточкой"...
Вас двадцать шесть, а я один, придется капитулировать безоговорочно.
Клянусь, больше я вас и пальцем не трону.
встал, и принял бразды правления. На всем поле в то утро царила
нервозность и отчаянная сумятица последних приготовлений. Только Нунн был
спокоен и безмятежен: человек, рожденный повелевать и командовать битвой,
дождался наконец своего Азенкура <Азенкур - селение во Франции, где в
1415_г. английские войска под командованием Генриха V нанесли французам
тяжелое поражение>. Тревожное ожидание и поиски стратегии остались позади.
Решения приняты; теперь пусть хлопочут подчиненные, приводя их в
исполнение. Утро Нунн провел за игрой в гольф. Днем, когда он приехал в
институт после восемнадцати партий альпари и неторопливого ленча, над
главным входом уже красовался навес, а впереди на улице уже был расстелен
ковер. Все это Нунн осмотрел досконально, пребывая в приятном расположении
духа. Когда он проходил под открытыми окнами нового корпуса, в нос ему
шибануло нитроэмалью от четырех картонных вычислительных машин, которые
были установлены тем же утром в отчаянной попытке заполнить пустынные акры
лаборатории. Нунн улыбнулся. У себя в приемной он застал мисс Фрам; она
срочно звонила слесарю, чтобы тот пришел устранить громоподобный рык,
внезапно начавшийся в трубах августейшей уборной. Вид у мисс Фрам был
усталый и слегка взвинченный. Нунн пристально поглядел на нее,
преисполненный жалости к ее тяжким трудам, связанным с честью находиться
от него в вассальной зависимости. И осчастливил ее словом одобрения.
кубки, выигранные им при катании на салазках, стрельбе по глиняным
голубям, игре в теннис и хоккей, а также при ужении на муху. Неторопливо
осмотрев их, он препоручил свою душу верховному командующему, которому
верил всем сердцем, чьим нерассуждающим и покорным слугой был всегда и во
всем.
оправдание всей моей жизни, Чиддингфолдни мне и этот день.
Афанасьев Роман
Суворов Виктор
Орлов Алекс
Юрьев Сергей
Куликов Роман
Шилова Юлия