ослепительный, режущий глаза. Он слышал, как в трубах Гейтхауза булькает
вода. Храп Буна за стеной напоминал завывания бензопилы. Шум, сперва
слабый, как жужжание москита, становился все громче. Жужжание превратилось
в вой. Это был вертолет, приближающийся к Эшерленду.
Буна, но чтобы туда попасть, надо было пройти мимо Паддинг. Еще был, по
словам Уолена, туалет в комнате Кэт. Следует поторопиться, пока приступ не
набрал силу. Он шатаясь пошел к двери, голова у него раскалывалась.
изменилась. Это был уже не большой восьмигранный кусок хрусталя, теперь
она была отделана полированным серебром, и на ней была выгравирована морда
ревущего льва.
мгновение он увидел истощенное тело, лежащее в темноте на кровати, и
понял, что это не его отец, а он сам гниет в Тихой Комнате.
дрожащего, стоять, упершись лбом в дверь. Интенсивность света и звуков
ослабла.
морда льва исчезла. Он видел эту серебряную дверную ручку раньше, но не
мог вспомнить где. Возможно, предположил он, в своих постоянных кошмарах о
Лоджии?
просыхал, сердце билось все ровнее. Если бы все шло, как обычно, сейчас он
бы уже полз на животе. Неужели Уолен был прав насчет Эшерленда, думал он.
Неужели возвращение пошло ему на пользу?
коричневый пуловер. В шкафу обнаружились три новых костюма его размера,
брюки, свитеры и дюжина крахмальных сорочек. Он сел за стол и жадно
принялся за еду, которую принесла Кэсс.
Сент-Клер-Эшер, но помнил фотографию с женщиной в белом на балконе. Она
держалась с королевским достоинством, но в фотографии было что-то
невыразимо печальное: одинокая фигура на фоне великолепия Лоджии,
смотрящая вдаль, за угрюмое черное озеро. Он представлял себе Нору как
женщину своего времени - ребячливую, невинную, быть может, немного
избалованную, но, конечно, очень красивую. В воображении он наделял ее
хрупким сложением, локонами каштановых волос, зачесанных назад и
открывавших высокий лоб, и большими серыми глазами любопытного зверька.
Естественно, она была роскошной женщиной, иначе Эрик не увлекся бы ею так
пылко. Она была обаятельной, способной любезно болтать с любым из гостей
Эрика в Эшерленде, и, вероятно, образцовой хозяйкой.
гораздо лучше. Завтрак сделал свое дело.
за шесть с лишним месяцев. Она была сделана очень неровным почерком, а
страницы пестрели пятнами и кляксами. Напряжение Норы было налицо.
говорить с ним через десятилетия. Ее слова разжигали его воображение, они
преодолевали время и пространство, и внезапно он оказался на приеме по
случаю Дня Независимости, устроенном в Эшерленде почти за тридцать лет до
его рождения.
Эшерленда. На берегу озера для гостей Эрика Эшера были поставлены длинные
столы, покрытые белыми ирландскими скатертями. Более шестисот человек
пришло полакомиться жареной свининой, толстыми ломтями чикагской говядины,
новоанглийскими омарами, телятиной, бараниной и мороженными устрицами,
привезенных из Флориды. На столах также стояли маринованные перепелиные
яйца, салаты с фазаньими языками, дымящиеся утки по-китайски и королевские
крабы с Аляски размером с колесо от "Роллс-Ройса". Воткнутые в землю
горящие факелы освещали происходящее. Вокруг сновала целая армия
официантов в красных визитках и разливала шампанское в прозрачные бокалы.
На белой сцене, украшенной американскими флагами, духовой оркестр играл
марш. В лесу трещали цикады, и то и дело доносилось рычание льва или
какого-нибудь другого хищника из личного зоопарка Эрика.
были одеты так, как им было предписано в написанных золотыми буквами
приглашениях. Все, начиная от дипломата из Вашингтона и заканчивая
президентом Эшвилльского банка, были в красном, белом и голубом.
Широкоплечий и неуклюжий, он был одет в ярко-красный костюм, белый галстук
и голубую рубашку, на стеклах его очков поблескивали огоньки факелов. Он
поднес мегафон к губам.
