Чтение 28–й страницы книги ~Дом глав Дюны~

- Мне слышится в тебе голос Чтимых Матре. Они наделили тебя мечтами
жадности.

- Это вы так говорите! - глубоко обиженно.

- Чтимые Матре полагают, что могут купить бесконечную защищенность:
знаешь, какую-нибудь маленькую планетку с достаточной численностью по-
корного населения.

Мурбелла скорчила гримасу.

- Много планет! - резко бросила Одрейд. - Все больше, и больше, и
больше! Вот почему они все возвращаются целыми стаями.

- Мелкая пожива в этой Старой Империи.

- Великолепно, Мурбелла! Ты начинаешь думать, как одна из нас.

- И это превращает меня в ничто!

- Ни в рыбу, ни в мясо, но лишь в себя саму? Поостерегись, Мурбелла!
Если ты полагаешь, что владеешь чем-то, это как прогулка по зыбучим пес-
кам.

Озадаченно сведенные брови. Придется что-то сделать с тем, как Мур-
белла позволяет эмоциям так легко отражаться на своем лице. Здесь это
позволительно, но когда-нибудь...

- Значит, ничем нельзя безопасно владеть. Ну и что! - горечь в голо-
се, горечь.

- Иногда ты говоришь верные слова, но не думаю, что уже ты нашла мес-
то внутри себя, где могла бы протянуть всю жизнь.

- Пока враг не найдет и не зарежет меня?

Тренинги Чтимых Метерей держатся, как хороший клей! Но то, как она
говорила с Дунканом прошлой ночью, говорит о том, что она уже готова.
Картина Ван Тога, хочется мне верить, сделала ее восприимчивее. Это слы-
шалось в ее голосе. Следует еще раз просмотреть тот отчет.

- Кому нужно убивать тебя, Мурбелла?

- Вам никогда не выдержать атаки Чтимых Матре!

- Я уже указала на основной факт, в том что касается нас: ни одно
место не может быть безопасным вечно.

- Еще один из ваших проклятых бесполезных уроков!

В зале Алколитов Одрейд вспомнила, что у нее так и не нашлось времени
еще раз просмотреть тот отчет комкамер о споре Дункана и Мурбеллы. У нее
едва не вырвался тяжелый вздох, что она попыталась скрыть кашлем. Никог-
да не позволяй молодым видеть беспокойство Великой Матери.

В пустыню к Шиане! В инспекционную поездку, как только я смогу выкро-
ить для этого время. Время!

И вновь послушница возле Одрейд тихонько прокашлялась. Одрейд тща-
тельно рассматривала ее боковым зрением: блондинка, короткое черное
платье с белой оторочкой - Продвинутая Третья Ступень.

Ни одного движения головы в сторону Одрейд, ни одного брошенного ис-
коса взгляда.

Вот с этим я и столкнусь в инспекционной поездке: страхи. Так и в
ландшафте на каждом шагу нам попадаются знаки того, что мы бежим на пе-
регонки со временем: деревья неподстрижены, потому что ушли садовники -
высланы в Рассеивание, ушли к своим могилам, ушли в неизвестные места,
может быть, даже в рабство. Увижу ли я когда-нибудь, как приобретают но-
вую привлекательность беседки, поскольку никто их не закончил, их строи-
тели ушли? Нет. Нам не до архитектурных излишеств.

Где-то в Иной Памяти таились примеры, которые ей так хотелось бы
отыскать: старые здания, еще более красивые оттого, что их оставили нео-
конченными. Строитель обанкротился, владелец разозлился на любовницу...
некоторые их части становились от этого еще более интересными: старые
стены, старые руины. Скульптуры времени.

Что сказала бы Белл, если бы я приказала построить беседку в моем лю-
бимом саду?

- Великая Мать? - подала наконец голос послушница подле Одрейд.

Великолепно! Они так редко находят в себе смелость.

- Да? - С легким вопросом. Лучше бы этому быть важным. Стоит ли слу-
шать?

Но решила выслушать.

- Я вмешиваюсь. Великая Мать, поскольку дело срочное и потому что я
знаю, как вы заинтересованы во фруктовых садах.

Великолепно! У девочки толстые ноги, но на ум ее это не распространя-
ется. Одрейд смотрела на нее молча.

- Я - та, кто подготавливает карту для вашей спальни, Великая Мать.

Так значит это надежный адепт, та, которой доверили работать на Вели-
кую Мать. Еще лучше.

- Моя карта скоро будет готова?

- Через два дня. Великая Мать. Я настраиваю проекционные реле, кото-
рые будут указывать ежедневный рост пустыни.

Короткий кивок. Это было частью исходного приказа - приставить алко-
лита поддерживать точность карты. Одрейд хотелось так просыпаться утром,
чтобы ее вдохновлял этот постоянно меняющийся вид, первое, что запечат-
лялось бы в сознании после пробуждения.

- Сегодня утором я отнесла доклад в ваш кабинет, Великая Мать. "Уп-
равление садами". Может быть, вы его не видели.

