Чтение 28–й страницы книги ~Горец 4~

один дом скрыт за живой изгородью. Много построек во дворе...

Школа.

Да, школа. Но того, чему учат в ней, - не узнать больше ни в одной из
школ Лоуленда. И не только Лоуленда...

Впрочем, хорошо, что не знают об этом. Если узнают - не спасет здесь
никого от огня даже самая хитрая изгородь...

Этого Конан не сказал вслух. Но Катрин Мак-Коннехи - поняла.

- Да, все эти дети в свое время были обречены на костер. Но не я
поставила их на этот Путь...

Ни один из учеников не дрогнул при слове "костер". И Катрин
продолжала:

- Я лишь помогаю продвинуться им по Пути как можно дальше - поскольку
это в моих слабых силах. Как знать... Быть может, чем дальше пройдут они,
чем больше тайн им откроется, - тем труднее будет огню сожрать их плоть?

Говорили в старину: тепло очага и пекло свирепого пожара - едины
есть...

Ученики сели кругом прямо на полу: скамеек на всех не хватило бы. А в
центре круга встала та, которая была их Учителем.

И запела Катрин - странным голосом, мерно раскачиваясь, прикрыв
глаза.

И все ученики подхватили напев, сразу и безошибочно попадая в такт.

Много языков узнал Конан Мак-Лауд в своей необычной жизни. Да ведь и
было время их учить. Но язык, на котором звучала песня - неизвестен был
ему.

Хотя - как сказать... Заснеженная равнина. Страж Границ, производящий
перекличку...

Блеск солнца на Жезле Запрета...

Треххвостые боевые цепы, увенчанные шипастыми шарами... Мечи с эфесом
из человеческих костей, разрубающие волос на воде...

Это был язык планеты Зайст.

И исчезло все, словно растворяясь в межзвездном тумане.

А потом сквозь этот туман проступило чье-то лицо.

Черные волосы, ниспадающие до плеч, налитые алой кровью губы, налитые
кровью белки глаз. И - кованная из черного металла медвежья голова шлема
распахнула острозубую пасть.

Такого невозможно забыть - даже если видел его лишь несколько раз в
жизни. И в промежутках между этими встречами пролегли когда десятилетия, а
когда и века.

Века и миры...

- Умри, враг мой! - произнес Черный Воин вместо приветствия.

- Умри и ты, мой враг!

- Зачем ты звал меня?

- Кто сказал, будто я звал тебя?

- Да, верно. Ты рассчитывал поговорить со своим Учителем или своей
бабой, "единой в трех лицах...". Что ж, считай, что я явился незваным!

На лице Конана не дрогнул ни один мускул. Голос его тоже был
бесстрастен.

- Именно так я и считаю. Поэтому - уходи!

- Может быть, все-таки договоримся - коль скоро уж мы встретились
так, что ни один не может достать другого оружием? Много есть такого, о
чем могли бы договориться мы...

- У нас один разговор может быть - на мечах. Уходи!

- Ты даже не хочешь узнать, что я могу предложить тебе?

- Я уже знаю. Уходи!

Голос Конана по-прежнему был бесстрастен. А вот Черный Воин сдержать
себя не сумел.

Он злобно ощерился:

- А почему ты думаешь, что я уйду по твоему приказу, мальчишка?

- Я не думаю. Я знаю. Уходи!

- Зна-а-ешь, - протянул Крагер с издевкой. - А знаешь ли ты, с какой
легкостью я овладел умами этих смертных, хотя они изо всех сил пытались
воспротивиться этому? Знаешь ли ты, какую сеть я раскинул на...

Он вдруг осекся.

- Впрочем, это еще предстоит тебе узнать. Всему свое время, щенок!

Теперь Конан ничего не ответил ему. Даже не повторил: "Уходи!"

Все уже сказано - и прошло время разговоров!

Конан даже не обнажил меча - меч словно сам скакнул ему в руку. И
прорезал клинок катаны клубящийся над кругом туман, серебристо блеснув
сквозь ставшую вдруг полупрозрачной фигуру Черного Воина.

Словно серебряная пуля, пробивающая тело вампира...

Видение заколыхалось зыбким маревом. И исчезло, растворяясь, как
растворяется настоящий туман под лучами солнца...

И сама Катрин, и дети, сбившись в кучу, робко смотрели на Конана. Не
было сейчас между ними различий на уровне "Учитель - ученики".

Конан не спеша вкладывал катану в ножны.

- Нельзя играть с Силой, прежде чем сами наберете достаточно сил, -
сказал он, обращаясь ко всем сразу. - Вы все-таки еще не набрались их.
Хотя, наверное, сможете набрать. Особенно, если я помогу.

- Ты поможешь? - спросила Катрин неожиданно хрупким, словно тончайшее
стекло, голосом.

- Если вернусь живым - помогу.

- Ты вернешься? - тем же голосом спросила Катрин.

Конан не ответил. Что он мог ей сказать? Ей - и все им...

Он уходил.

Перешагнув порог, он уходил в уже сгущающиеся сумерки. Уходил так,
как уходят навсегда. Или так, как уходят, чтобы вернуться.

Кто знает?

Он уходил, и в ушах его звучали слова, которыми провожала его Катрин.
Встав в дверном проеме, она кричала ему вслед:

- Возвращайся! Сделай все, чтобы вернуться в этот дом! Знай, что ты
нужен ему! И всем нам - ты тоже нужен! А главное - ты нужен МНЕ!..

Говорили в старину: не верьте, когда говорят - "нет в мире зла, ибо
все зло состоит в отсутствии добра". Есть зло - и Зло. Когда уходит свет,
- приходит тень...

Дункан действительно не покинул за все это время седло. Словно врос в
него.

Молча он протянул Конану повод. Приняв его, Конан вскочил на своего
коня, - и оба тронулись шагом.

Ни один, ни другой не произнесли за это время ни единого слова. Даже
взглядами не обменялись. Молча ехали они сквозь спускающуюся на землю
ночь.

Дункан думал о том, что, видимо, вскоре настанет конец его скитаниям.
Поскорее бы...

А Конан думал, что есть на свете дом, где его ждут. И где он может не
таиться.

Кроме этого, думал он о том, что Крагер всех Крагеров проговорился.

"Знаешь ли ты, какую сеть расставил я на...". Вот что сказал он. Вот
на каких словах он замолк, оборвав самого себя.

Какую сеть?

И на кого?

На него самого, Конана Мак-Лауда? Едва ли...

Твердо знал про себя Конан: он - не та рыба, которая ловится сетью.
Беда в том, что Черный Воин тоже знал это. Уже не раз пытался он
подстроить Конану какую-либо ловушку. Но всегда - напрасно.

Если он умеет извлекать хоть какой-то урок из прежнего опыта...

А он, к сожалению, умеет. Поскольку не умеют - лишь полные глупцы.

По-всякому можно назвать вождя Крагеров. Вот только глупцом -
нельзя...

Значит...

Значит, цель его не Конан, а Дункан Мак-Лауд. Не учитель, а ученик.
Именно на Дункана раскинута сеть. За ним идет охота.

Не в первый раз в этом мире, охотясь на Учителя, избирают целью его