ладонь, я бы сказал, сочувственным жестом, чего ей не следовало делать.
Б'оремос, мой единственный друг.
и неба.
началось в радости и кончилось слезами. Было много долгих лет плача.
простишь предательства?
меня с тобой, никто не должен знать.
трое.
тщательно изучаешь нас. Те трое, которых ты назвал, были тремя, не
позволявшими себе знать, они отрицали, что это правда.
враг с пятном на щеке; Д'оремос, мой наставник; и человек Вод, самый
близкий мне, Мар-Кешан.
насильником. Т'арремос сказал Д'оремосу, чтобы подлизаться. Мар-Кешан
сказал Д'оремосу, чтобы спасти меня. А Д'оремос отправился к Королеве,
потому что это надо было сказать.
ей. Д'оремос поклялся, что это неправда, но Т'арремос решил не верить ему.
Мар-Кешан знал: что было - было; он пришел ко мне.
напомнил мне само море.
двор. - И пальцами он быстро добавил: "Это касается Линни."
следящих за нашими руками, он рассказал мне о своих подозрениях, а я,
доверяя ему, рассказал ему правду.
входить и выходить, никто не обратит на это внимания. И в ту же ночь двое
слуг - старик из Вод и согбенная старуха Земель (краски скорби могут
нанести на лицо большие изменения) отправились в пещеру высоко в горах.
отправиться домой, к своим родным. А так как это сказала Королева, это
было правдой. Она также сказала, что Т'арремос сильно заболел и принял
Чашу, что удивительно для такого молодого человека, но вполне
правдоподобно, потому что знак на его лице свидетельствовал о скрытой
болезни.
после ухода Линни и плевал на меня, и ухмылялся своим кривым ртом и
называл меня предателем. До его прихода я размышлял о предательствах, и на
меня как будто нахлынул густой красный туман. Когда туман рассеялся,
Т'арремос лежал подо мной. Я сидел на нем верхом, мои руки были на его
шее. Но в теле его не было дыхания, лицо у него было серо-синее, а карта
на щеке - почти багровая. Я выпустил его и побежал к Д'оремосу, который
принял меня без возражений, только слушал и вздыхал. Он попросил меня
подождать, пока он поговорит с Королевой. И, не докладывая заранее, что
было с его стороны большой смелостью, он отправился к ней.
Ночь проведешь со мной, я научу тебя иным радостям, неизвестным Королеве.
Пусть кто-нибудь другой обнаружит Т'арремоса. Будет сказано, что он принял
Чашу, потому что ты не хотел прикоснуться к нему, а то, что было в нем
изломанного, не дало ему умереть легко и быстро. Мы коротко оплачем его,
как подобает принцу, но без больших церемоний, как и подобает неверующему.
Потому что он не поверил правде Королевы и заслужил смерть.
накрыт стол фруктами и винами, и мы провели долгую полную удовольствиями
ночь. Таким образом он привязал меня к себе узами еще более тесными, чем
раньше, но он был хорошим наставником, и за долгие годы я много узнал от
него о царствовании Королевы.
переплетены между собой. Терпение, А'рон - привилегия...
РАССКАЖИ МНЕ О РОЖДЕНИИ.
Мар-Кешан. Раз в неделю я отправлялся в горы верхом на белом коне
Королевы, вдыхая запах ковыля и срывая цветы триллиса. Я привозил с собой
полную суму фруктов и сладостей, и других вещей, чтобы вызвать у Линни
аппетит, хотя она не хотела ничего, кроме еды, которую для нее готовил
Мар-Кешан. Он приручил дикую козу и получал от нее молоко. Они жили как
отец с дочерью, если ты способен представить себе это.
остался с ней. Она ни разу не вскрикнула, хотя я видел, как движение
ребенка внутри колыхало ей живот, как волны на море.
испугавшись.
Не бойся, мой господин.
люмина, тот, что остался. Тот, что я не дал Линни. Тот, что я хранил при
себе в шелковом мешочке, висевшем у меня на шее.
облегчит его движение.
взглядом снова простила меня.
Он вышел, как сказал Мар-Кешан, плывя на волне. Он был синий, пока
Мар-Кешан не пошлепал его ладонью по спине. Тогда он закричал и стал
розовым и белым. А когда он очистил ребенка от его странной пенистой
оболочки, я увидел то, чего боялся. Дитя было девочкой и у нее были
золотистые волосы.
мертвым, и что все это случилось много дней назад, и тело давно уже
растащено на куски на погребальных столбах. Она поверит.
- Она прекрасный ребенок.
что спал, опьяненный люмином, на соломе, я не знаю.
мгновение в руках и коснулась ее желтых волос, потом отдала ее мне.
помещение, которую вы называете Пещера N_27, а мы называем домом,
предварительно оборудована установкой для записи. Я сейчас один, поэтому я
могу так говорить. Женщины ушли, а я сказал, что меня немного лихорадит,
что отчасти верно. Поэтому они оставили меня и ушли собирать целебные
ягоды для отвара.
туземцем в старом смысле этого слова. И я не пошел - Доктор З., отметьте
это - против учения Гильдии Антропологов. Я не принесу своему народу