командира, Рохан увидел его словно впервые. Это был смертельно уставший
человек, который даже не пытался скрыть, как дрожит его рука, поднятая
ко лбу. И тут Рохан, словно озаренный, понял, что вообще не знает Хорпа-
ха, под началом которого служил четвертый год. Ему никогда не приходило
в голову удивиться тому, что в каюте астрогатора нет ничего личного, ни
одной из тех мелочей, иногда смешных, иногда наивных, которые люди берут
с собой в пространство, как память о детстве или доме. В этот момент ему
показалось, что он понял, почему Хорпах не имел ничего, почему на стенах
отсутствовали какие-нибудь старые фотографии с лицами близких, оставших-
ся на Земле. Просто астрогатор не нуждался в подобных вещах: он весь был
здесь, и Земля не была ему домом. Но, может быть, сейчас, впервые в жиз-
ни, он пожалеют об этом? Его тяжелые плечи, руки и шея не поддавались
старости. Старой была только кожа на руках, толстая, неохотно складываю-
щаяся в морщины на косточках пальцев. Кожа белела, когда он распрямлял
пальцы и смотрел на их легкую дрожь с безразличным и усталым интересом,
словно отмечая что-то до сих пор ему чуждое. Рохану не хотелось смотреть
на это. Но командир, слегка наклонив голову, взглянул ему в глаза и с
какой-то почти застенчивой улыбкой буркнул:
астрогатора. Он не ответил. Стоял молча, а командир, потирая широкой ла-
донью волосатую грудь, добавил:
дней астрогатор так же беспомощен, как все они, но сейчас понял, что не
чувствовал этого по-настоящему, верил в глубине души, что астрогатор ви-
дит на несколько ходов дальше, чем любой другой человек, что так должно
быть. И вот внезапно ему открылся командир как бы в двух планах одновре-
менно. Он видел полуобнаженный торс Хорпаха, его усталое тело, дрожащие
руки - существование всего этого прежде не доходило до его сознания - и
одновременно услышал слова, подтверждающие правильность этого открытия.
водой на лицо и шею, быстро вытерся, резко накинул куртку, застегнул ее
и уселся напротив Рохана. Глядя ему в глаза своими светлыми, немного
слезящимися, словно от сильного ветра, глазами, астрогатор нехотя спро-
сил:
прав с этим ступором.
века только один раз, а потом предоставляет его своей судьбе.
благодаря разнице в электрической активности мозга. У пораженного актив-
ность такая же, как у новорожденного. Во всяком случае, очень похожа.
Кажется, в том столбняке, в который я впал, картина та же. Сакс предпо-
лагает, что можно сделать тонкую металлическую сеточку, которая, если
надеть ее на голову, будет излучать слабые импульсы того же типа, что и
мозг пораженного. Что-то вроде "шапки-невидимки". Возможно, таким обра-
зом удалось бы спрятаться от тучи. Но это только предположение. Неиз-
вестно, получится ли... Они хотят провести кое-какие эксперименты. Но у
них слишком мало кристалликов, а те, которые должен был собрать циклоп,
мы не получили...
ворить... То, о чем мы будем говорить, останется между нами. Да?
чать.
моем месте бросил бы монету. Возвращаться - не возвращаться... Но я не
хочу. Я знаю, как часто ты не соглашаешься со мной...
сделаю то, что ты скажешь.
ками.
этого.
ми. Ты примешь решение, а я его осуществлю. Я буду отвечать за него пе-
ред Базой. Удобные условия, не правда ли?
уже понимал, что это серьезно.
что ты ходишь и думаешь свое и уже давно принял решение, но, возможно, я
так бы его из тебя и не вытянул. Поэтому скажи мне здесь, сейчас. Это
приказ. На это время ты становишься командиром "Непобедимого"... Не хо-
чешь сразу? Хорошо. Даю тебе минуту.
заскрипела седая щетина, и, словно ничего не происходило, взял электроб-
ритву и начал бриться. Он смотрел в зеркало.
на Хорпаха, который так беспощадно с ним поступил, давая ему право, а
вернее, обязанность решения, связывая его словом и одновременно принимая
на себя всю ответственность. Рохан знал достаточно астрогатора, чтобы
понимать, что он все обдумал и теперь не отступится от своего...
он ничего не знал. Все аргументы, которые он так охотно бросил бы астро-
гатору в лицо, которые как железные кирпичи укладывал во время ночных
размышлений, исчезли. Четыре человека умерли почти наверняка. Если бы не
это "почти", не нужно было бы ничего взвешивать, выворачивать наизнанку,
они просто улетели бы на рассвете. Но теперь это "почти" начало в нем
разрастаться. Пока он стоял рядом с Хорпахом, считал, что нужно немед-
ленно стартовать. Сейчас чувствовал, что такой приказ застрянет у него в
горле. Знал, что это был бы не конец проблемы Региса, а ее начало. Это
не имело ничего общего с ответственностью перед Базой. Те четверо оста-
лись бы на корабле, о них бы не забыли. Команда хотела возвращаться. Но
он припомнил свою ночную прогулку и понял, что через некоторое время лю-
ди начали бы об этом думать, потом говорить. Они говорили бы друг другу:
"Видите?! Он бросил четырех человек и стартовал". И только это имело бы
значение. Каждый человек должен был знать, что другие его не оставят ни
при каких обстоятельствах. Что можно проиграть все, но команда должна
быть на борту - живые и мертвые. Этого правила не было в уставах. Но ес-
ли бы так не поступали, никто бы не мог летать.
он был совершенно уверен, что Хорпах именно на это и рассчитывал, что
сделал это намеренно. Зачем? Чтобы, идя на риск, не быть одиноким?
известны.
чем, я не об этом. Они разрабатывают различные способы уничтожения тучи,
но задача ведь не в том, чтобы ее уничтожить, нужно только найти тех
четверых. Ведь если мы предпримем какое-то новое избиение тучи, то те из
них, кто еще жив, из второго такого ада наверняка не выберутся. Никто.
Это невозможно.
го на губах. Хорпах смотрел на него, словно чего-то ждал. Но Рохан ниче-
го не знал. Не думает же командир, что он сам, в одиночку, сумел приду-
мать что-то лучшее, чем все ученые, чем кибернетики и стратеги вместе с
их "электронными мозгами". Какая ерунда! А Хорпах терпеливо смотрел на
него. Они молчали. Капли воды мерно падали из крана, необычайно громкие
в полной тишине. И из этого молчания возникло то, что холодом сжало щеки
Рохана. Уже все лицо. Кожа от шеи начала съеживаться, она становилась
как бы тесной, когда он смотрел в слезящиеся, невыразимо старые сейчас
глаза Хорпаха. Он уже ничего не видел, кроме этих глаз. Он уже знал.
спрашивали глаза астрогатора. "Понимаю", - ответил взглядом Рохан. Но по
мере того как понимание становилось в нем все отчетливее, он чувствовал,
что это невозможно. Что этого никто не имеет права требовать от него,
даже он сам. И он продолжал молчать. Молчал, но теперь уже притворяясь,
что ни о чем не догадывается, ничего не знает. Цеплялся за наивную на-
Шилова Юлия
Черепнин Владимир
Посняков Андрей
Лукин Евгений
Лукин Евгений
Афанасьев Роман