Чтение 28–й страницы книги ~Бесплодные земли~

здоровый дух, и это истина.

Блейн - истина.

За Блейном нужен глаз да глаз. Блейн - мучитель, и это

истина.

Я совершенно уверен, что Блейн опасен, и это истина.

Когда часы опасны? Когда они бьют, и это истина.

Блейн - истина.

Я хочу вернуться, и это - истина.

Я должен вернуться, и это - истина.

Если я не вернусь, я сойду с ума, и это - истина.

Если я не найду камень розу дверь, домой возврата нет, и

это истина.

Чух-чух, и это - истина.

Чух-чух. Чух-чух.

Чух-чух. Чух-чух. Чух-чух.

Чух-чух. Чух-чух. Чух-чух. Чух-чух.

Я боюсь. Это - истина.

Чух-чух.

Джейк медленно оторвал взгляд от листа. Сердце у него колотилось так
сильно, что перед глазами плясал яркий свет - каждый отчаянный толчок в
груди отзывался коротким слепящим сполохом, словно сетчатка Джейка
запечатлела работу фотовспышки.

Воображение нарисовало ему мисс Эйвери, протягивающую его "Итоговое
эссе" родителям. Рядом с мисс Эйвери стоял мистер Биссетт, серьезный и
мрачный. Джейк услышал бесцветный внятный голос мисс Эйвери: "Ваш сын
серьезно болен. Если нужны доказательства, вот его "Итоговое эссе" -
взгляните".

"Уже около трех недель Джон сам не свой", - прибавил мистер Биссетт.
- "По временам он кажется испуганным, и постоянно - как в тумане... где-то
витает, если вы понимаете, о чем я. Je pense John est fou...
comprenez-vous?" [Я думаю, Джон сошел с ума... понимаете? (фр.)]

Снова мисс Эйвери: "Вы случайно не держите дома сильнодействующие
психотропные средства? Джон не может иметь к ним доступ?"

Насчет психотропных средств Джейк был не в курсе, зато знал, что в
нижнем ящике письменного стола у себя в кабинете отец держит несколько
граммов кокаина. И непременно решит, что сын запустил туда руку.

- Теперь, с вашего позволения, несколько слов об "Уловке 22" ["Уловка
22", иначе "Поправка 22", - сатирический роман американского писателя
Джозефа Хеллера], - обращаясь к классу, сказала от доски мисс Эйвери. -
Для шестого и седьмого классов это очень _с_п_о_р_н_а_я_ книга, но
раскройте душу ее _о_с_о_б_о_м_у _о_ч_а_р_о_в_а_н_и_ю_, и она вас
положительно околдует. Если угодно, можете думать об этом романе, как о
к_о_м_е_д_и_и _с_ю_р_р_е_а_л_и_й_.

"Еще не хватало про это _ч_и_т_а_т_ь_, - подумал Джейк. - Да у меня
вся _ж_и_з_н_ь_ - сплошные сюрреалии, и ничего смешного в этом нет".

Он вновь обратился к "Итоговому эссе". Последняя страница. Ни единого
слова, взамен - еще одна картинка, вклеенная им в сочинение. Фотография
пизанской Падающей башни, густо исчерканная черным восковым карандашом:
темные, жирные, поблескивающие линии метались и петляли, свиваясь
кольцами, выписывая безумные вензеля.

Джейк совершенно ничего не помнил об этом.

С_о_в_е_р_ш_е_н_н_о _н_и_ч_е_г_о_.

В ушах у него зазвучали слова отца, адресованные мистеру Биссетту:
"Fou... [fou - сумасшедший, здесь: не в своем уме (фр.)] Да, он
определенно fou. Мальчишка, просравший свой шанс в школе "Пайпер", НЕ
МОЖЕТ не быть fou, вы согласны? Ну что ж... я сумею решить эту проблему.
Решать проблемы моя специальность. Ответ - "Солнечная долина". Ему нужно
некоторое время провести в "Солнечной долине". Будет плести корзинки,
успокоится, соберется. Вы, ребята, за нашего парня не волнуйтесь; работать
он умеет, не то что таиться".

Неужели, если станет известно, что у него не все дома, его
д_е_й_с_т_в_и_т_е_л_ь_н_о_ упрячут в психушку? Джейк полагал, что ответ на
этот вопрос - большое "будьте покойны!" Отец ни под каким видом не
потерпит в своем доме сумасшедшего. Возможно, лечебница, куда поместят
Джейка, будет называться не "Солнечная долина", а как-нибудь иначе, но от
этого не исчезнут ни решетки с окон, ни неслышно рыскающие по коридорам
молодые люди в белых халатах и мягких тапочках. Зоркие молодые люди с
мощной мускулатурой. Молодые люди, имеющие доступ к шприцам и ампулам,
полным искусственного сна.

