блестевшее от пота, осталось безучастным.
заячьего мяса на несколько дюймов ближе к Михаилу. - Мы хотим, чтобы ты
ослабел и умер!
чтобы пройти через помещение, присел сбоку от Андрея и поднял одеяло.
Михаил услышал, как Виктор прошипел сквозь зубы, захрипел и сказал: - Мой
бедный Андрей, - тихим подавленным голосом.
прошествовал из помещения.
Виктора, идущего вверх по ступенькам. Выскочил небольшой язычок пламени,
выстрелил искорками, дыхание Андрея походило на приглушенный стук товарных
вагонов, доносящийся от далекой железнодорожной ветки. Михаил вздрогнул,
весь замерзший, и уставился на окровавленный кусок зайчатины.
над ним. Муха села на мясо и счастливая поползла по нему, как будто
выискивая кусочек помягче, откуда было бы приятней втянуть первый глоточек
сока.
опять успокоился.
клыках, обнаженных и истекающих слюной, и в воображении увидел груду
костей, начисто обглоданных и белых, как октябрьский снег. Желудок у него
заурчал будто щенок. Он опять отвел взгляд от мяса. Оно было таким
кровавым, таким... ужасным. Подобное никогда не могло попасть на золоченые
блюда обеденного стола Галатиновых. Когда же он пойдет наконец домой, и
где его мама и папа? Ах, да. Мертвы. Все мертвы. Что-то крепко сжалось в
его мозгу, как кулак с чем-то тайным, и больше он не мог подумать о своих
родителях и сестре. Он уставился на зайчатину, и у него потекли слюнки.
над его головой, пока он не отогнал ее. Михаил убрал пальцы и посмотрел на
слабые розовые следы на кончиках. Понюхал их. Металлический запах,
напомнивший про отца, чистящего серебряный клинок. Тогда Михаил лизнул
пальцы и попробовал кровь на вкус. Он был не так плох, но и не особенно
хорош. Чуть-чуть припахивало дымком и слегка горчило. Но, тем не менее,
это заставило его желудок заворчать громче и во рту стало еще больше
слюны. Если он умрет, волки - и Виктор в их числе - разорвут его на
клочки. Поэтому ему надо жить; такова была простая истина. И если он хочет
жить, он должен заставить себя разделаться с этим мясом. Он опять
отмахнулся от назойливой мухи и поднял кусок зайчатины. На ощупь она
показалась ему скользкой и слегка жирной. Может быть, на ней тоже были
кусочки меха, но он не слишком всматривался. Он зажмурил глаза, открыл
рот. Его замутило, но сначала нужно наполнить желудок, чтобы было от чего
опорожнять. Он сунул мякоть в рот и куснул.
у Михаила шумело, спину ломило, но зубы работали, будто они были
умельцами, а все остальное было у них в услужении. Он отодрал кусочек
мякоти и стал разжевывать его; это был упитанный матерый заяц, с крепкими
мышцами, и он не давал проглотить себя без труда. Кровь и сок стекали по
его подбородку, пока он ел, и Михаил Галатинов - на шесть дней и целый мир
ушедший от того мальчика, каким был раньше - рвал мякоть зубами и глотал
ее с жадным удовольствием. Когда он дошел до костей, то выскоблил их
дочиста и попытался разгрызть, чтобы добраться до костного мозга. Одна из
косточек потоньше лопнула, обнажив красную внутреннюю мякоть. Он с помощью
языка аккуратно вычистил ее внутренность. Ел он так, будто ему достался
редчайший деликатес, поданный на золотом блюдечке.
Михаил присел на корточки над маленькой кучкой и облизал губы.
кровью. Ему оно очень понравилось. И это было еще не все. Ему хотелось еще
мяса.
завершился удушьем. Тело забилось, и Андрей слабо позвал: - Виктор?
Виктор?
громким, то опять еле слышным голосом. В нем был и страх, и ужасная
усталость. Михаил по камням подполз сбоку к Андрею. Тут стоял скверный
запах, дух прокисшего и разлагающегося.
только светло-каштановые, мокрые от пота волосы. - Виктор... пожалуйста...
помоги мне.
