пришлось понять главное: та женщина, которая не могла здесь подыскать себе
отзывчивого мужчину, помимо пианиста, была либо слишком застенчива, либо
слишком пьяна, чтобы причинить ему много хлопот. Улыбка или легкое
отстраняющее движение бедром или бровью отгоняли ее прочь. Пока он играл,
все было в порядке.
подвергались домогательствам - как со стороны мужчин, так и со стороны
женщин. Порой это были ласковые и добродушные атаки, порой грубые. Заняв
позицию наблюдателя, Гарден подсчитывал число шлепков, обжиманий и
всевозможных запрещенных приемов, которые Тиффани приходилось терпеть на
протяжении часа. Но ни одна из девушек ни разу не вскрикнула. Не грозила
им, по всей видимости, и опасность захлебнуться - вполне хватало
способности задерживать дыхание на тридцать секунд. После единственной
яростной попытки защитить Тиффани в ту первую ночь, попытки, которая была
встречена взрывом хохота, Гарден сказал себе, что это не его дело. Но
иногда он удивлялся тому, что в воде не видно крови.
медленный рок и иногда соул - и то и другое он мог играть часами. Однако,
посетители желали, чтобы мелодии были озвучены голосами саксофона и
гитары, но ни того ни другого Клавоника воспроизвести не могла.
программирования удавалось прерывать звучание трубок органа. Он заметил,
что труба и виолончель больше всего соответствуют желаемому эффекту. Когда
он впервые опробовал это прерывистое звучание, оно было все же весьма
далеко, на его слух, от настоящего саксофона и гитары. Но чем больше
Гарден играл, приспосабливаясь к клавишам, проигрывая некоторые фразы
более уверенно и требовательно, чем обычно, сосредотачиваясь на извлечении
звуков, тем больше голоса трубы и виолончели начинали походить на то, что
он хотел услышать.
он решил, что это искажение звука из подводных динамиков. Но подводные
динамики работали и раньше, однако ничего похожего не выдавали.
действительное. Но за годы практики его уши были слишком натренированы,
чтобы улавливать только то, что делали пальцы.
проникших в схему. Но на следующее утро он пришел в бассейн пораньше,
перетащил бар с пианино на кафельный борт и вскрыл клавонику. Все платы
были в первозданном виде. Он проверил схему своим мультиметром - никаких
изменений, за исключением того, что блок трубы явно воспроизводил резкие
перепады саксофона, а виолончель генерировала звучание современных
струнных.
на его усилия так, как не способно было ни одно пианино со своими
деревянными панелями, стальными струнами и молоточками. Каким-то образом
Том Гарден воздействовал на изменения в электронной схеме клавоники.
Тому не приходило в голову пригласить Сэнди в бассейн, а она об этом не
просила. Что касается Тиффани и Белинды, то им было не до музыки,
выбраться бы живыми из ночного праздника вседозволенности.
пятно в толще стекла. Был ли это тот самый стакан, что Сэнди дала ему в
гостинице? Трудно было сказать наверняка. Могло быть и так, даже скорее
всего. Струйка окрашенного стекла была той же самой формы и оттенка.
Тиффани... Но они с Сэнди определенно не знакомы.
попадет к Гардену? Вряд ли, ведь не меньше сотни таких стаканов в течение
ночи ходило здесь по рукам, не считая тех, что вылавливали потом в
глубоком конце бассейна. Кроме того, как пианист, Том оказывался первым
или вторым клиентом бара. И старался не расставаться потом со своим
стаканом, наполнял его, не отходя от рабочего места.
Повторилось уже знакомое ощущение, словно какой-то разряд или покалывание
прошло через все тело. Впечатление было ослаблено водой, движением тел
вокруг и отсутствием эффекта неожиданности. Но покалывание все же дошло до
самых кончиков пальцев ног.
Рука нащупала клавиши и подключилась к ритму.
Гарден.
по-настоящему пугающий. Кошмар.
занимаетесь фрейдистским анализом. Так почему...
могут быть не совсем сны, особенно если они возникают и во время
бодрствования.
vu?
мозга. Разум моментально интерпретирует новый опыт так, будто он уже
хранится в памяти. Ведь через мозг волнами проходят триллионы синапсов, и
вполне вероятно, что некоторые из них, определенный процент, окажутся
ошибочными.
пелена, которой рассеянный ум пытается смягчить непредвиденность опыта.
То, что ты на самом деле однажды видел, скорее вспомнится тебе наяву, чем
приснится.
многоцветное покрывало. Тысяча синапсов образуют почти случайный узор -
вот что такое реальность.
играю в солдатском клубе, перед пилотами Воздушной Кавалерии, которые во
время войны принимали участие в боевых действиях в Сан Луисе и Свободном
Штате Рио Гранде. Я импровизировал на тему одной из их маршевых песен -
наполовину английской, наполовину испанской - о втором взятии Аламо.
Внезапно между двумя клавишами я увидел металлический проблеск. Это был
блеск шпаги, разрезающей воздух.
прилавка. - Я продаю только подлинники, чье происхождение доказано.
пехоты Роджер Кортнэй, если только приодеть ее иначе. Убрать эту белую
блузку в оборочках и пыльного цвета юбку из тафты, какие носили в десятых
и двадцатых годах, в эпоху, когда во французских колониях одевались по
парижской моде девяностых. Надеть бы на нее что-нибудь более модное,
возможно нечто азиатское, вроде тех узких ярких шелковых платьев с
разрезом до бедер, которые носят сайгонские девушки в барах. Нечто такое,
что двигалось бы вместе с ней. На такой женщине, как мадам Вишо, с ее
формами, светлыми волосами и почти нордическим типом лица это смотрелось
бы просто...
модель, скопированная с римского "гладиуса" - короткого колющего меча.
рукоятки, шпагой. Он попытался покачать ее, чтобы определить центр
тяжести, как его учили на уроках фехтования. Однако точка равновесия была
расположена неправильно. Широкое, плоское прямое лезвие, острое почти как
охотничий нож, покачавшись на руке, упало налево. Казалось, оно хотело
Лондон Джек
Роллинс Джеймс
Панов Вадим
Сертаков Виталий
Орловский Гай Юлий
Никитин Юрий