больше я худею, тем больше он свирепеет. Стремительно приближается
момент, когда я вынужден буду снять с себя всякую ответственность за
его поступки. Поэтому прошу Ваше Высокомерзейшее Надзирательство
отнестись к этому со всей серьезностью.
видом измученного крокодила - Когда сменюсь с дежурства, придется
переписать поразборчивее.
помочь. - Лиминг так и излучал братскую любовь. - Именно поэтому я
уверен, что ты будешь жив-здоров до тех пор, пока не выполнишь мое
поручение.
- Ведь я тоже имею право жить, верно?
будто промучился всю ночь, доказывая неоспоримый факт, но
гарантировать успех пока не может.
подхватив ружье. - И вообще разговаривать с вами не положено. Если
начальник караула меня застукает.
даже собственной смерти.
будто его хватили обухом. Потом спросил:
о которых ты никогда не слыхал и даже вообразить себе не можешь, что
это такое.
Лиминг вернулся на свою скамейку и растянулся на ней во весь рост.
Свет угас. Семь звезд заглянули в оконце - и путь к ним ему не
заказан!
тепловатой кашицы, двух толстых ломтей черного хлеба, густо намазанных
жиром, и большой кружки теплой жидкости, отдаленно напоминающей
слабенький кофе. Он проглотил все это с растущим торжеством. По
контрасту с тем, что ему приносили обычно, сегодняшняя еда казалась
рождественским обедом. Настроение резко подскочило.
поступило. Комендант затаился на целую неделю. Как видно, Его
Мерзейшее Надзирательство все еще ожидает ответа из латианского
сектора и не склонно предпринимать никаких действий до его получения.
Тем не менее, еда стала получше, и Лиминг расценил этот факт как
подтверждение того, что ктото хочет застраховать себя от напастей.
камеры их не было видно, но зато прекрасно слышно. Каждый день,
примерно через час после рассвета, раздавался топот двух тысяч пар
ног, который удалялся в сторону мастерских. Обычно это был
единственный звук - ни голосов, ни обрывков разговоров, только усталая
поступь да изредка выкрики охраны.
слышался ясный вызов.
- грязный старикашка, у него на пузе блохи, а в носу - какашка!" Это
должно было звучать глупо и по-детски. Но нет, их единодушный порыв,
казалось, придавал песенке скрытую угрозу.
силой звука рос и вызов. Стоя под окном, Лиминг напряженно
прислушивался. Именно в такой оскорбительной форме он впервые услышал
упоминание об Асте Зангасте, который, вероятно, был правителем этой
планеты, диктатором, а может быть - просто главным головорезом.
их выкрики тонули в общем гвалте. Где-то раздался предупредительный
выстрел. Часовые на сторожевых вышках развернули пулеметы, нацеливая
их на двор.
доводя свою эпическую поэму до победного конца.
Двадцать охранников в полном вооружении промчались мимо окна Лиминга,
спеша к невидимой свалке. Гомон продолжался полчаса. Потом постепенно
утих. Повисшая вслед за этим тишина была почти осязаема.
распоряжении Лиминга больше никого из пленников не было. Мрачный и
озадаченный, он слонялся взад-вперед, пока не наткнулся на Марсина,
стоящего на карауле.
задержат в мастерских, пока они не выполнят дневную норму. Сами
виноваты. Они нарочно затянули начало работы, чтобы уменьшить
выработку. Мы даже не успели их пересчитать.
почувствовали, что их ожидает. Вот и пораскинь мозгами!
Но с тобой-то ничего не случилось. Призадумайся и на этот счет!
шесть раз обошел двор, напряженно размышляя. Внезапное нарушение
дисциплины, допущенное ригелианами, несомненно взбаламутило всю
тюрьму, теперь суматохи хватит на целую неделю. Он ломал себе голову,
чего они добивались. Может быть, они пошли на это, чтобы хоть как-то
развеять отчаяние и тяготы жизни взаперти. От одной зеленой скуки
можно решиться на самые безумные выходки.
случайная фраза Марсина обрушилась на него, как удар дубины: "Мы даже
не успели их пересчитать". Черт возьми! Вот вам и повод для утреннего
тарарама. Хоровое общество решило увильнуть от переклички. И причина
их стремления избежать обычной процедуры могла быть только одна.
офицеру. Это поможет тебе избежать неприятностей.
благодарный.
предполагая, что ригелиане - слишком трезвый народ, чтобы навлечь на
себя синяки и шишки, не имея на то веских причин. Противнику
понадобился целый день, чтобы прийти и аналогичному выводу.
бараком, группами по пятьдесят человек, вместо обычной нескончаемой
колонны, Их пересчитали по пятьдесят, что было не сложно. Но даже
столь простая арифметика отказала, когда в одном из бараков
обнаружилось всего двенадцать человек, причем все как один слабые,
болезненные, раненые, словом, ни на что не годные.
восемь недостающих. Но их там не оказалось. Дверь была в целости и
сохранности, оконная решетка невредима. Охранники долго метались в
панике, пока кто-то из них не приметил, что одна из плит в полу
чуть-чуть сдвинута. Они подняли ее и обнаружили глубокую яму, от
которой отходил тоннель. Один из охранников весьма неохотно спустился
в яму, залез в тоннель и вскоре благополучно выбрался наружу, на
порядочном расстоянии от стены. Стоит ли говорить, что тоннель
оказался пуст.
заорали противоречащие друг другу приказы. Словом, вся тюрьма
превратилась в дурдом. Ригелиане получили сполна за то, что сорвали
вчерашнюю перекличку и тем самым дали беглецам дневную фору.
Заработали сапоги и ружейные приклады. Изувеченных и потерявших
сознание оттаскивали в сторону..
барака - высокого хромого ригепианина. Его схватили, допросили,
приговорили, поставили к стенке и расстреляли. Лиминг этого не видел,
зато отлично слышал хриплые выкрики: "На караул... целься... огонь!" и
последовавший за ними залп.
Живот скрутило, как будто там угнездился змеиный выводок. Про себя он
крепко ругался. Его разбирало одно желание, одна пламенная мечта:
свернуть шею какой-нибудь зангастанской шишке. Глазок открылся и тут
же захлопнулся: плюнуть надзирателю в глаз Лиминг не успел.
подряд, проверяя двери, решетки, полы, даже потолки. Офицеры
выкрикивали кровожадные угрозы в адрес мрачно сбившихся в кучки
ригелиан, если они мешкали, выполняя приказ.
вывалянных в грязи беглецов. Прием их ждал короткий и суровый: "На
караул... целься... огонь!" Лиминг бешено забарабанил в дверь, но
глазок не открылся и никто не подал голоса. Через два часа он сделал
из оставшейся проволоки последнюю спираль. Полночи он провел, во всю