блестевшее от пота - было серым, как изношенная скатерть. Он глядел на
Михаила запавшими глазами и ухватился за его руку исхудавшими пальцами.
была недостаточно сильной. - Виктор... не дай мне помереть.
сжались крепче.
потускневшими глазами. Он один раз кашлянул, слабо, и Михаил увидел, как
дрогнула его худая, впалая грудь. Следующий раз он кашлянул сильнее, а от
еще одного кашля тело Андрея дернулось. Кашель перешел в удушье, и Михаил
попробовал высвободить руку, но Андрей не отпустил ее. Глубоко из груди
Андрея исходили с мокротой ужасные, глухие хрипящие звуки. Рот Андрея
широко раскрылся, и он, со слезами, лившимися из глаз, с надрывом кашлял.
извивающееся.
он увидел рядом с головой Андрея извивающегося червя.
вырывающейся из его легких. А потом она хлынула из его рта. Белые черви
перевивались и обвивались один вокруг другого; первые, числом около сотни,
были чистыми и прозрачно-белыми, но затем следующие - окрашенные в
ярко-красную легочную кровь. Андрей дрожал и тужился, глаза его не
отрывались от застывшего в шоке мальчика, но он не мог раскрыть рот
настолько, чтобы все черви вышли наружу. Они стали также выползать из
ноздрей, и Андрей задыхался и захлебывался, пока его тело извергало эту
тяжесть. А они все еще выплескивались, уже темно-красные и вязкие, и когда
они стали расползаться по камням, Михаил вскрикнул и вывернул руку,
высвободившись, оставив под ногтями Андрея кусочки своей кожи. Он
попытался встать, запутался в своих же ногах и спиной упал на пол, крепко
ударившись копчиком. Андрей протянул к нему руку, пытаясь схватиться за
его руку, поднявшись со своей постели из одежек, черно-красные черви, как
пена, лезли из его рта. Михаил тоже начал задыхаться, и когда он поспешно
удирал по каменным плитам, он почувствовал, как зайчатина стала подступать
к горлу; он опять сделал глотательное движение, думая о волчьих клыках,
терзающих его плоть. Андрей встал на колени, а потом со страшным, рвущим
легкие кашлем извергнул черный клубок червей, размером с кулак. Они
потекли изо рта на грудь, а за ними потянулись темные ленты крови. Андрей
упал лицом вниз. Он был обнажен, тело его стало желтовато-серым, как труп.
Его тощие мышцы блестели, его плоть под пеленой пота ходила ходуном, мелко
дрожа. Михаил увидел, как по спине Андрея расползается что-то темное;
коричневая шерсть, выбивавшаяся из пор. В считанные секунды шерстью
покрылись спина и плечи Андрея, она сползала по его ягодицам и ляжкам,
покрывала его темные руки, появилась на кистях и пальцах. Андрей поднял
голову, и Михаил увидел, что она тоже подверглась превращению, с ее
удлинившейся челюсти еще капала кровь. Глаза его ушли под нависшие брови,
шерсть на голове, прилизанная и блестящая, по горлу опоясалась темной
шерстью. Андрей задрожал, когда его позвоночник стало ломить и изгибать, и
открыл клыкастый рот, чтобы издать визг - отвратительное смешение звериной
и человеческой муки.
рука - грубые и бесцеремонные пальцы - отвернула его лицо от страшного
зрелища. Его прижало к плечу, и он почувствовал резкий запах оленьей
шкуры.
и прижала его рукой за затылок.
Получеловеческий, полузвериный визг не утихал, сопровождаемый хрустом
костей, переходивших в другое состояние. В помещение вошел кто-то еще и
Рената закричала: - Уйди!
вой, от которого кожа у Михаила стянулась, а сам он был на грани безумия;
он плотно зажмурил глаза, а Рената сжала его затылок. Тут до Михаила
дошло, что руками он ухватился за ее шею. По помещению эхом разносился вой
от страданий.
затихала. Еще немного последних приступов хрипящего дыхания, и наступила
тишина.
шла в сторону трупа и опустилась около него на колени. Никита, монгол с
миндалевидными глазами и черными волосами, вошел в помещение, коротко
глянул на Михаила, а затем на женщину.