Одрейд видела только название. Она слишком поздно вернулась с гимнас-
тики и спешила повидаться с Мурбеллой. Столь многое сейчас зависит от
Мурбеллы!

- Плантации вокруг Централи следует или забросить или предпринять ме-
ры, чтобы поддержать их, - сказала послушница. - Вот суть доклада.

- Изложи доклад устно.

Спустилась ночь, и комната осветилась плавающими светильниками, а Од-
рейд все слушала. Немногословно. Даже кратко. Доклад заключал в себе
предостерегающую ноту, в которой Одрейд узнала влияние Беллонды. Никакой
подписи из Архивов, но предостережения Контроля Погоды проходили через
Архивы, и эта послушница подхватила несколько их фраз.

Завершив доклад, послушница замолчала.

Как мне ответить? Фруктовые сады, пастбища и виноградники были не
только буффером, сдерживающим наступление песчаной стихии, не просто
приятными украшениями ландшафта. Они поддерживали дух (и столы) Дома Ор-
дена.

Они поддерживают мой дух.

Как тихо ждет эта послушница. Курчавые светлые волосы, круглое лицо.
Приятные черты, хотя рот слишком широк. На ее тарелке оставалась еда, но
она не ест. Руки сложены на коленях. Я здесь, чтобы служить вам. Великая
Мать.

Пока Одрейд составляла ответ, вмешались воспоминания - старый случай-
ный поток сознания поверх непосредственных наблюдений. Она вспомнила
свой курс вождения орнитоптера. Две послушницы-ученицы с инструктором
высоко над топями Лампадас. Она оказалась в паре с самой неспособной
послушницей, какую когда, либо принимала Община. Очевидно, выбор на ос-
нове набора генов. Она необходима была Хозяйкам Рождений для передачи
какой-то из характеристик потомству. Эмоциональным равновесием или умом
это уж, конечно, не было! Одрейд даже вспомнила ее имя: Линчайн.

Линчайн кричала инструктору:

- Я все-таки буду летать на этом проклятом троптере!

И это при том, что к горлу у всех троих подступала тошнота от беско-
нечного кружения облаков над ними и корявых деревьев и болотистого бере-
га озера внизу. Вот так это и виделось: мы неподвижны, а мир вокруг не-
сется сумасшедшими кругами. И Линчайн, которая каждый раз ошибается.
Каждое движение лишь загоняло их в новый штопор.

Инструктор отрезал ее от системы управления, вытянув развод, до кото-
рого только он мог дотянуться, и пока их полет вновь не стал прямым и
ровным, не сказал ни единого слова.

- Вы никогда не будете управлять троптером, госпожа. Никогда! У вас
не те реакции. Таким, как вы, их следует начинать тренировать до вступ-
ления в половую зрелость.

- Но я буду летать на нем! Буду! Я буду водить эту проклятую штукови-
ну! - руки дергают бесполезный штурвал.

- Вы признаны непригодной, госпожа. Вам полеты запрещены!

Одрейд вздохнула свободнее, осознав, что она с самого начала знала,
что Линчайн может убить их всех.

Круто обернувшись к Одрейд, которая сидела за ней, Линчайн выкрикну-
ла:

- Скажи ему! Скажи ему, что он должен повиноваться Бене Джессерит!

Обращение к тому факту, что Одрейд обогнала ее на несколько ступеней
вперед, уже говорил о командовании.

Одрейд молчала, ничто в ее лице не шевельнулось.

Молчание - лучшее, что иногда можно сказать, нацарапали когда-то шут-
ники из Бене Джессерит на зеркале в умывальной. И тогда и не раз после
Одрейд сочла это недурным советом.

Заставляя себя вернуться к нуждам послушницы за обеденным столом, Од-
рейд удивилась, почему у нее в памяти вдруг всплыло это давнее событие.
Подобные вещи редко случаются без особой на то цели. Сейчас, пожалуй,
молчать не стоит. Юмор? Вот оно послание. Юмор Одрейд (задействованный
позднее) научил Линчайн кое-чему о ней самой. Юмор в условиях стресса.

Одрейд улыбнулась послушнице за обеденным столом:

- Как бы тебе понравилось быть лошадью?

- Что? - вырвалось у послушницы, но на улыбку Великой Матери она все
же ответила. Ничего пугающего в этом, скорее даже что-то теплое. Все го-
ворили, что Великая Мать позволяет себе проявление теплых чувств.

- Ты, конечно, не понимаешь, - вновь улыбнулась Одрейд.

- Нет, Великая Мать, - по-прежнему с улыбкой и терпением.

Великая Мать позволила себе вглядеться в молодое лицо. Ясные голубые
глаза, еще не тронутые всепоглощающей Агонией Спайса. Рот почти как у
Белл, но без ее злобности. Надежные мускулы и надежный ум. Она хорошо
сумеет предугадывать потребности Великой Матери. Взять, например, ее ра-