"Всем расскажут, что я уехал, - подумал Джейк. Поднимающаяся волна
паники временно заглушила голоса, спорившие у него в голове. - Скажут, что
я проведу год у тетки, в Модесто... или в Швеции, по студенческому
обмену... или в открытом космосе, на ремонте спутников... Мама будет
против... но мама поплачет и согласится. У нее есть ее хахали, а потом,
она _в_с_е_г_д_а_ с ним соглашается. Она... они... я..."

Джейк почувствовал, что к горлу подступает пронзительный крик, и
крепко сжал губы, чтобы сдержаться. Вновь опустив взгляд к неразберихе
диких черных каракулей, клубившихся поверх изображения Падающей башни, он
подумал: "Надо выбраться отсюда. Надо уйти, сейчас же".

Он поднял руку.

- Да, Джон, в чем дело? - мисс Эйвери смотрела с легким раздражением,
которое приберегала для учеников, перебивающих ее посреди лекции.

- Мне хотелось бы на минутку отлучиться, если можно, - сказал Джейк.

Очередной образчик "пайперизма". Пайперовцам не полагалось "сливать
водичку", "ходить по-маленькому" или, Боже сохрани, "по-большому". По
молчаливому соглашению ученики школы "Пайпер" считались слишком
совершенными для того, чтобы в процессе своего бесшумного, как того
требовал хороший вкус, скольжения по жизни производить шлаки. Изредка
кто-нибудь испрашивал разрешения "на минутку отлучиться" - и все.

Мисс Эйвери вздохнула.

- Это обязательно, Джон?

- Да, мэм.

- Хорошо. Возвращайся как можно скорее.

- Да, мисс Эйвери.

Джейк встал, закрыл папку, взял ее в руки, потом неохотно выпустил.
Бесполезно. Мисс Эйвери покажется странным, что он берет с собой в туалет
"Итоговое эссе". Нужно было сперва изъять из папки компрометирующие
страницы и затолкать их в карман, а уж потом просить разрешения на минутку
отлучиться. А теперь слишком поздно.

Джейк пошел по проходу к дверям. Папка осталась на парте, сумка с
книгами - под партой.

- Успехов, Чэмберс, - прошептал Дэвид Суррей и хихикнул в кулак.

- Дэвид, умолкни, - велела мисс Эйвери уже с нескрываемым
раздражением, и весь класс захохотал.

Джейк тем временем добрался до двери в коридор, взялся за ручку, и в
ту же секунду в нем возродилась надежда, нахлынула прежняя уверенность.
"Вот она, эта дверь - та самая. Я открою ее, и сюда хлынет ослепительное
солнце пустыни. В лицо повеет сухой ветер. Я шагну за порог и никогда
больше не увижу этого класса".

Он отворил дверь, но за ней был только коридор; тем не менее, в одном
мальчик оказался прав: класса мисс Эйвери он больше никогда не видел.

Покрываясь легкой испариной, Джейк медленно брел по сумрачному,
обшитому деревянными панелями коридору, минуя двери, которые вынужден был
бы открывать, если бы не врезанные в них прозрачные стеклянные окошки. Он
заглянул в класс к мистеру Биссетту ("Французский язык, второй год
обучения") и в кабинет мистера Кнопфа ("Введение в геометрию"). В обеих
комнатах, склонив головы над раскрытыми тетрадями, с карандашами в руках
сидели ученики. Заглянув к мистеру Харли ("Риторика"), Джейк увидел Стэна
Дорфмана (одного из тех мальчиков, с которыми поддерживал знакомство, но
нельзя сказать, чтобы дружил). Стэн как раз приступал к своей
Заключительной Речи и казался до смерти испуганным, но Джейк мог бы
объяснить Стэну, что тот не имеет ни малейшего представления о страхе - о
н_а_с_т_о_я_щ_е_м_ страхе.

"Я умер."

"Нет, не умирал."

"Нет, умер."

"Нет, не умирал."

"Умер."

"Нет."

Он оказался у двери с надписью "ДЕВОЧКИ" и толкнул ее, ожидая увидеть
нестерпимо светлое пустынное небо и голубую дымку гор на горизонте. Вместо
этого он увидел Белинду Стивенс, которая стояла возле одного из
умывальников и, глядя в зеркало над раковиной, выдавливала прыщик на лбу.

- Господи Иисусе, ты что, озабоченный? - спросила она.

- Извини. Ошибся дверью. Я думал, тут пустыня.

- Ч_т_о_?

Но Джейк уже отпустил дверь, и та, качнувшись на пневматическом
колене, захлопнулась. Он миновал фонтанчик с питьевой водой и открыл дверь
с надписью "МАЛЬЧИКИ". _Т_у _с_а_м_у_ю_, несомненно, наверняка ту самую
дверь, которая снова приведет его в...

Под лампами дневного света сияли девственной чистотой три писсуара.
Из крана в раковину угрюмо капала вода. И все.

Джейк отпустил дверь и двинулся дальше, негромко, но решительно
постукивая каблуками по кафелю. Поравнявшись с канцелярией, он заглянул