Чтение 28–й страницы книги ~Остров мертвых~

из-за того, что он, как всегда нуждаясь в средствах, решил поживиться за
твой счет. А теперь он тебя ненавидит за то, что ты посадил его в тюрьму,
а потом - прикончил. Но он человек, а ваша раса ставит деньги превыше
всего. Быть может, если ты заплатишь ему достаточно много, он забудет о
мести и уберется с дороги?

Откупиться от Шендона? До сих пор эта мысль как-то не приходила мне в
голову. Я прилетел на Иллирию, чтобы сразиться с пейанцем. Но пока я ему
нужен, он не опасен. Теперь врагом N_1 стал землянин, следовательно такая
возможность была не исключена. Мы вряд ли самый корыстный народ во всей
Галактике, но многие расы в этом аспекте и в самом деле превосходим. Да и
неприятности Шендона в первую очередь были связаны с любовью пожить на
широкую ногу. События на Иллирии развивались стремительно и совершенно
непредсказуемо, и мне просто не успел прийти в голову такой способ
разрешения конфликта.

С другой стороны, я вспомнил перечень его расходов, что был
представлен на суде - деньги Шендона утекали, как вода из решета.
Допустим, я дам ему полмиллиона в универсальных кредитках. Любой другой
положил бы денежки в банк и жил бы себе на проценты. Он же их промотает за
пару лет, и у меня снова возникнут проблемы. Он решит, что раз это
сработало однажды, почему бы не попробовать еще разок. И все начнется
сначала. Скорее всего, он не станет резать курицу, которая несет золотые
яйца. Но такой вариант меня не устраивал, да и кто знает, что взбредет ему
в голову.

И все же, если он пошел бы на соглашение, пожалуй, я попробовал бы
откупиться от него на какое-то время. Позже я подобрал бы команду наемных
убийц, и они быстренько вывели бы его из игры.

Но если им это не удастся...

Тогда он тут же вцепится в меня мертвой хваткой, и снова встанет
вопрос - он или я.

Я обдумал предложение Грин-Грина со всех сторон и в конце концов
принял решение.

У Шендона был пистолет, но он хотел убить меня голыми руками...

- Ничего не выйдет, - сказал я. Он не пойдет на сделку.

- Гм... Не думай, что я хотел оскорбить тебя. Просто я не до конца
понимаю вас, землян.

- Ты не один такой.

Я смотрел, как угасает день и стена туч смыкается над нами. Вскоре
наступит время подтащить плот к воде и пуститься в плавание по
утихомирившимся водам озера. Лунный свет нам не помеха.

- Грин-Грин, - сказал я, - в тебе я узнаю себя, поскольку теперь во
мне больше от пейанца, чем от землянина. Хотя я не думаю, что дело
действительно только в этом, ведь все мои нынешние поступки - следствие
того, что было заложено во мне давным-давно. Я, как и ты, могу убивать и
не продам своей пай'бадры, разверзнись передо мной хоть врата ада.

- Я знаю, - крикнул он, - и уважаю тебя за это.

- Я вот что хочу сказать: когда все кончится - при условии, что мы с
тобой оба до этого доживем - ты мог бы стать моим другом. Я даже мог бы
попросить остальных Имя-носящих, чтобы они дали разрешение на твое
посвящение. Я был бы рад видеть среди нас высшего жреца Странти, носящего
Имя Кирвара Четырехликого, Отца Всех Цветов, да прославится его Имя.

- Ты пытаешься узнать мою цену, землянин?

- Нет, я предлагаю это от чистого сердца. Впрочем, думай, как знаешь.
И все же, ты не нанес мне пай'бадры...

- Несмотря на то, что пытался убить тебя?

- Из-за ложной пай'бадры. Меня это не волнует.

- Ты знаешь, что я могу прикончить тебя, как только захочу?

- Я знаю, что ты так думаешь.

- А мне казалось, что я надежно спрятал эту мысль.

- Это дедукция, а не телепатия.

- Ты действительно во многом походишь на пейанцев, - чуть погодя
признался он. - Я обещаю не пытаться свести с тобой счеты, пока мы не
покончим с Шендоном.

- Уже скоро нам пора будет трогаться в путь, - сказал я.

Мы сидели и ждали наступления ночи.

- Пора, - наконец сказал я.

- Пора, - согласился он, вскакивая на ноги. Мы взяли плот с двух
сторон, отнесли к озеру и опустили в его теплые воды.

- Весла не забыл?

- Нет.

- Тогда поплыли.

Мы вскарабкались на плот, подождали, пока плот перестанет
раскачиваться, и оттолкнулись от берега шестами.

- Если он выше того, чтобы брать взятки, - спросил Грин-Грин, -
почему же он продавал твои секреты?

