усилиям.
попытался сохранить свое лицо и саркастически отпарировал удар.
мелочный, расточительный, упрямый, насильственный, раздражительный и
самодовольный. Ты угрюмый, тяжелый и неблагодарный. Твоя способность к
самоиндульгированию неистощима. И что хуже всего, у тебя есть
возвышенная идея о себе самом, которая, кстати, ничем не подкреплена.
чувство, чем-то похожее на тошноту.
недовольство, что он не прав, говоря так обо мне, но не мог произнести
ни одного слова. Я был уничтожен. Я оцепенел.
дон Хуана буквально ломало в приступах смеха, и я даже боялся, как бы
он не задохнулся.
не поймешь, - сказал он. - Доводы воина очень просты, но радикально его
ухищрение. Воин считает редчайшей возможностью реализацию подлинного
шанса быть безупречным, несмотря на свои базовые чувства. Ты даешь мне
этот уникальный шанс.
возобновляет мое удивление. То, что я извлекаю из нашего общения, имеет
неоценимое значение для меня. Я просто у тебя в долгу.
озорства.
сказал он сухо. - Глаза нагваля могут делать это. И это нетрудно. В
конце концов, глаза всех живых существ могут передвигать точку сборки
кого-либо еще, особенно если их глаза сфокусированы на "намерении". В
нормальных условиях, однако, глаза людей сфокусированы на мире,
выискивая пищу... Выискивая убежище... Он подтолкнул меня.
мог забыть наивный ответ, который я дал ему, когда он спросил меня,
чего же я действительно ищу в жизни. Он подводил меня к признанию
того, что я не имею ясной цели, и буквально завыл от смеха, когда я
сказал, что ищу любовь.
он. - Своим взглядом он передвигает точку сборки своей жертвы, и все же
его глаза обращены на мир в поисках пищи.
Он тихо хохотнул и сказал, что на самом деле я хочу знать, могу ли я
гипнотизировать своим взглядом женщин, несмотря на то, что мои глаза
уже сфокусированы на мире в поисках любви. Он добавил уже серьезно, что
предохранительным клапаном магов было то, что со временем их глаза
действительно фокусируются на "намерении", и их больше не интересует их
гипнотическое воздействие на других людей.
своей точки сборки или кого-либо еще, - продолжал он. - Необходимо быть
безжалостными. Вот поэтому они и знакомятся с той особой позицией точки
сборки, которая называется местом отсутствия жалости. Это особенно
верно для нагвалей.
безжалостности наедине с самим собой. Он взял для примера мой случай и
сказал, что благодаря моей неустойчивой естественной конфигурации, я
представляюсь для видящих не как сфера светимости, составленная из
четырех шаров, вдавленных друг в друга - обычная структура нагваля, - а
как сфера, составленная только из трех сжатых шаров. Эта конфигурация
автоматически скрывает мою безжалостность за маской индульгирования и
неряшливости.
производят впечатление того, что являются не теми, причем делают это
так совершенно, что все, включая тех, кто хорошо знает их, верят в их
маскарад.
маскируюсь, дон Хуан? - Запротестовал я.
сказал он. - Ты создаешь впечатление щедрого добряка с огромным
состраданием. И все уверены в твоей искренности. Они могут даже
поклясться, что ты действительно такой.
хотел двигаться только прямо, я ему возразил, что искренен во всех
своих поступках. Я требовал, чтобы он дал мне пример моей инаковости.
Он сказал, что я насильственно подсовываю людям свою неоправданную
щедрость, давая им доказательство моей непринужденности и открытости. Я
возразил, что быть открытым - черта моей натуры. Он засмеялся и
ответил, что если это так, то почему я всегда требую, правда, не
выражая этого вслух, чтобы люди, с которыми я имею дело, осознавали,
что я обманываю себя. Доказательством служит то, что когда им не
удается осознать мою маску, и они принимают мою псевдо-слабость за
чистую монету, я обрушиваю им на голову свою холодную безжалостность,
которую пытаюсь замаскировать.
согласен с ним. Но я молчал. Я не пытался доказать ему, что я обижен. И
просто не знал, что делать, когда он встал и пошел прочь. Я остановил
его, схватив за рукав. Это было незапланированное движение какой-то
части меня, это она пугала меня и заставляла его смеяться. Он снова
сел, изобразив на лице чувство удивления.
узнать об этом больше, хотя это и расстраивает меня.
говорили о безжалостности раньше. Ну вспоминай же!
ничего не могу вспомнить. Он снова заговорил об образах безжалостности
нагвалей. Он сказал, что его собственный метод состоит в том, чтобы
подвергать людей порывам принуждения и отрицания, скрываемым за
обаянием понимания и рассудительности.
мне? - Спросил я. - Неужели они результат истинной рассудительности и
желания помочь мне понять?
безжалостности.
искренним. Он похлопал меня по плечу и объяснил, что мое желание понять
действительно искренне, но вот великодушие и моя щедрость - напускные.
Он сказал, что нагвали маскируют свою безжалостность автоматически,
даже против своей воли.
задней части моего мозга, что когда-то мы уже подробно останавливались
на концепции безжалостности.
- Я только кажусь им, поскольку моя маска очень эффективна. То, что ты
принимаешь за рассудительность, является моим отсутствием жалости. Ведь
безжалостность
великодушием и щедростью, ты кажешься легким и открытым. Хотя на самом
деле ты так же щедр, как я рассудителен. Мы оба с тобой мошенники. Мы
совершенствуем искусство маскировки того факта, что не чувствуем
жалости.
замаскировано за фасадом добродушного, практичного шутника с
непреодолимой потребностью подшутить над каждым, с кем он входил в
контакт.
мирских забот, продолжал дон Хуан. - Но под всем этим, как и все
нагвали, он был таким же холодным, как арктический ветер.
маски дает тебе ощущение теплоты.
доводящей до бешенства дотошности относительно деталей и точности,
которая создавала ложное впечатление внимательности и основательности.
по-прежнему смотрел на меня. И может быть из-за того, что он смотрел на
меня так внимательно, я никак не мог сконцентрироваться на том, что он
мне говорил. Я сделал невероятное усилие, стремясь собрать свои мысли.
безжалостности, но я больше не нуждался в его объяснении и сказал ему,
что вспомнил все, что он хотел - тот день, когда мои глаза блестели в
первый раз. В самом начале моего ученичества мне удалось самостоятельно
переменить свой уровень сознания. Моя точка сборки достигла позиции,
которую называли местом отсутствия жалости.