перестали жевать и разговаривать и обратили к нему свои лица. Официанты в
суете наталкивались друг на друга, пытаясь заполнить все поднятые бокалы.
Пробки вылетали, как петарды.
помощник сидел рядом с потрясенной Норой Эшер. Нора была в белом платье,
голубых печатках, а в волосах у нее была красная лента. Поднявшись, Нора
заметила пьяный блеск в глазах мужа. Вероятно, он выпил слишком много
шампанского. Если этот прием будет похож на другие приемы, которые
устраивал Эрик, то он может затянуться на несколько дней, пока гости не
начнут ползать по земле и голыми купаться в фонтанах. Она подняла свой
бокал вместе со всеми. Напротив нее рыгал Гарри Сандерсон, табачный магнат
средних лет из Винстон-Салема.
стоит великая нация! Пусть наш флаг всегда развевается над этой страной,
где каждый человек может засучить рукава и стать миллионером! - За его
спиной и ровной поверхностью озера сверкала Лоджия. Это было
величественное зрелище, но Эрик все заставлял рабочих продолжать
строительство. В темноте, там, где была гора Бриатоп, сквозь деревья
виднелось несколько огоньков.
лишь угольной пылью! - сказал Эрик. - Но у него была идея. Он изобрел
ружье, которое выбило краснокожих из Канзас-сити и догнало их до Канады, и
этот сукин сын, не жалея себя, _р_а_б_о_т_а_л_! Самозарядная винтовка
Эшера открыла для этой страны новые рубежи, без нее мы сейчас вполне бы
могли есть бобовый суп вместо ростбифа, и в карманах у нас вместо
серебряных долларов гулял бы ветер!
пожилым и богатым торговцем порохом, хихикала как гиена.
ее бокале была просто вода со льдом. Вокруг, как голубой туман, клубился
дым от сигар, который ее раздражал. За плечом Эрика она неожиданно увидела
силуэт, двигающийся вдоль стеклянных стен купола самой высокой крыши
Лоджии. За два года, в течение которых она была женой Эшера, отец Эрика,
Лудлоу, практически превратился в затворника. Она редко видела его, и он
никогда с ней не говорил. Большую часть времени он проводил в этом
стеклянном куполе, но иногда по ночам Нора слышала, как он проходит по
коридору мимо ее спальни. Она узнавала его по стуку трости по деревянному
полу.
Она споткнулась, залив водой все платье. От него пахло лошадьми, на
которых он целыми днями скакал по поместью.
о_т_ц_о_м_! - Раздались теплые аплодисменты и крики "браво!". Эрик
похлопал Нору по животу, и она почувствовала, как вспыхнуло ее лицо. -
Доктор сказал, что я стану отцом в феврале или марте! Так выпьем же за
будущее и за всех Эшеров, которые еще не родились. Теперь все могут пить!
близких друзей и думала, что Эрик не станет вмешиваться в ее планы. Она
знала, что завтра это появится в эшвилльской газете. Она поймала взгляд
миссис Ван Досс, которая наблюдала за ней с холодной улыбкой на лисьем
лице. Напротив нее Гарри Сандерсон раскурил очередную семидюймовую
гаванскую сигару и потребовал еще шампанского.
вдоль озера и отразился от стен Лоджии. Небо расцветили буйные краски, там
зажглись красные ракеты, голубые осветительные снаряды и золотые кольца.
Это представление, стоившее Эрику более шестидесяти тысяч долларов,
продолжалось более получаса. Когда оно завершилось и последний пепел
зашипел в озере, нервы у Норы представляли собой дрожащий комок. Эрик
весело улыбался. Нора видела, что огни уходили к стеклянному куполу.
разговор с пожилой светской львицей из Эшвилла по имени Далила Хьюкэби,
Сандерсон закричал:
не сделал! - Его голубой галстук съехал, а глаза покраснели. Жена пыталась
его сдерживать, но без особого успеха.
своей тарелке. - Мы всегда веселимся с помпой.
Афанасьев Роман
Шилова Юлия
Громыко Ольга
Лукин Евгений
Лондон Джек
Посняков Андрей