- Если бы мои люди заплатили больше, - усмехнулся я, - он продал бы
моих конкурентов.

- Тогда почему его нельзя подкупить?

- Потому что Шендон ненавидит меня. Вот и все. Такая пай'бадра не
продается.

Тогда мне казалось, что я прав.

- Мне иногда бывает непонятен ход мыслей землян, - произнес
Грин-Грин.

- Мне тоже, - сказал я.

Тут взошла едва различимая сквозь пелену туч луна и стала медленно
двигаться к зениту.

Вода тихо плескалась между бревнами, облизывая подошвы наших ботинок.
Нас обдавал холодный бриз, дувший со стороны берега.

- Вулкан успокоился, - сказал Грин-Грин. - О чем ты говорил с
Белионом?

- Значит, ты все-таки заметил?

- Я несколько раз пытался установить с тобой мысленный контакт, так
что это не удивительно.

- Белион и Шимбо настороже, - сказал я. - Вскоре последует быстрый
выпад, и один из них сойдет со сцены.

Вода была теплой, как кровь, и черной как тушь. Остров напоминал гору
угля на фоне серого беззвездного неба. Когда шесты уже не доставали до
дна, мы взялись за весла и стали тихо грести. Грин-Грину, как и всем
пейанцам, была свойственна любовь к воде. Я заметил это по тому, как он
греб, и по тем клочкам эмоций, что мне удалось уловить.

Путь наш лежал над пучиной черной воды... Это было неповторимое
чувство, так как это место слишком много значило для меня. Его создание
затронуло какие-то потаенные струны в моей душе. Здесь полностью
отсутствовало чувство умиротворения, спокойного расставания с жизнью,
свойственное Долине Теней. Это место было просто бойней в конце пути. Я
ненавидел и боялся его. Я знал, что у меня не хватит духу создавать его
еще раз. Подобные чувства испытываешь лишь раз в жизни. Этот путь по
черным водам озера вызывал во мне какое-то непонятное противодействие.
Гуляешь себе по берегу Токийского Залива, и вдруг перед тобой неясно
вырисовывается ответ на все вопросы в виде бесформенной груды того, что
давно кануло в лету и не должно было снова оказаться на берегу -
гигантское мусорное ведро жизни, куча хлама, оставшаяся от прошлого,
место, символизирующее тщетность всех усилий и намерений, как плохих, так
и хороших, кладбище былых ценностей, где все напоминает о том, что вся
твоя жизнь - лишь суета сует, и однажды она подойдет к концу, чтобы
никогда больше не начаться снова.

У меня под ногами плескалась теплая вода, однако я дрожал, как в
лихорадке, и сбился с ритма. Грин-Грин коснулся моего плеча, и мы снова
стали грести в лад.

- Зачем же ты создал его, если так ненавидишь? - поинтересовался он.

- Мне хорошо заплатили, - ответил я и продолжил: - Бери влево -
воспользуемся черным ходом.

Мы стали забирать к западу. Я орудовал веслом потише, а Грин-Грин
стал грести в полную силу.

- Черным ходом? - переспросил он.

- Да, - ответил я, решив пока не вдаваться в подробности.

Когда мы приблизились к острову, я выкинул все из головы и стал лишь
бездушным механизмом, как поступаю всегда, когда мой мозг раздирают
слишком много мыслей. Я греб, и мы скользили сквозь ночь. Вскоре громада
острова выросла справа по борту. Где-то наверху мерцали таинственные
огоньки, а впереди пылала вершина вулкана, бросая красноватые отблески на
воду и прибрежные скалы.

Мы обогнули остров и направились к северному гребню. Несмотря на
темноту, я ориентировался не хуже, чем при свете дня. На карте памяти
отпечатались все шрамы и рубцы острова, подушечки пальцев словно
чувствовали шероховатость его камней.

Мы гребли до тех пор, пока я не задел веслом поверхность утеса и не
остановил плот.

- На восток, - скомандовал я, осмотревшись.

Через несколько сотен ярдов мы оказались там, где начинался
предусмотренный мною "черный ход". Здесь скалу рассекала расщелина футов
сорок длиной, по которой, упираясь в камень ногою и спиной, можно было
вскарабкаться на узкий уступ, длиной футов в шестьдесят и добраться по
нему до лестницы из скоб, вбитых в утес, которая вела к самой вершине.

Я объяснил все это Грин-Грину, пока тот привязывал плот. И он без
жалоб полез за мной, хотя плечо, наверняка, сильно болело.

Когда я дополз до конца расщелины, пятнышко плота внизу скрылось из
виду. Я сказал об этом Грин-Грину, и он выругался. Я подождал его и помог
вылезти из расщелины. Затем мы двинулись вдоль карниза в восточном
направлении.

Примерно минут через пятнадцать мы добрались до лестницы. И снова