красивое лицо офицера хранило характерное безмятежное выражение. Если он
опознал Мэлтби, применять трехмерный гипноз было уже поздно.
любопытством посмотрел на Мэлтби, который, попытавшись своим двойным
разумом осторожно прозондировать мозг собеседника, встретил непреодолимый
барьер и, признав поражение, в замешательстве отступил. Однако пока ему
ничто не угрожало.
деллианина.
случится, скажем, исчезнет корабль, - мне придется держать ответ. Если же
я не пущу вас, и вы попросту уйдете, то никому и в голову не придет, что
вы были здесь. - Он пожал плечами и улыбнулся. - Просто, не так ли?
Пятидесяти Солнц не отрекается и не присягает в пять минут. Кроме того, мы
не уверены в неискренности предложений землян.
мезоделлианин.
улыбнулся офицер. - Мы не забыли, что пятнадцать лет вы были одним из нас.
Хотя вы могли и не заметить этого, но мы подвергали вас многим проверкам.
сложилось впечатление, что результаты были не в мою пользу.
так погружен в собственные заботы, что реакция обитателей Пятидесяти Солнц
на катастрофические политические изменения едва затронула его. Начав
задумываться над этим, Мэлтби подметил у гражданского населения ту же
самую неуверенность, которая прозвучала сейчас в словах
офицера-деллианина.
самому подходящему с точки зрения психологии моменту. Но победа их не была
окончательной. У других по-прежнему оставались шансы достичь собственных
целей.
просто сказал Мэлтби. - Как мне ухитриться осуществить это?
пропаганда?
резни, что была учинена роботам пятнадцать тысячелетий назад, - сказал
Мэлтби. - Их трактовка событий сводится к тому, что это было
кратковременное возрождение в массовом сознании древних расовых
предрассудков, которые, как вам известно, коренятся в страхе перед
чужеземным и, конечно, в чисто стихийной неприязни. Деллиане с их
прекрасным и величественным внешним обликом, со своей удивительной
физической и психической мощью, казалось, настолько превосходили обычных
людей, что страх одним прыжком перешел в паническую ненависть и начались
линчевания.
все еще так мало знаем, хотя именно они сделали бегство возможным.
гласности перед своим возвращением на Землю.
войне? - после паузы спросил деллианин.
перспектива прилета других земных кораблей, по меньшей мере частью которых
не удастся овладеть хитростью.
Мэлтби высказал просьбу:
Кассидор?
вздохнул.
Терда Лэйрд стал возражать против вашего присутствия на борту. Следуйте за
мной, капитан.
огромных ангаров. Он ощущал странную внутреннюю расслабленность. И нужно
было предварительно побывать в космосе, чтобы теперь правильно понять ее
значение: это исчезло мучительное чувство одиночества во враждебной
Вселенной.
нервы Мэлтби. Он сидел, устремив взгляд в чернильную тьму, искрящуюся
сверкающими точками звезд, и болезненно ощущал собственное одиночество.
Нахлынули ностальгические воспоминания обо всех тех часах, которые в
бытность свою флотским метеорологом вот так же провел он, вглядываясь в
космические бездны. В то время окружающее казалось ему враждебным; он едва
ли не физически ощущал непреодолимую подозрительность, отделявшую его от
этих деллианских и нон-деллианских роботов.
настолько отчужденно, что никто не отваживался приблизиться к нему. Теперь
стало ясно, что подозрительность развеялась - давно и почти бесследно. Так
или иначе, но проблема Пятидесяти Солнц вновь стала его проблемой. "Подход
к освобождению Глории должен быть необычным", - подумал он. За несколько
часов до посадки Мэлтби послал капитану Лэйрду визитную карточку с
просьбой о встрече.
собственного достоинства нон-деллианином. Он согласился с каждым словом, с
каждой деталью предложенного Мэлтби плана.
эти события стали предметом всестороннего обсуждения, - сказал он. -
Оценивая численность боевых кораблей, которыми располагает Земная империя,
мы получили до бессмысленности огромное количество. Нас отнюдь не удивило
бы, - серьезно продолжал офицер, - если бы Земля смогла выставить по
боевому кораблю против каждого мужчины, всякой женщины, любого ребенка,
обитающего под Пятьюдесятью Солнцами; и это без заметного ущерба для
обороны главной галактики. Мы на флоте с тревогой ждали, когда же Ханстон
выступит с заявлением на эту тему - в публичном выступлении или секретном
меморандуме. Однако Ханстон хранил молчание, что встревожило нас еще
больше, так как логика подсказывала - первые проникновения в новые
звездные системы, подобные Большому Магелланову Облаку, могут
предприниматься лишь по приказу центрального правительства.
указанию Имперского совета.
все-таки свихнулись! - Он выпрямился и тряхнул головой, как бы отметая
всякие колебания и сомнения. - Капитан Мэлтби, - продолжил он официальным
тоном, - полагаю, что могу гарантировать всемерную поддержку флота в деле
освобождения вашей жены. Если... если она еще жива.
силился согреть душу этим обещанием, как бы отгораживаясь им от жесткого
смысла последних слов. И вдруг прежнее горькое чувство полыхнуло в его
душе, как вздутый ветром костер. "Просто не верится, - с иронией подумал
он, - что лишь несколько месяцев минуло с тех пор, как обстоятельства
вынудили корабельного психолога, лейтенанта Неслор, навязать ему пылкую
любовь к Глории. Страсть, которая с тех пор стала главной движущей силой
его жизни. Зато любовь Глории родилась сама собой - одна из причин, по
которым их отношения были ему так дороги".
висел в пространстве; затемненная часть диска искрилась серебристыми
блестками огней десятков тысяч городов и поселков. Именно туда он и
направлялся - к этой мерцающей темной стороне. Мэлтби приземлился посреди
рощи и уже закапывал под тщательно помеченным деревом свой скафандр, когда
на него внезапно обрушилась полная тьма.
Мэлтби потерял сознание, успев, однако понять, что впадает в беспамятство.
темно. Две из трех лун Кассидора стояли высоко над горизонтом; в момент
приземления Мэлтби их еще не было видно. Бледный лунный свет заливал
прогалинку.
были связаны. Он сел, потом поднялся на ноги. Вокруг никого не было.
Шилова Юлия
Мацумото Сэйте
Володихин Дмитрий
Конюшевский Владислав
Пехов Алексей
Лукьяненко Сергей