Чтение 28–й страницы книги ~Мир Кольцо~

- Мы можем только догадываться. Создатели Кольца разместили черные
прямоугольники на околосолнечной орбите затем, чтобы на его внутренней
поверхности получить цикл день-ночь. Прямоугольники, чтобы выполнять свою
роль, должны находиться точно между Кольцом и звездой и не должны
поворачиваться к нему ребром. Строители Кольца использовали нить для
соединения прямоугольников в единую цепь и придали им скорость выше
орбитальной, чтобы нить все время была натянута.

Луис мысленно представил странную картину: двадцать черных
прямоугольников, размещенных как для игры в "зубчатое колесо" и
соединенных кусками нити, каждый длиной в пять миллионов миль...

- Мы должны получить эту нить, - сказал Луис. - Трудно даже
представить все области, в которых ее можно использовать.

- Я не мог принести ее на борт или хотя бы отрезать кусочек.

- Из-за столкновения наш курс мог серьезно измениться, - сказал
кукольник. - Есть какой-нибудь способ проверить, столкнемся ли мы с
Кольцом?

Никто не смог предложить такого способа.

- Мы могли бы его миновать, но столкновение отняло у нас значительную
часть скорости. Возможно, мы навсегда останемся на эллиптической орбите
вокруг этого солнца, - посетовал кукольник. - Тила, твое счастье обмануло
нас.

Она пожала плечами.

- Я никогда не называла себя талисманом.

- Это вина Лучше-Всех-Спрятанного. Будь он здесь, я нашел бы резкие
слова для своей партнерши.

В тот вечер ужин почти напоминал какой-то ритуал. Экипаж "Лгуна" ел
последний ужин на борту своего корабля. Тила Браун, одетая в просторный
черно-оранжевый наряд, который наверняка весил не более нескольких
граммов, была просто болезненно красива. Кольцо за ее спиной росло
буквально на глазах, и время от времени Тила поворачивалась, чтобы на него
посмотреть. Смотрели, конечно, все, но только догадываясь о чувствах
кукольника и кзина, Луис не видел в Тиле ничего, кроме интереса и
ожидания. Она чувствовала то же, что и он: им не миновать Кольца.

Той ночью он любил ее со страстью, которая сперва удивила ее, а потом
восхитила.

- Так вот как действует на тебя страх! Нужно будет запомнить!

Он не мог ответить улыбкой на ее улыбку.

- Я все время думаю, что это, быть может, в последний раз.

Вообще последний, добавил он мысленно.

- Ох, Луис! Мы же все-таки в корпусе "Дженерал Продактс"!

- А если что-то случится и статическое поле подведет? Корпус,
конечно, выдержит падение, но от нас останется только студень!

- О, глаза финагла, перестань паниковать! - Ее ладони поползли вниз
по его телу, и он прижал ее покрепче, чтобы она случайно не увидела его
лица...

Когда она заснула, сама похожая на чудесный сон, Луис вышел из
кабины. Он принял горячую ванну, потягивая из стакана холодный бурбон.
Существовали наслаждения, от которых трудно было отказаться.

Ясная голубизна с белыми полосками, чистая синева, снова голубизна...
Кольцо закрывало уже почти все небо. Сначала подробности можно было
разглядеть только на участках, покрытых тучами: бури, атмосферные фронты,
осадки. Потом появились контуры морей. Поверхность Кольца примерно
наполовину была покрыта водой.

Все лежали в своих койках: кзин, Тила и Луис - пристегнутые
противоперегрузочными ремнями, Несс - еще и свернутый в клубок.

- Лучше бы немного посмотрел, - посоветовал ему Луис. - Знание
топографии может нам пригодиться.

Несс послушался: высунулась одна голова, чтобы посмотреть на мчащийся
на них пейзаж.

Океаны, изогнутые линии рек, горные цепи...

Никаких признаков жизни. Только с высоты менее тысячи миль можно
заметить следы цивилизации. Поверхность Кольца проносилась под ними,
быстро менялись детали, их едва успевали распознавать. Впрочем, это было
не важно. Все равно они упадут в чужом, незнакомом районе.

Корабль мчался со скоростью около двухсот миль в секунду - этого
вполне хватило бы, чтобы вынести их за пределы системы, если бы на пути не
было Кольца...

Оно приближалось. Сбоку выползло навстречу какое-то море, мелькнуло и
исчезло. Внезапно ударила ослепительно фиолетовая молния.

10. ПОВЕРХНОСТЬ КОЛЬЦА

Ослепительная ярко-фиолетовая вспышка... Сто миль атмосферы, за долю
секунды спрессованной в тонкий слой плазмы, ударили корабль прямо в лоб.

