Умножения. Я видел солнца сотен планет.
злонамеренность и настойчивое стремление не упустить удобного случая. Вот
оно, саморазоблачение. Вот человек, который жил только ради самого себя.
чему-то высшему, вроде... бога. Пусть этот человек - хитрый
приспособленец. Может быть! Но он также и ранимый, честный, пылкий,
несмотря на все его мелкие делишки. Я не мог сурово осуждать Швейца. Я был
им. Потоки его "я" омывали нас обоих. Если бы я отбросил Швейца, я должен
был бы отбросить и Кинналла Дариваля. Моя душа была полна теплого чувства
к этому землянину.
барьеров, когда почувствовал, что он находится в моей душе. И его глазами
я видел то, что он видел во мне. Мой страх перед отцом. Ужас перед братом.
Любовь к Халум. Побег в Глин. Женитьбу на Лоимель. Мои мелкие ошибки и мои
мелкие добродетели. Все-все. Швейц, смотри. Смотри. И все это возвращалось
ко мне, отразившись в его душе. Однако смотреть на все это было совсем не
мучительно. "Любовь к другим начинается с любви к себе", - неожиданно
подумал я.
контакте какое-то время. Когда наконец он исчез, я ощутил какую-то дрожь,
как будто лопнула натянутая струна. Нас окружала тишина. Глаза мои были
закрыты. Я испытывал тошноту где-то глубоко внутри и сознавал, как никогда
прежде, ту пропасть, которая отделяет нас друг от друга. Наконец после
долгого молчания я взглянул на землянина.
теперь я видел в этом не столько признаки безумия, сколько отражение
внутренней радости. Он казался моложе. Лицо его все еще горело.
закрыл ладонями, как бы защищаясь.
значение моих слов?
как...
свои слова какой-либо физиологический смысл. Это было бы слишком
омерзительно. Нет. Я имел ввиду только то, что сказал, Кинналл. Я побывал
в вашем мозгу и мне понравилось то, что я там увидел. Я люблю вас!
себя? Не бойтесь, Кинналл, освободитесь от груза условностей. Я знаю, чего
вы хотите. Вы думаете, что те слова, которые я только что произнес,
оскорбительны? На моей планете, - Швейц махнул рукой куда-то вдаль, - в
этих словах заключена какая-то святая странность. Здесь же они вызывают
только отвращение. Ни в коем случае нельзя сказать "я люблю вас", не так
ли? Целая планета отказывает себе в этом маленьком удовольствии! О, нет,
Кинналл, нет.
приспособления к воздействию этого лекарства. Когда вы таким образом
заговариваете...
Был ли я отвратителен вам? Откройтесь же наконец, Кинналл! У вас теперь от
меня нет секретов! Прошу вас, скажите правду!
ожидалось вначале?
друга, Кинналл? Вы же слышали: "Я люблю вас!" Мы установили контакт. Мы
обнаружили, что можем доверять друг другу. Теперь вы должны измениться,
Кинналл. Причем вы должны больше, чем я, потому что вам нужно идти дальше.
Идите, идите. Говорите откровенно. Скажите эти слова.
любили себя!
Правду, Кинналл! Правду из самых глубочайших глубин вашего естества!
Теперь вы должны сказать это. Я...
моему тоже). - Мы начали, узнав, что мы можем любить. Мы начали с того,
что заставили себя быть способными любить. Затем мы начнем любить. Да? Мы
начнем любить.
где искать. То, что я на самом деле понял, это как больше не быть
одиноким. Это первый шаг по дороге, которую я хочу пройти.
снова начал побаиваться землянина. Любовь к нему, которая родилась
недавно, не исчезла, однако в мою душу медленно возвращалась
подозрительность. А может быть, он использовал меня? Может, он извлекал
небольшое грязное удовольствие из наших взаимных откровений? Он вынудил
меня стать "самооголителем". Его упорство, с которым он настаивал на
эксперименте и на том, чтобы я говорил "я" и "мне" - было ли это началом
моего освобождения или просто желанием вывалять меня в грязи? Я был совсем
новичком. Я не мог еще оставаться равнодушным, когда кто-либо говорит "я
люблю вас".
нужно более привыкнуть к этому. Постепенно.
прекращайте двигаться вперед.
лекарство еще раз?
вроде вашей названой сестры. Если я предложу вам две порции, вы
попробуете?
тем, что я сейчас испытал. Время, чтобы подумать, Швейц, прежде чем снова
заняться этим.
только добро?
рвение опять стало смущать меня.
попытаться ли еще раз? Может быть, с Халум...
или четыре месяца.