властей Королевства, приходили на Совет. Это была первая половина дня,
темные облака делали серым дневной свет. Он поел, поспал, потом помог
страже и тем из переживших ужас последней ночи, кто был все еще способен
на целенаправленные действия, в страшной работе - очищать от
обескровленных трупов и голых костей кровавую грязь площади. Теперь он
замерз, устал и чувствовал себя совершенно больным.
остатки, которые когда-то были живыми людьми, - площадь все равно имела
вид полного опустошения. В грязи были разбросаны и растоптаны жалкие следы
бегства - одежда, посуда, книги, рваные, перепачканные грязью вещи,
спасенные из Гея, чьи хозяева больше уже никогда не воспользуются ими.
Убирая трупы, Руди нашел целое состояние из драгоценных камней,
перемешанных со взбитой грязью на площади.
спотыкаясь от усталости, шока или горя. Во всем городе стояли скорбь и
плач, как вчера - запах дыма и зловоние. Дома, которые еще совсем недавно
были так переполнены, теперь оказались полупустыми. Люди бродили бесцельно
по улицам, смотрели друг на друга, но никто не осмеливался спросить: ЧТО
ЖЕ ДАЛЬШЕ?
чужого мира, прячущийся и изворачивающийся, но лишь до тех пор, пока
что-нибудь - Тьма, холод, чума или что-то еще - не настигнет его прежде,
чем он сможет вернуться в безопасность своего мира. И кто знает, сколь
долго это будет продолжаться? Может, даже Ингольд не знает. В любом
случае, что будет, если кто-нибудь опять захочет бросить в тюрьму Ингольда
и на этот раз никто не придет ему на _п_о_м_о_щ_ь_? Или что будет, если
кто-нибудь бросит в тюрьму его самого? Это не исключено - он был чужаком,
незнакомым с обычаями, не знающим законов, что могло довести его до одной
из тех замурованных дверей, мимо которых он шел прошлой ночью. Черт, он
даже не знал языка, если уж о том зашла речь.
тех пор, как очутился здесь. Как он понимал, не говоря уж о том, как
изъяснялся на Вос, общем языке Королевства, он даже не пытался выяснить.
Но Ингольд что-то говорил насчет того, как это бывает, там, в Калифорнии,
когда он еще принимал старика за безобидного дурачка.
тандема. Канцлер шагал, кутаясь в складки своего обгорелого темно-красного
плаща, рубины сверкали, как кровь, на оленьей коже его перчаток; Ингольд
шел рядом, опираясь на посох, как усталый старик. Бог знает каким путем,
но колдун вернул меч и посох.
тона, донесся до Руди, когда они оба поднимались по ступенькам:
изменился, и мы были бы глупцами, если бы стали отрицать это. Все
структуры власти бессильны, и никакими интригами, магией, силой или верой
мы не сможем сохранить то, что имеем.
И Совет Кво? Эта хвастливая магия...
но я не дурак. Как лагерь беженцев или колыбель новой цивилизации этот
город погиб".
недвижимость по пятьдесят долларов за квадратный фут. Теперь это был
обанкротившийся рынок, грязь, состоящая из земли, дождя и пролитой крови.
Это были аристократы Королевства, которых люди показывали ему, - Господи,
неужели это было только вчера? - когда он слонялся по Карсту, ни о чем в
мире не заботясь, изучая расположение страны. Он узнал пару наместников
Королевства, которые направлялись в Гей на помощь последнему королю и
потом отступили в Карст, - молодой белокурый атлет и огромный, покрытый
шрамами старик, выглядевший, как Джон Вейн, играющий ноттингемского
шерифа; Янус из стражи, в чистой черной форме, но побитый, как ирландский
коп после потасовки ночью в пятницу, с черными глазами и красным рубцом
сбоку на лице; аббатиса Джованнин, опирающаяся на руку сопровождающего
священника, и пара растерянных местных купцов, которые торговали на черном
рынке едой и водой, когда из-за нехватки пищи поднимались цены.