Луис машинально моргнул. Они были уже внизу.

- Ненис! - услышал он гневное восклицание Тилы. - Я ничего не видела!

- Наблюдение за титаническими событиями всегда опасно, иногда
болезненно, и часто кончается фатально, - ответил кукольник. - Благодари
статическое поле Славера или свое счастье.

Луис едва слушал его. Он чувствовал себя как-то странно. Глаза его
пытались найти какой-нибудь горизонтальный или вертикальный ориентир.

Этот внезапный переход от страшного падения к полной неподвижности
уже сам по себе был бы достаточно ошеломляющим, а кроме того, "Лгуну" не
хватало каких-то тридцати градусов, чтобы лежать точно кверху брюхом.
Искусственная гравитация действовала безукоризненно, поэтому казалось, что
не корабль встал на голову, а вся окружающая местность.

Небо напоминало умеренную климатическую зону Земли, но расстилающийся
вокруг пейзаж был достаточно странным: идеально гладкая, блестящая
поверхность с изъеденными темно-коричневыми краями. Что-то еще можно было
сказать только выйдя наружу.

Луис расстегнул свою упряжь и встал.

Сделал он это довольно неуверенно, поскольку его глаза и внутреннее
ухо спорили о том, где именно находится НИЗ. Только спокойно. Спешить
некуда, опасность миновала.

Он повернулся как раз вовремя, чтобы увидеть закрывающиеся за Тилой
створки шлюза. Девушка была без скафандра.

- Тила, сумасшедшая, вернись! - рявкнул он.

Слишком поздно. Она уже не могла его слышать. Он бросился к люку.

Анализаторы воздуха, размещенные на крыле "Лгуна", исчезли вместе с
прочими внешними датчиками и приборами. Чтобы проверить пригодность
атмосферы Кольца для дыхания, следовало выйти наружу в скафандре и
воспользоваться переносным анализатором.

Правда, если Тила упадет мертвой в шлюзе, не нужны будут никакие
тесты.

Внешние створки открылись.

Автоматически в шлюзе перестала действовать искусственная гравитация,
и Тила полетела головой вниз. В последний момент ей удалось ухватиться
вытянутой наугад рукой за край внешнего люка. Она повернулась на 180
градусов и вместо того, чтобы упасть на голову, приземлилась на прямо
противоположную часть тела.

Луис запрыгнул в скафандр, застегнул его, захлопнул шлем. Снаружи,
над его головой, Тила медленно встала на ноги, потирая болезненно
ушибленное место. Она все еще дышала.

Луис вошел в шлюз. Он даже не проверил, надолго ли ему хватит
воздуха, поскольку собирался оставаться в скафандре ровно столько, сколько
потребуется для анализа атмосферы.

В последний момент он вспомнил, в каком необычном положении находится
корабль, крепко ухватился за то, что еще недавно было порогом, а теперь
оказалось верхней границей выходного люка, повис на руках и прыгнул.

Ноги тут же вывернулись из-под него, и Луис приземлился на свои
ягодицы.

Гладкая, сероватая, полупрозрачная поверхность была невероятно
скользкой. Луис пару раз попытался встать, после чего сдался. Он читал
показания анализатора сидя.

- Луис, ты слышишь меня? - спросил кзин.

- Ага.

- Воздух пригоден для дыхания?

- Да. Вот только немного разрежен. На Земле я бы сказал, что мы в
миле над уровнем моря.

- Мы можем выйти?

- Конечно. Только возьмите с собой веревку и привяжите ее к
чему-нибудь в шлюзе, иначе мы не сможем вернуться. Будьте осторожны при
спуске - здесь почти нет трения.

Скользкая поверхность не представляла для Тилы почти никаких хлопот.
Она стояла неподвижно, сложив руки на груди и ожидая, когда Луис
перестанет валять дурака и снимет шлем.

- Я должен тебе кое-что сказать, - заявил он. И сказал, выбрав для
этого наименее элегантный способ.

Он сказал о том, что спектральный анализ атмосферы, проведенный с
расстояния в два световых года, ни в коем случае не дает уверенности в ее
истинном составе, сказал о трудно распознаваемых ядах, соединениях
металлов, пыли, органических взвесях и микроорганизмах, которые даже в
малых дозах могут отравить вроде бы пригодную для дыхания атмосферу и
которые можно обнаружить только во взятой на месте пробе воздуха; сказал о
заслуживающей наказания неосторожности и невероятной глупости; сказал о
безответственности тех, чьим единственным притязанием является роль