струны были тугие, как барабан.
на краях дыры. Если у него было много детей, то волокна
вообще не похожи на волокна. Эти люди выглядят, как два
светящихся участка, разделенных чернотой. Это ужасное
зрелище. Нагваль заставил меня в и д е т ь таких людей,
когда мы однажды были в городе в парке.
обо всем этом?
точно. Когда он осознал, что ты не понимаешь его, того, что
он говорит, он бывал вынужден изменять тему. Твоя пустота
препятствует твоему пониманию. Нагваль сказал, что для тебя
совершенно естественно не понимать. Когда человек становится
неполным, он действительно пуст; как тыква-горлянка, из
которой вынуть внутренности. Для тебя не имело значения,
сколько раз он говорил тебе, что ты пустой, настолько не
имело значения, что он даже разъяснял это тебе. А ты никогда
не знал, то он имеет в виду, или, еще хуже, ты не хотел
знать.
ее другим вопросом, но она отклонила его.
понять, то Нагваль имеет в виду, - сказала она обвиняюще. -
Нагваль сказал мне, что ты имеешь дочь, которую ты никогда
не видел, и что ты любишь того маленького мальчика. Одна
взяла твое острие, другой захватил тебя. Ты сплотил их
вместе.
встал. Я начал спускаться вниз по крутому уклону к дну
лощины. Ла Горда следовала за мной. Она спросила меня, не
расстроился ли я из-за ее прямоты. Я не хотел врать.
непосредственностью, которую я наблюдал только у дона Хуана
и дона Хенаро.
ухватилась за мою левую руку. Чтобы помочь ей спуститься на
дно лощины, я поднял ее за талию. Я думал, что она не могла
весить больше 100 фунтов. Она поджала свои губы, как обычно
делал дон Хенаро и сказала, что ее вес 115 фунтов. Мы оба
одновременно рассмеялись. Это был момент прямого
непосредственного общения.
вещах? - спросила она.
которого я безмерно любил. Я ощутил повелительную нужду
рассказать ей о нем. Какая-то крайняя необходимость, выше
моего понимания, заставила меня открыться этой женщине,
которая была совершенно неизвестна мне.
меня охватила волна ностальгии, по-видимому, это было влияние
места, или ситуации, или времени дня. Каким-то образом я
слил память о маленьком мальчике с памятью о доне Хуане и в
первый раз за все это время я не видел его помимо дона
Хуана. Лидия сказала, что они никогда не забывали его, он
был их телом и их духом. В это мгновение я знал, что они
имеют в виду. То же самое ощущал я сам. Однако в этой лощине
неведомое ощущение преобладало надо мной. Я сказал ла Горде,
что я никогда не забывал дона Хуана вплоть до этого момента.
Она не ответила. Она смотрела в сторону.
обусловил тот факт, что оба они произвели катарсис в моей
жизни. И оба они ушли. Я не осознавал вплоть до этого
момента, каким окончательным было расставание. Я сказал ла
Горде, что этот маленький мальчик был больше, чем кто-либо
еще, моим другом и что в один день его забрали силы, которые
я не мог контролировать. Это был, по-видимому, один из самых
сильных ударов, которые я когда-либо получал. Я даже приехал
к дону Хуану, чтобы попросить его о помощи. Это был
единственный раз, когда я просил его помочь мне. Он выслушал
мою просьбу и разразился громким хохотом. Его реакция была
такой неожиданной, что я не мог даже разгневаться. Я мог
сделать только критические замечания о том, что, как я
думал, было его бесчувственностью.
вернуть мне моего маленького друга, ради моего утешения.
- сказал он тоном, не допускающим возражения.
сказал, что воин не может в любом случае оставлять на волю
случая ничего, что воин действительно влияет на исход
случаев силой своего осознания и своего несгибаемого
намерения.. Он сказал, что если бы я имел несгибаемое
намерение защищать и помогать этому ребенку, я бы принял
меры, обеспечивающие его пребывание со мной. Но фактически
моя любовь является всего лишь пустым звуком, бесполезной
вспышкой пустого человека. Затем он сказал что-то о пустоте
и полноте, но я не хотел слушать его. Все, что я ощущал,
было чувство утраты и пустота, о которой он упомянул, по
моему убеждению относилась к ощущению утраты кого-то
незаменимого.
теперь ты должен забыть его, - сказал он.
было что-то ужасно живое, несмотря на то, что время смягчило
их. Одно время я думал, что забыл, но один ночной инцидент
произвел во мне глубочайший эмоциональный переворот. Я шел к
себе в офис, как вдруг ко мне подошла молодая мексиканка.
Она сидела на скамейке, ожидая автобуса. Она хотела узнать,
идет ли этот автобус в детскую больницу. Я не знал. Она
объяснила, что у ее малыша давно высокая температура и она
мучилась, потому что у нее не было денег. Я подошел к
скамейке и увидел маленького мальчика, который стоял на
скамейке, прислонившись головой к спинке скамейки. Он был
одет в куртку, короткие штанишки и шапочку. Ему было не
больше двух лет. Он должно быть увидел меня, потому что
подошел к краю скамейки и приблизил свою голову к моей руке.
грустными, что на меня нахлынула волна неудержимой жалости.
Я взял его на руки и отвез его и его мать в ближайшую
больницу. Я оставил их там и дал его матери достаточно
денег, чтобы оплатить счет. Но я не хотел оставаться или
узнавать о них больше что-нибудь. Мне хотелось верить, что я
помог им и что, сделав это, я отплатил духу человека.
дона Хуана. Я спросил его однажды, потрясенный сознанием
того, что я никогда не мог отплатить ему за все, что он
сделал для меня, потому что вряд ли было что-то такое, что я
мог сделать, чтобы сравнять счет. Мы как раз выходили из
банка после размена мексиканской валюты.
он, - но если ты все еще хочешь отплатить, сделай свой вклад
в дух человека. Это всегда очень малый счет, и что бы ты ни
вложил туда, это будет более, чем достаточно.
человека за любую помощь, которую мой маленький мальчик
может получить от незнакомых людей на своем пути.
оставаться живой всю мою жизнь, несмотря на то, что я
никогда не увижу его снова. Я хотел сказать ей, что память,
которая осталась у меня о нем, коренится так глубоко, что
ничто не может коснуться ее, но я воздержался. Кроме того,
стало темно, и я хотел выбраться из этой лощины.
домой. Может быть, в какое-нибудь другое время мы сможем
поговорить об этих вещах снова.
По-видимому, я сказал что-то очень смешное.
это место так просто, - сказала она. - у тебя здесь
назначено свидание с силой. И у меня тоже.
покинуть это место.
пещеру и сел снова около нее. Было очевидно, что она тоже
Лукьяненко Сергей
Маркелов Олег
Зыков Виталий
Глуховский Дмитрий
Володихин Дмитрий
Смит Кордвейнер