большую часть дня - они должны определить дальнейший план действий, прежде
чем снова наступит ночь. Руди подумал, удастся ли ему перехватить
Ингольда, когда это кончится, чтобы, может быть, посмотреть, нет ли
какого-нибудь способа вернуться без того, чтобы позволить всем Даркам в
мире последовать за ними через Пустоту. Возможно, Глава Магов, Лохиро из
Кво, может иметь какие-нибудь идеи на этот счет - он был, в конце концов,
шефом Ингольда - если они сумеют найти этого парня, вот в чем дело.
раздумья улетучились у него из головы. Теперь она была одета в черный
бархат вместо вчерашнего простого белого платья; с волосами, заплетенными
и кольцеобразно свернутыми аккуратными блестящими петлями, девушка
выглядела на несколько лет старше. Она напоминала ему молодую яблоню в
первом цветении, изящная, парящая в воздухе, грациозная, как танцовщица.
за тобой сам, но в тот момент все, что я хотел - это найти какой-нибудь
укромный уголок и поспать.
место. И после того, что ты сделал прошлой ночью, мне было бы стыдно, если
бы ты вместо сна ходил за мной и проверял, не попала ли я в новую беду, -
она выглядела усталой и напряженной, более хрупкой, чем в прошлую ночь.
Руди чувствовал, что может поднять ее одной рукой. - Я обязана тебе своей
жизнью, а Тир - дважды.
первое помещение. Перед тем как я пошел за тобой, следовало бы проверить,
все ли в порядке у меня с головой.
Теперь ты ведь не можешь этого отрицать.
в замешательстве с минуту, вспоминая ужас той продуваемой ветром открытой
галереи и адских лабиринтов подземелий. - Ты должна была заботиться о
ребенке, чтобы вернуться за ним в такой обстановке.
теплым.
одна умерла прошлой ночью, это могло ничего не значить ни для кого. Но я
всегда буду благодарна тебе за его спасение.
легкостью танцовщицы. Стражники у входа приветствовали ее изящным
поклоном, и она исчезла в тенях огромных дверей, оставив Руди стоять с
открытым ртом в грязи площади.
какой-то огромной виллы. Для опытного глаза Джил слишком усложненная
отделка гербов на надвратном помещении и оконные амбразуры говорили о
шальных деньгах и страшном комплексе неполноценности нувориша. С того
места, где она лежала на наспех устроенной кровати из сена и
позаимствованных плащей, страдая от слабости и боли, выглядывая из
туманных голубых теней на импровизированные казармы, в холодном дневном
свете была видна большая часть двора.
трех сторон каменной стены двора, была наскоро переделана в казармы, и
доспехи, оружие, скатки примерно семидесяти стражников в беспорядке
валялись среди тюков с фуражом. В середине двора блестела липкая жирная
грязь. В углу у фонтана кто-то готовил овсяную кашу, и дым, разносимый
ветром, резал глаза Джил. На грязном пространстве открытой земли
тренировались порядка сорока стражников, пот стекал по их лицам.
координация казались очевидными, это были профессиональные воины, элитный
корпус. Лежа здесь большую часть дня, Джил видела, как они приходили с
дежурства, знала, что все они сражались ночью и многие, как она, ранены.
были стражниками, и теперь поняла почему: скорость, выносливость и
мгновенная реакция профессионалов были отработаны у них до автоматизма.
Они тренировались с расщепленными деревянными клинками, подобными японским
"синаи", - оружием, которое не убивало и не увечило, но оставляло ужасные
синяки. Ни у кого не было доспехов или хотя бы щита. Джил смотрела на них
с благоговейным страхом и пониманием.
увидела стоящего рядом Ледяного Сокола, едва различимого в тени.
деревянных клинков.
на быстрые, изящные движения воинов. - Не так ли?
мелькнул задумчивый блеск.
Василенко Иван
Свержин Владимир
Никитин Юрий
Громыко Ольга
Грабб Джеф
Глуховский Дмитрий